Сергей Носов - Страница номер шесть (сборник)

Серебряная сережка выскользнула из моих губ, мы соприкоснулись носами.

– А ты бы хотела... чтобы я взял и поверил... что ты взяла вот так... и позволила... вот так... себя проиграть... или выиграть?

– Что же в этом особенного?.. Почти все женщины, которых проигрывали мужья, с легким сердцем шли к победителям...

Словно мурлыкала – приводила бесспорно достоверные исторические примеры – сбивчиво и торопясь, но все же упорно упорствуя в своем желании высказаться: героинь помянуть поименно. Вопреки вкрадчиво-наступательным действиям с моей стороны.

В этот раз мы были чересчур болтливы. Вместе и уронились.

– Бюст из бронзы, – спросил я зачем-то, – он чей? Для кого?

Прошептала:

– Терентьева бюст.

Мы прилипли друг к другу, сплелись и больше не занимались бессмысленными разговорами.

Под утро мне приснился сон ..................... Скалистый остров .................

Надо открыть. Итак, это случилось утром; то, что случается утром, менее всего походит на сон. Надо открыть, Юлия. Звонок. – Не открывай. – Нет, надо открыть, Юлия. – Зачем? – Ну как зачем? Разве не надо? – А ты думаешь, надо? – А разве не надо? – А ты думаешь, да? – Да, Ю. Она спряталась у меня на антресолях. – Меня нет. – Я отворил дверь, и действительно – он.

Нет, просто если звонят, надо открыть. Вот и вся философия.

– Наконец-то, – промолвил Долмат Фомич, войдя и сняв шляпу. – Слава Богу, нашел. – Он повесил шляпу на ручку двери (перед отъездом Екатерина Львовна продала вешалку). – Я уже испугался за вас.

Я молчал. Не надо за меня пугаться.

– Где же вы пропадаете? Почему не посещаете наши обеды? Зачем вас нет вместе с нами?

Молчу.

– Плохо, голубчик, – стыдил Долмат Фомич, – мы к вам с открытым сердцем, а вы?.. Вы нас игнорируете... Ведь это так называется... игнорируете!.. После всего, что между нами произошло... («А что, собственно, между нами произошло?») ...так поступаете с нами?.. Ай-яй-яй. Вы же член Общества, Олег Николаевич!

Мы стояли в прихожей. Он ждал, что я скажу. Ничего не скажу.

– Ну, ладно, ладно, не обращайте внимания... Это я вас, как старший товарищ... Должен ли я как старший товарищ? – засмеялся, мол, должен.

И добавил серьезно:

– Я ведь вижу ваш рост.

И, подумав, сказал:

– Мы ведь все, Олег Николаевич, видим... Какой вы духовной жизнью живете...

Обвел взглядом прихожую.

– Но почему в этой квартире?

Странный вопрос. По идее, мне следовало извиниться за то, что у нас не убрано.

– Нет, я не за тем пришел, чтобы вас упрекать. Я к вам по делу, как вы сами, наверное, догадались. Видите ли, временно отсутствует курьер, помните нашего курьера? Так вот я за нее. Лично вам – из рук в руки. Никому не доверил. Сам. Сам принес. – Он достал конверт...

– Что это? – произнеслось мною.

– Приглашение. На заседание. И не говорите, что не сможете придти!.. Мы ждем вас.

Я промычал:

– М-м-м-м.

– Никаких «м-м-м-м». Придете, вы обязательно придете. Вы нам нужны. А мы нужны вам. Вы многое поняли и поймете еще больше. Как вы все-таки похудели!.. Совсем себя не бережете!.. Вы опять ничего не едите!

– Ем, – сказал я машинально.

Он положил руку мне на плечо, дружески сжал, я отстранился, я спросил неприветливо, почти зло:

– Наверное, кофе хотите?

У нас не было кофе, был чай.

Он не хотел.

– Нет, не буду вас отвлекать.

Однако прошел в комнату.

