Сергей Носов - Страница номер шесть (сборник)

Голоса:

– Конечно, конечно!.. С превеликим удовольствием!..

А.М.Резник:

– Долмат Фомич! Поздравляем вас! Вы настоящий наставник!..

Зоя Константиновна:

– Спасибо, Долмат.

Долмат Фомич:

– Ну что вы, друзья... я тронут... только я ни при чем... Его поздравляйте.

Со мной был особый разговор – меня обнимали.

– Итак, дорогой Олег Николаевич, вы уже сами почувствовали, кто мы и с кем вы на самом деле. На самом деле вы – с нами!

Сказав это, профессор Скворлыгин обнял меня с удвоенной силой и страстно поцеловал в губы. Профессор Скворлыгин пах морковкой и огурцом.

Ему надлежало сказать главное.

– Сердце вам подсказало единственно правильный путь. Вы приблизились к раскрытию тайны. Так знайте, мы не просто Общество кулинаров, мы Общество вегетарианцев!

Наверное, это покажется странным, но я нисколько не удивился. Я уже ничему не удивлялся.

Торжественное молчание длилось недолго.

– Мы готовы ответить на все вопросы вновь посвященного.

Были ли у меня вопросы?

– Вы говорите «вегетарианцы»... Пускай... Но как же тогда... помните?..

Молчание. Все глядят на меня.

– И потом тогда, в Союзе писателей?!

Отвечал профессор Скворлыгин:

– Это вынужденно. Чтобы не выделяться из общей среды. Из общей среды кулинаров. А шире – из общей среды библиофилов. Наконец – всех смертных, из их общей среды. Я ответил на ваш вопрос?

– Мы едим мясо, не изменяя нашим вегетарианским убеждениям, – добавила Зоя Константиновна. – Едим без всякого удовольствия, с отвращением.

– Что же вас заставляет скрывать свои убеждения? – спросил я.

– Устав и традиция, – был мне ответ.

– Видите, – Долмат Фомич показал на присутствующих, – круг избранных все уже и уже.

Мукомолов загибал пальцы:

– Пифагор, Сенека, Сократ, Шелли, Томсон, Мильтон, Шопенгауэр, Рихард Вагнер в последние годы жизни... они все были вегетарианцами.

– Мы никого не едим, – сказал А.М.Резник. Профессор Скворлыгин:

– А где вы были 7 ноября, 25 октября по старому стилю?

Я не совсем понял вопрос. Какого года где был? Этого года? А где? Нигде. Шатался по городу. Потом с Юлией – дома. Ни один мускул на моем лице не выдал волнения.

– Мы вас искали, хотели, чтоб вы пришли, у нас был праздничный ужин.

И что же они отмечали?

– 25 октября 1901 года, это по старому, а по новому стилю 7 ноября, Вегетарианское общество обрело свой устав – первое в Петербурге. Этот день мы традиционно отмечаем скромной, но праздничной трапезой.

– Ах, Олег Николаевич, – сказал Долмат Фомич, – не я ли вам говорил, если б вы чаще посещали наши обеды, мы бы с вами еще дальше продвинулись!

Кто-то из вегетарианцев предложил исполнить гимн.

Зоя Константиновна села за фортепьяно.

Мне дали текст, я единственный, кто не знал слов.

Музыка А.К.Чертковой. Слова И.И.Горбунова-Посадова. Для пения с аккомпанементом.

Пели:

У меня нет слуха, нет голоса. Я лишь открывал рот, изображая пение. Остальные пели воодушевленно.

Потом меня чем-то кормили.

Так я стал вегетарианцем.

Мне приснился Долмат.

Мы плыли на корабле, он был капитаном. Юлия на верхней палубе качалась в гамаке. Она была в черных очках. Она сказала мне:

– Иди.

И я вошел в каюту к Долмату. Я решительно хотел объясниться.

– Долмат, надо поставить точку над i, – сказал я. – Я не хочу больше обманывать вас. Я виноват перед вами, но...

– Никаких «но», – прервал меня Долмат, он вращал хрустальный дынеобразный глобус, похожий на мяч для регби, – вы ни в чем не виноваты, мой друг. Напротив, Олег, это я виноват перед вами. Я.

Я смотрел на хрустальный глобус, и глобус хрустальный, не похожий на земной шар, не будучи шаром, сбивал меня с мысли.

– Помните, – продолжил Долмат, снимая резиновую полупрозрачную перчатку, и по мере того, как он медленно оттягивал палец за пальцем, сон по неизъяснимой неземной логике превращался в кошмар, – помните, вы дали мне книгу с печатью массажного кабинета? Так знайте, я возвратил ее вам с фальшивым титульным листом. Я подменил, это копия, вы не заметили, ксерокс. А настоящий титул (чувствую: крик подступает к горлу)... – а настоящий титул мною похищен!

Я открыл глаза. Я не кричал лишь потому, что не хватало воздуха. Ужас, охвативший меня, не находил объяснения.

(Однажды я увидел во сне обыкновенного кролика, он выскочил из комнаты отца и помчался на лестницу, кролик и все – и это был сущий кошмар.)

Я встал, включил свет. Я нашел злополучную книгу. «Я никого не ем». Я – никого. Я открыл.

Титульный лист был поддельный.

Была ксерокопия.

В эту ночь больше спать не ложился. – Юлия.

А пока она сама еще не проснулась и пока никаких экстравагантных идей ни в ее, спящую, ни в мою, бодрствующую, не пришло головы, я сидел на просторной евростандартной кухне и, томимый бессонницей, листал «Кулинарию».

Слово «евростандарт» лишь входило в обиход. Навесные потолки, изразцовый камин с мраморной продольной плитой, суперзеркало большим оригинальным осколком... Круглый стол в комнате для гостей был на редкость стеклянным и напоминал оптический прибор изрядных размеров, этакая внутренность телескопа. Больше всего меня забавляли кресла на колесиках; не вставая, можно было перемещаться из комнаты в комнату.

Но сюда, в просторную кухню с эффектом природных материалов, я пришел пешком, чтобы не разбудить Юлию.

Сидел и листал.

Обложка сталинской «Кулинарии» под светло-коричневый дуб удачно отвечала поверхности евростандартной, с деревянной окантовкой столешницы.

Изучал терентьевские пометы.

Вот он картофельным крокетам, запеченным с салатом, поставил на полях три с плюсом (3+).

В заметке «Борщ на овощном отваре» подчеркнул число калорий – 204.

Или вот:

«Несмотря на в., ем сало».

Что такое «в»? – вес?., вера?.. Не вегетарианство же, наверное? (Или как раз вегетарианство? – Тогда забавно.)

Внимание! Пудинг рисовый (паровой). На полях запись:

«Можно соус из черн. смородины. Вкусно и сытно. Подоплек одобрил».