Герман Шелков - Проклятые или как сложилась жизнь людей бросивших своего ребенка. Книга первая

Ду-с поразился и изумился, когда дочери ничего ему не ответили. Они только почесали шеи и пошли пить чай.

Он тоже пошел в свою комнату и долго ходил из угла в угол. Что ему теперь делать? Как они будут жить без хозяйки?

Квартира у него большая, просторная. Но в ней неуютно. Пыльно. Дочери не могут заниматься приборкой, потому что у них появляются боли в спине. Готовить они не умеют. Только читают и играют в карточные игры. Когда их отец чихает от пыли, они почему-то смеются. А когда он по этому поводу злится, уходят к себе и запираются.

Ду-с объявил день генеральной приборки. Распахнул окна, поставил стулья на столы, отнес ковры на улицу и хорошенько их выбил. Потом избавился от пыли и вымыл полы.

Он работал весь день, а его дочери только занимались карточными играми и пили чай. Обед они ему не приготовили. В магазин не сходили. Даже не спросили, устал ли он.

После приборки Ду-с занялся стиркой и совсем выбился из сил.

Когда он почувствовал, что от усталости и нервного напряжения у него дергаются веки, дочери пришли к нему узнать, когда им подадут ужинать.

Ду-с приготовил еду. Сходил в магазин за едой назавтра.

Когда он вернулся с покупками, дочери уже поужинали и стали смотреть телевизор. Грязную посуду они положили в раковину. Заглянув в кастрюлю и в сковороду, Ду-с увидел, что ему ничего не оставили.

Дочери не подумали об отце и все съели.

Ни Ду-с, ни его жена не имели такого аппетита. Дочери могли есть целый час, непрерывно жуя. Уничтожали все, что было на столе и в тарелках. Потом уходили в свою комнату и пили чай с печеньем.

К восемнадцати годам они выглядели в два раза шире своего отца. У них стали портиться зубы. Появилась неряшливость. Однажды Ду-с почувствовал запах табачного дыма, заглянул к дочерям и увидел, что они курят.

«Что это такое? – спросил он. – Почему вы курите?»

«Сейчас многие женщины курят, – сказали дочери. – Посмотри сам по телевизору».

Ду-с понял, что его дочери видят жизнь не на улицах, а в квартире, на экране телевизора. Они почти никуда не выходят.

Окончив школу, они не стали учиться дальше. И не проявили интереса к какому-либо полезному занятию.

Ду-с ни разу не слышал, чтобы они рассуждали о заработке. Когда он спросил дочерей, почему они бездельничают, обе сейчас же ответили, что из-за сколиоза и толстых линз их возможности очень ограничены. С такими недостатками будто бы никуда не возьмут. Ни о какой службе или работе не может быть и речи.

Ду-с злился, но ничего не мог сделать.

Дочери каждый день портили ему настроение.

Они не мыли посуду. Не стирали. Выпивали за день по десять чашек чаю и съедали килограмм печенья. На полу валялись их зубочистки, обертки от конфет и даже окурки. Стены в квартире пропитались табачным дымом.

Всюду, где появлялись дочери, Ду-с находил мусор.

Он перестал заходить в их комнату. Ему было скучно, но разговаривать с дочерьми ему не хотелось. Они некрасиво смеялись, чесали шеи, подмышки, зевали, жевали, курили и громко плевали на пальцы, когда перелистывали страницы или играли в карты.

Ду-с чувствовал себя усталым и расстроенным от постоянных переживаний.

Он давно разлюбил своих дочерей и теперь мучился от того, что жил рядом с ними. Если бы он мог сбежать, как его жена, то сбежал бы!

То есть он тоже поехал бы на юг, к морю. Там ему было бы хорошо. Он пил бы кофе, сваренный по-турецки, белое легкое вино, ел бы фрукты, виноград, каждый день занимался бы физкультурой, плавал, бегал на различные дистанции.

Он еще не старый человек, и некоторые незнакомые женщины по-прежнему поглядывают на него на улице.

Ду-с стал фантазировать. Он сделает вот что: разменяет большую генеральскую квартиру на две маленьких. В одной поселятся дочери, а в другой у него начнется новая жизнь. Он очень устал, ему нужен покой и душевный отдых, и все это даст ему приятное одиночество.

Приятное одиночество – это такое состояние, когда находишься один, но постоянно устраиваешь новые знакомства.

В отместку своей жене и для собственного душевного равновесия Ду-су хотелось знакомиться с хорошенькими женщинами и приглашать их в театры, музеи, на прогулки по набережным.

Однако быстро выяснилось, что без согласия жены он не может затеять размен квартиры.

Расстроившись, Ду-с написал ей письмо, передал через знакомых, но ответ не получил. Оказалось, его жене безразлично, что с ним происходит.

Тогда Ду-с разозлился и решил, что настало время действовать, и отправился в юридическую консультацию.

Но там ему объяснили, что в случае развода при дележе имущества будут учитываться интересы всех сторон. Говоря простым языком, генеральскую квартиру придется делить на четверых и каждому достанется лишь по одной комнате.

Ду-с не хотел быть владельцем комнаты в чужой квартире. Он посчитал, что это невыгодно.

Он думал, что гораздо выгоднее быть владельцем комнаты в своей квартире.

Ду-с стал отделяться от дочерей. Избегал разговоров с ними. Делать им замечания оказалось бессмысленным занятием. Оно не приносило ровно никаких результатов. Дочери его как будто не слышали, а на его просьбы почти ничего не отвечали, только чесали шеи или подмышки.

Ду-с купил холодильник и маленькую электрическую плиту и стал готовить себе отдельно, в своей комнате.

Дочери тоже стали варить себе какую-то еду, в самой большой кастрюле.

Они жили на средства своего отца, потому что не зарабатывали сами, и Ду-са это раздражало, а когда дочерям исполнилось по двадцать лет, стало раздражать еще больше.

Однажды ему сделалось совсем нехорошо, и он сказал дочерям: «Больше я вас содержать не буду. Живите на свои средства. Даже с вашим сколиозом вы вполне можете работать курьерами, почтальоншами или продавщицами лотерейных билетов».

Тут же он испугался, потому что дочери разозлились. Таких сердитых и недовольных гримас он у них еще не видел.

Они затопали ногами, замахали руками.

Они стали сопеть, фыркать и называть отца «гадина».

Этого Ду-с совершенно не мог предвидеть. Собственные дети назвали его гадиной!

После этого случая жизнь Ду-са совершенно испортилась.

Он неохотно возвращался домой. Направляясь в свою комнату, он словно пробирался по вражеской территории. Дочери будто воевали с ним – нарочно громко разговаривали, шумели, дымили сигаретами, пускали дым в его сторону или в щель под его дверь.

Ду-с не мог забыть случай, когда они разбросали у его двери раскисшее мыло, и он поскользнулся, упал и больно ударился плечом.

Он был не просто раздосадован этим происшествием, а ошеломлен.

Как можно устраивать такие ужасные козни собственному отцу?

Он приходил на работу и только за своим рабочим столом избавлялся от напряжения. Им было даже замечено, что на работе ему лучше мечтается. Дома из-за громких голосов дочерей, табачного дыма и общей унылой атмосферы к нему приходят необычно тусклые идеи.