– А хозяйка-то где?

И, не дожидаясь ответа, Долмат Фомич выдохнул:

– Ах да. Извините.

Что «да»? Что «извините»?

Мы оба смотрели на лестницу, на антресоли.

Ну? Чихни, кашляни, шевельнись, урони пепельницу, она лежит на матрасе. «У вас мыши?» – «Нет, это я, Юлия». И вышла бы, спустилась бы вниз. «Прости, Долмат, ты сам все видишь. Вот так». И он бы увидел. Вот так. А я бы сказал: «Долмат Фомич, хватит ломать комедию, мы не хотим вас обманывать». И: «Это любовь?» – спросил бы он. «Это жизнь», – я бы ответил.

– Послушайте, жить в этой квартире вам никак нельзя. Вы достойны других жилищных условий.

Долмат Фомич брезгливо оглядывал стены, пол, потолок.

– Надеюсь, вы порадуете нас новыми кулинарными изысканиями. Общество ждет от вас изысканий. Мы вас любим и бережем. Будьте уверены, мы поместим ваш опыт в очередной номер газеты.

– А что, – не выдержал я опять, – хоть один номер газеты вышел уже?

– Нет. Пока еще нет. Но ведь главное не газета, а идея газеты. Мы все вместе работаем на идею. А вот это аванс.

Он достал еще один конверт, положил на стол, жестом остановил во мне безотчетный порыв осуществить высказывание и снова стал сокрушаться:

– Почему я раньше к вам не приходил? О чем я думал? Нет, нет, это никуда не годится. Значит так, милейший, вот ключи от квартиры. У нас неплохая квартира пустует, закреплена за нашим Обществом. Будете там жить и работать. Я сейчас вам адресок напишу... Сразу бы так... Вторая линия, Васильевский остров...

Я ощутил себя телеграфным столбом. Что это у меня в кулаке? Ключи. А вот и листок из блокнота.

– Извините. Позвольте, – он забрал, положил в третий конверт и вернул мне в конверте. – Мы должны помогать друг другу. До свидания.

Ушел.

«Васильевский остров, Вторая линия, д. 11...» и даже номер телефона... Зачем-то я стал складывать цифры.

Вышла Юлия или вошла.

– Эту я знаю, хорошая, с обстановкой. Весной был ремонт. – Она зевнула, не выспалась. – Мы хотим, то есть они хотят оборудовать ее под офис, под редакцию... Ты дверь не закрыл. – Щелкнула замком, закрыла входную дверь за мужем. – По секрету, Олешка: эта газета никогда не выйдет.

Мысленно я спросил: почему?

– Странно, почему же я сама не вспомнила, у меня ведь есть тоже ключи. Теперь у нас оба комплекта... А там ведь можно жить! Вот здорово!

Я внимательно глядел на нее. У нее были желтые зрачки. Зрачки, а в них что-то желтое. Это футболка моя желтая, она отражалась в зрачках. Я подумал в желтой футболке, что совсем не знаю ее. Совсем. Я спросил:

– Ты кто?

Она ответила:

– Юлия.

...Или вот персоналия – князь. Князь Александр Голицын. Представь (представляю): проиграл в карты собственную жену-красавицу Марию Григорьевну – и кому? – богатею и щеголю графу Льву Разумовскому, а ты говоришь. А что я говоришь? Ничего. Граф, говоришь, обыграл князя. Один брак расторгли, другой, говоришь, заключили. Итак, с этим Львом Разумовским, удачливым в картах, Мария Григорьевна, к моему сведению, прожила шестнадцать счастливых лет. Я согласен. Пускай.

Есть и другие примеры.

Что же касается блюд, то, к примеру, миноги, запеченные в слоеном тесте. Я выписывал из «Кулинарии»:

«Жареные миноги нарезать на кусочки длиной 9–10 см (без головы). В дальнейшем поступать так же, как и при изготовлении шпротов запеченных».

С шпротами запеченными разберемся позже.