Кайя Асмодей - Соперница интриганки

– А что может мне помешать? – удивился Денис. – Я хочу эту картинку.

– Ден, нельзя быть таким жадным, – усмехнулся Кит, – у тебя есть оригинал. А эта картина участвует в аукционе после выставки.

Денис закатил глаза.

– Я все равно ее куплю.

И он улыбнулся мне, уверенно и азартно. На нем была белая рубашка с воротником-стойкой и черный пуловер c V-образным низким вырезом, черно-серые брюки. На ногах – кроссовки. Он зализал назад свои непослушные кудри гелем, но на концах – на шее и за ушами – они все равно упрямо вились, придавая его неприступному и холодному образу очаровательную трогательность. Сегодня он выглядел особенно сексуальным, и мне не терпелось остаться с ним наедине.

Касаясь его уха губами, я прошептала:

– Хочу тебя. Прямо здесь.

Он огляделся и шепнул мне на ухо:

– Я тебя тоже, – и скользнул откровенным взглядом по моему короткому серому платью крупной вязки. У того были пышные рукавчики, круглый скромный вырез и тонкий веревочный черный поясок. На улице холодало с каждым днем, выпал снег, я надела плотные серые колготки, высокие черные замшевые сапоги на шпильках и вплела в волосы черные ленты.

Я задумчиво посмотрела на портрет, промолвив:

– Ты мог бы загадать его в качестве желания, которое я проиграла тебе в шахматы.

– Заманчиво…

– Правда? – обрадовалась я. – Загадай! И он будет твоим.

Денис улыбнулся.

– Он и так будет моим. А для тебя, золотая рыбка, я придумаю что-то особенное.

Я разочарованно надула губки.

– О чем секретничаете? – услышали мы знакомый голос. К нам подошел Данила, одетый в рваные темно-серые джинсы, белую рубашку, а поверх – темно-зеленый пиджак.

Денис пожал ему руку и поинтересовался, кивнув на картину:

– Как тебе?

Брат мельком взглянул на картину и похвалил:

– Красиво.

– Ты здесь с Ингой? – поинтересовалась я.

– Обещала быть, но минут пять назад звонила, сказала, задержится. Вы видели Ника? Хочу поздороваться.

Я кивнула в конец галереи, куда Никита увлек какую-то толстозадую блондинку со словами: «Моя кисть влюбилась в ваши глаза и умоляет рассмотреть их поближе!»

– М-м, ему, наверное, сейчас не до меня.

– Ага, его пленили силиконовые долины…

Даня украдкой взглянул на Дениса, который отошел к следующей картине, и едва слышно произнес:

– А ты хочешь, чтобы все пленялись лишь тобой, солнышко? – Он подмигнул мне и отошел.

После того признания в палатке он больше никак не проявлял своих чувств. На тренировках практически со мной не говорил. А когда мы ходили куда-то вчетвером, он общался в основном с Денисом или Ингой, избегая меня.

Денис даже подколол его вчера, когда мы пошли вместе в кино, что земля не разверзнется, если Даня обратится ко мне напрямую.

Кажется, это замечание его смутило. Но от этого он не стал меньше меня игнорировать. Я сердилась на него. Он выдавал себя подобным поведением. Денис и так давно все понял, но, кажется, ничего предпринимать не планировал.

В галерее был ажиотаж. И когда начался аукцион, первые две картины ушли неприлично дорого.

– Давай не будем участвовать, – предложила я.

– Но я хочу, – возразил Денис.

Я вздохнула и, точно невзначай, провела ладонью от его колена выше по бедру.

Денис перехватил мою руку, промолвив:

– Мы останемся.

Дождались, когда вынесут лот номер девять.

За мой портрет сперва Денис соперничал с невысоким толстячком в костюме от Армани. Когда сумма перевалила за сто тысяч, внезапно присоединился еще один мужчина, он стоял в сторонке, и я его раньше не заметила.

Ему было лет сорок, высокий, с седыми висками, одетый скромно, но со вкусом в коричневый костюм и галстук-бабочку.

И сколько бы Денис ни поднимал ценник, господин в бабочке перебивал его ставку.

– Хватит, Денис, – попросила я.

Но он меня не слушал и, кажется, был готов отдать любые деньги за этот чертов портрет. И тогда я пошла на хитрость, шепнув:

– Ты правда не понимаешь? Этот мужик – подставной. Кит ведь знает, как ты хочешь эту картинку. Нравится позволять играть с собой?

Денис удивленно посмотрел на меня. Мне удалось отвлечь его, и лот благополучно достался господину в бабочке.

Услышав стук молотка, известивший о том, что картина продана, Денис издал досадливое рычание. И яростно уставился на меня:

– Да с чего ты взяла, что он подставной?

Я пожала плечами.

– А зачем еще ему мой портрет?

– Повесит в ванной и будет ублажать себя, глядя на тебя, – проворчал Денис.

Я лишь повела плечом и, бросив на него игривый взгляд, прошептала:

– Какая-то картинка… оригинал будет ублажать тебя. Поехали отсюда?

Я оказалась убедительна. Денис поднялся, и мы вместе двинулись к выходу. Но возле господина в бабочке Денис остановился и сказал:

– Поздравляю с удачным приобретением фантазий.

Мужчина остановил на мне взгляд, а затем улыбнулся Денису.

– Благодарю. Ваше приобретение, несомненно, куда интереснее.

Мы с Вовой стояли на Львином мостике. На его красивое лицо легла тень. У Вовы был легкий характер и веселый нрав, но сегодня парень выглядел мрачным.

– Расскажи, как ты встаешь с постели? – спросила я.

– В смысле?

– На какую ногу? – улыбнулась.

– На обе. – Он в упор уставился на меня и внезапно спросил: – Стефа, что не так?

– О чем ты? – разыграла я удивление.

Он вздохнул. Я понимала, о чем он. И испытывала страшную неловкость при мысли, что нам придется это обсуждать.

Но, кажется, парень был намерен выяснить отношения.

Он положил руку мне на пояс и заглянул в глаза.

– Ты влюблена?

Ну что ему ответить? «Да, нет, не знаю, может быть, дай мне время…» или еще лучше: «Да, но не в тебя?»

– Молчишь…

– Ты очень красивый, – выпалила я.

Он коротко и горько рассмеялся.

– И это все?

– Нет, Вова. – Я взяла его за руку. – Ты мне нравишься, я не знаю, любовь это или…

– А с Денисом знала? – спросил он.

Я ощутила, что краснею.

– Видишь ли… я Дениса не знала. Я влюбилась в человека, которого не существует. Это то же самое, что влюбиться в книжного героя. Мне не хочется ошибиться снова…

– Ты не уверена, что влюбишься в меня, поэтому не хочешь близости со мной?

Я боялась этого вопроса. И не думала, что он осмелится задать его. Мне казалось, такие разговоры не в его духе. Я была так смущена и растерянна, что не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Я хочу близости с тобой.

В его вишневых глазах отразилось изумление.

– Ты серьезно?

Я кивнула.

Он медленно приблизил ко мне лицо, поцеловал в уголок губ и спросил:

– Я сниму номер этим вечером?

Вот он – момент истины. В эту секунду мне стало отчаянно жаль, что Лия больше не моя подруга. Поразительно, я вспоминала не о милой и доброй Тане из Харабали, которая в любой ситуации раскроет объятия и утешит, а именно о Лии. К ней я могла прийти с любой проблемой и любым вопросом и быть абсолютно уверена, что получу самый лучший совет.