Герман Шелков - Проклятые или как сложилась жизнь людей бросивших своего ребенка. Книга первая

В невероятно грязной, заваленной мусором квартире царил смрад. Везде на полу вдоль стен лежали и стояли старые, замызганные, изношенные вещи: стулья, кресла, кастрюли, детские коляски, зеркала, цветочные горшки, мягкие игрушки, абажуры, дамские туфли, сапоги и шляпы.

Ду-с догадался, что этот хлам, эту дрянь принесли с улицы, и от страха и отвращения не мог пошевелиться.

Он никогда не видел так много тараканов.

Ему хотелось закричать, завопить как можно громче и ударить Полину Ромашкову костылем. Как он мог угодить в эту навозную яму?

Полина Ромашкова улыбалась. Ей-то, наоборот, было очень хорошо.

Она вытащила из кучи хлама дамскую шляпу, надела ее и повернулась перед зеркалом.

«Тебе нравится, мой дорогой майский жук? Я буду называть тебя майским жуком. Ты не против? Почему ты молчишь? Все эти забавные вещи и твои тоже – бери, что хочешь. Погляди, сколько кукол. Они такие смешные! А вон там – музыкальные пластинки. А там – посуда. Обними же меня! Ну!»

Ду-с был поражен, как никогда прежде.

«Вы – сумасшедшая! – истерично произнес он. – Умалишенная! Оставьте меня в покое навсегда!»

Полина Ромашкова удивилась. А потом громко захихикала.

И пожала плечами.

«Ну и иди себе откуда пришел, – сказала она спокойно. – И не такой уж ты замечательный. И вовсе не майский жук, а дурак».

Ду-с нервно засуетился и, перебирая костылями, отправился на улицу.

Там он кинулся на дорогу. Он хотел вернуться в больницу, к доброму доктору.

Какой-то сострадательный незнакомец на личном автомобиле отвез несчастного, но на лечение Ду-са не приняли – сказали, что раз уж он выписался, то ничего изменить нельзя.

Ошеломленный таким поворотом судьбы, Ду-с стоял на тротуаре, открыв рот.

Он был еще слаб и не мог передвигаться без костылей, и в таком вот ужасном положении ему совершенно некуда было идти!

Его никто не ждал, он никому не был нужен. Судьба послала ему коварную жену, скверных дочерей, потом подослала сумасшедшую женщину с явно вымышленным именем. Как он не разглядел, что перед ним психически нездоровая особа?

Ду-с смертельно испугался. Впервые в жизни испугался так сильно, что стал заикаться.

Раздавленный ужасом, он побрел домой. К счастью, он жил недалеко.

Позвонив у двери, Ду-с затрясся от страха. Дочери выглянули в проем и нахмурились. Их толстые губы недовольно выпятились. Жирные, лоснящиеся пальцы зашевелились, как щупальца.

«Чего тебе надо, гадина?» – спросили женщины.

«Доченьки, пустите меня домой!» – жалобно простонал Ду-с.

«Теперь мы здесь хозяйки, а ты – убирайся. А если хочешь остаться, то вот тебе условие: будешь делать все, как мы скажем. И только попробуй возразить! Иначе мы тебя изобьем. И каждый день будем бить. Понятно?»

Дочери оказались жестокими и жадными. Они кормили отца только консервами и крупой. Хлеб давали только черствый.

А когда он избавился от костылей и вернулся на курьерскую службу, потребовали отдавать им половину всех его денег.

Вскоре они завели привычку покупать к ужину вино. Опьянев, ругались между собой и проклинали жизнь, а также отца и мать.

Ду-с очень боялся дочерей, особенно их кулаков и свирепых гримас. Ему казалось, что от них даже пахнет злобой и жестокостью. По вечерам он замирал и бледнел от ужаса. Ведь он не мог укрыться от этих недобрых женщин – они запретили ему запираться на замок, а однажды и вовсе выломали замок и выбросили.

Несколько раз, выпив достаточно много вина, дочери били Ду-са без причины. Просто так.

И Ду-с погрузился в длительную меланхолию. Он почти совсем перестал разговаривать. И уже не читал книг и газет, не слушал радио и не смотрел телевизор.

И не ухаживал за своей одеждой.

Он только лежал и смотрел в потолок. Кривая, нездоровая улыбка искажала его лицо.

Закончив писать историю Ду-са, я вышел на улицу прогуляться. В солнечный день меня всегда распирает от удовольствия, но сегодня я молчалив и задумчив.

Я думаю о дьявольщине. Какая ужасная судьба у этого Ду-са! Наверное, он не знал, что существуют дьявольские поступки, и попался.

В то же время его возмущали нехорошие действия других людей. Он был недоволен, например, поведением жены и особенно дочерей. Их поступки его злили и очень оскорбляли.

Однако он так и не спросил себя: «Быть может, я сделал что-то нехорошее и теперь расплачиваюсь?»

Ду-су не нравилось думать о себе плохо, это его сильно огорчало.

Еще, вероятно, он не верил в существование дьявола, и отсюда проистекала его самонадеянность.

Он полагал, что существует сам по себе.

Всегда найдутся те, кто тоже так думает. Им кажется, что они целиком и полностью распоряжаются своей жизнью.

Но знающие люди всегда возражают: «Человек не может быть сам по себе – он либо с Богом, либо с дьяволом. Человек не бывает один. Иначе не было на свете везения и невезения, и не существовало бы сердечного покоя и дьявольских козней. Да и человека бы не существовало!»

А одна простая женщина, продавщица яблок, нашла вот такие слова: «Человек никогда не бывает один. Ведь он не может не мыслить! А если он мыслит, то либо в одну, либо в другую сторону. В хорошую или в плохую. Все мы порой думаем и так, и этак, но всегда нужно просить прощения, и нельзя совершать плохие поступки. Некоторые плохие поступки вызывают дьявола, и тогда он приходит и творит свои козни».

Прочитав тетради Б., я увидел, что дьявольские козни в них повсюду.

Я решил спросить у обычных людей, что это такое. Некоторые говорили, что им ничего об этом неизвестно. А другие кое-что слышали и даже приводили примеры и давали наставления.

«Дьявол любит козни и стоит на этом, – сказала одна дама. – И против него нет силы, если только не раскаяться, не пойти в церковь и не просить у Господа о прощении. Но не все люди так делают. Потому что дьяволу невыгодно, когда человек думает о раскаянье. Он этого не допускает. Когда он рядом, люди не понимают своей вины или не видят ее глубины и не стремятся себя осудить. А уж чтобы исправиться – тем более. И оттого некоторые люди пребывают во тьме и мучениях до конца своих дней. Ну и, конечно, после, в аду».

В одной из тетрадей я нашел историю некого Ф., который не мог прийти к раскаянью и вовсе не понимал своей вины, и даже страдая и мучаясь он не мог подумать о себе плохо.

Это, наверное, любимая из дьявольских козней – не дать человеку почувствовать себя виноватым и попросить прощения.

Этот Ф. когда-то носил очки, бороду и был геологом, то есть специалистом по разведке полезных ископаемых. Ездил в экспедиции и ходил в маршруты.

Как-то раз он вышел из своей палатки гладко выбритым, и все другие геологи тут же воскликнули: «Надо же, как неожиданно!»