Сергей Носов - Франсуаза, или Путь к леднику

Дальше – больше: мы по тверди идем – левый берег реки. Город переполнен паломниками. Если б я знал, как называется их одежда, я б тебе описал.

Торговые лавки. Молельни. Ашрамы. Семья из четырех человек медленно передвигается на одном мотоцикле. Горбатые коровы (если это коровы (и если это горбы (но не верблюды же! – коровы))) и просто коровы, безгорбые. Вереница лошадок, груженных песком – по большому мешку с двух сторон на спине. Маленькие девочки продают «живые» блесточки: бросают в кастрюльку с водой, а они по воде начинают носиться, не задевая друг друга. Брахман-старик, сверкая глазами, протягивает для милостыни котелок, и поди разберись, может быть, он бывший банкир, вставший в свой срок на путь просветления. Заходим в ашрамы, после второго у меня все смещается в голове: видел ли я это или нет еще? Фигуры богов, деревья во дворе, у которых стволы обмотаны яркими нитками. В одном все как будто уснули на каменном полу: лежат кто вытянувшись, кто свернувшись калачиком – медитация лежа? Солярные знаки. Взгляд к ним привык – свастики тут на каждом шагу. Командор заговаривает с какими-то людьми, он их выбирает по признакам, только ему известным. Гириш баба? – спрашивает Командор. Гириш баба? И, не получив желаемого ответа, Макс показывает мне жестом руки: ничего, ничего, сейчас разберемся. Он заводит нас в цветущий сад большого ашрама и велит оставаться здесь, а сам уходит куда-то искать моего бабу (нашего бабу, Франсуаза). Мы гуляем по саду. Это как бы музей. Тут индуистская мифология наглядно представлена в сценах. Вдоль аллей установлены павильоны-кабинки вроде беседок, они обтянуты со всех сторон металлической сеткой. За сеткой застыли фигуры богов и героев сказаний. Надписи на хинди и на английском объясняют, что происходит внутри беседок-кабинок. А там происходят события. SHRAVAN KUMAR DEVOTEDLY CARRIES HIS BLIND PARENTS ON PILGRIMMAGE. Слепые родители, глаза закрыты, сидят словно на чашах весов, – эту ношу несет на плечах посредством как бы нашего коромысла благодарный сын. Люба тянет меня за рубашку – ей понравилось это: GENEROUS KARNA отдает свои золотые зубы TO LORD KRISHNA AND ARJUNA. Психотерапевт Крачун застыл перед сценой сражения. LORD NRISINHA KILLS THE DEMON HRINYAKASHYAPU TO SAVE HIS DEVOTEE PRAHLAD. Четырёхрукий демон с головой льва по-человечески на чем-то сидит, на коленях у демона распластан черноусый LORD NRISINHA, демон уже разорвал ему живот, и обильная кровь течет на одежду чудовища, но LORD NRISINHA вопреки ожиданиям демона замахнулся коротенькой саблей, еще секунда – и он отрубит львиную голову. Мне больше всего понравилось это. MOTHER YASHODA рассматривает THE ENTIRE UNIVERSE IN THE MOUTH OF LORD KRISHNA. Невысокий Кришна открыл рот, как ребенок (черты лица и элементы одежды на всех фигурах обозначены краской). Краска во рту и на лице в целом заметно потрескалась. Грешу на зрение: ведь мне не дано рассмотреть в овальном рту Кришны то, что видят другие, – и уж тем более Мироздание. Индианки в красивых сари подходят к этим кабинкам и благоговейно складывают руки в молитве. Я немного завидую им.

Пришел Макс и повел нас дальше. Выглядел он озабоченным. Ашрамы попадались реже и реже. Слева образовалась каменная стена с колючей проволокой, а справа стали появляться хибарки. Вот что, сказал Макс, я, пожалуй, вернусь, а вы идите вдоль этой стены до конца улицы, увидите там что-то такое совершенно заброшенное, короче, это будет Битлз-ашрам, его так еще называют, там битлы сорок лет назад обитали. Знаете Махариши? Когда-то были его владения. Только других не спрашивайте, как пройти, вам все равно не скажут, идите прямо, как я сказал. Подождете меня у ворот.

Ничего себе! Того самого Махариши! Вот это да! Я не большой фанат битлов, но даже я знаю, как весь мир шалел, переживая их увлечение Махариши. И это все рядом! Где-то здесь!

И мы пошли без Макса по улице, а на самом деле по пыльной дороге – к знаменитому когда-то ашраму. Прохожих нам все меньше встречалось, а в европейской одежде не встретилось ни одного. А я-то полагал, сюда должно было быть паломничество поклонников Леннона со всего мира.

Поперек дороги лежала лошадь. Она лежала себе на боку, вытянув задние ноги и одну переднюю, а другую так согнула, что чуть не упиралась копытом в живот. Нет, не труп, как сначала мне показалось. Мы сумели ее обойти со стороны морды. Дорога привела на как бы пустырь. Это были уже окрестности Ришикеша. За лачугами из тростника и дощечек был виден Ганг. Под деревом у высокой стены сидели бродяги – для нищенствующих брахманов они выглядели, пожалуй, слишком молодыми. Их было трое. Один из них чистил чашу из нержавейки. Никого больше не было здесь – никаких тебе хиппи, никаких туристов. Трое под деревом на нас не обращали внимания.

Между тем за высокой стеной было именно то. То, о чем Командор говорил. А другого здесь быть ничего не могло. Я знал, что это место заброшено, но не думал, что до такой степени.

А что там с ними случилось? Почему поссорились? – Крачун спросил.

Я не помнил деталей, но, кажется, был какой-то сексуальный скандал. Какая разница, сказал я. Да, ответила Люба, нам-то до этого что. Главное, мы тут. Нет: главное тут мы.

Сооружение с тремя конусообразными отростками включало в себя решетчатые ворота. Они были на замке. Владеющих языком хинди о чем-то пространно информировала надпись на щите, а для знающих английский просто сообщалось: NO ENTRY. Однако вход через ворота, запертые на замок, предусмотрен был, но не для людей, а для каких-то таинственных существ. Я сразу заметил это прямоугольное отверстие в правом нижнем углу ворот. Вряд ли так позаботились о макаках – одна обезьяна свободно прогуливалась по стене, еще несколько сидели на дереве со стороны ашрама – судя по всему, каменная стена для них не представляла препятствия. Но может быть, священным обезьянам необходимо предоставить возможность пользоваться воротами, подобно людям? А будут ли – это уже их личное дело.

Как бы то ни было, но я в эту щель мог пролезть. Шириной она была с высоту ступеньки, на которой мы стояли втроем, а ступеньки здесь обычно высокие. Не знаю, что нашло на меня, но я спросил: полезем? И, более не сказав ни слова, пролез. Для этого мне всего лишь пришлось лечь на бок. Ух ты! – воскликнула Люба, увидев, что я стою за решеткой ворот, и тоже довольно ловко пролезла. Вы сумасшедшие, сказал Крачун. Мы с Любой стали звать к себе Крачуна. Люба при этом восклицала: тут здорово! тут все заросло! тут такое!

Может, он прав был: я сам чувствовал, как мною овладевает, ну что ли, безумие. Меня так и подмывало запеть, или прыгать начать, или трястись.

Крачун захотел бы, не смог бы пролезть – не та комплекция. Он уговаривал нас возвратиться.

Вверх по ашраму вела дорога, и я сказал, что пойду. Я сказал, что чувствую зов. (Знаешь, Франсуаза, я действительно что-то почувствовал вдруг.)