Олег Рой - Маскарад на семь персон

Карену хотелось сквозь землю провалиться. Мальчик… Лучше бы обругала по-всякому. Бабушка, хоть и была резка на язык, ругаться себе не позволяла, но слово «мальчик» звучало хуже любого ругательства. Обычно бабушка Марина называла Карена «мальчик мой». В этом были и ласка, и любовь, и тепло, и что-то вроде «какой ты у меня молодец». Легкое неодобрение выражалось в чуть отчужденном «мой мальчик». Но просто «мальчик» звучало как «скверный мальчишка», даже хуже. Нет, гораздо, гораздо хуже. В этом обращении была обидная снисходительность: мол, презирать я тебя не могу, родная кровь все-таки, но если бы не это… Бабушке стыдно, что у нее такой внук (пусть троюродный, для нее это не имело значения) – вот что значило это «мальчик».

Вообще-то менять девиц одну за другой Карену к этому моменту и самому порядком надоело. Высокие и маленькие, рыженькие и блондинки, хрупкие стебельки и кругленькие пышечки по большому счету ничем друг от друга не отличались. Все они заливисто смеялись, соблазнительно облизывали губы, выпячивали круглые попки – и практически все хотели замуж. Ну как минимум через одну. Карен мог заранее предсказать, на какой неделе романа начнутся намеки на «мы так друг друга понимаем», на какой они превратятся в требования и когда дойдет до скандалов.

До скандалов он после Алины номер два научился не доводить, но в целом все это было ужасно скучно.

И девицы не развлекали, и вымечтанный когда-то бизнес оказался каким-то… неувлекательным.

Да и денег почему-то приходило куда меньше, чем хотелось бы. Поначалу-то выгодные контракты плыли в руки десятками – только хватай, но постепенно рынок устоялся, потенциальные заказчики нашли своих исполнителей и менять ничего не хотели. Работа стала более-менее стабильной, гиганты, поглотив какое-то количество «мелкой рыбешки», прочих оставили в покое – крутитесь, только на наши делянки не лезьте.

Вообще-то грех жаловаться. Их фирма, хоть и не стала гигантом, но место на рынке заняла вполне достойное. И контракты денежные регулярно перепадали, и проблем особых вроде бы не было. Но как-то это все было… мелко.

Да еще и вопросы стратегии… Громов настаивал, что прибыль должна вкладываться в исследования. Притом, что собственная фирма давала изумительную возможность поставлять на внутренний рынок модные зарубежные препараты. Собственные исследования – это неплохо, но очень уж долго все: проверки, перепроверки, испытания такие, испытания эдакие, потом миллион бумажек и согласований. То ли дело готовенькое поставлять! В конце концов, бизнес имеет же право расширяться? Почему бы и не в область прямых поставок? Не унитазами же, в конце-то концов, Карен предлагает торговать! Громов же, не возражая против внешних заказов на исследования, «расширяться» в «торговлю» не желал категорически. Еще активнее он возражал против увеличения «непроизводственных» затрат. Деньги должны идти на развитие – и все тут. Представительские расходы (а откуда еще прикажете брать деньги на обеды с заказчиками и на презенты для очередной пассии?) вообще казались ему совершенно избыточной графой в бюджете фирмы.

Одно хорошо – контракты, договоры и прочую, как он выражался, бизнес-макулатуру Громов подписывал, не особо вчитываясь. а то и вовсе не глядя. А это что означает?

А это означает, что уставные документы фирмы можно запросто подкорректировать – Громов подмахнет, как обычно, не глядя. Был Громов соучредитель – станет наемный сотрудник. А наемного сотрудника и уволить можно. Никаких проблем.

Сонечка, их приходящий юрист, услышав о планах Карена, пришла в ужас:

– Да ты что? Это же… подлог, – последнее слово она не то что прошептала, губами беззвучно обозначила.

– Да ладно, – усмехнулся Карен. – Подлог – это когда его обнаружить можно. А если документы все в порядке будут – в чем проблема? Реорганизация фирмы – обычное дело. Ты же знаешь, как он бумаги подписывает.

– Нет, я так не могу, – упиралась Сонечка. – Это… это нечестно.

Карена, однако, ее упрямство даже как будто не расстроило:

– Ну нечестно так нечестно. Проехали, забудь. Кстати, твой благоверный меня опять на рыбалку звал: пивка, говорит, попьем, анекдоты потравим на просторе, без бабского присмотра. Может, зря я отказался? Поболтали бы, поделились впечатлениями о… честности…

Когда Соня только-только начинала работать на фирму Карена, у них случился скоропалительный роман – не мог же Карен пропустить такую симпатичную девушку. А она, не устояв тогда перед его напором, до сих пор панически боялась, что о «той истории» станет известно мужу.

Поэтому документы она, разумеется, подготовила. И в административный реестр все изменения внесла – когда Громов, как Карен и предполагал, подмахнул всю стопку подсунутых ему документов, не вчитываясь. «Уставники» лежали в середине стопки, он их и не заметил.

Теперь можно было его уволить. Карен хотел «за несоответствие занимаемой должности», но тут Сонечка заартачилась всерьез:

– Ты пойми, – краснея и бледнея, втолковывала она, – это ж не от моего желания зависит, трудовое законодательство хоть и переделывают регулярно, но пока еще никто не отменил. Несоответствие должно быть подкреплено документами. Ну хоть какими-нибудь.

– Ну не за прогулы же, – сморщился Карен. – Он тут больше всех торчит. Может, его сократить?

– Сократить можно, – деловито согласилась Сонечка. – Частная фирма, сокращение штатов в ведении владельцев… владельца.

Приказ о «сокращении штатов» Матвею принесла секретарша – самому Карену было почему-то неловко. Однако охрану на входе он предупредить не преминул – вот, мол, такой-то уволен, пропуск аннулирован, больше его не пускать.

Здание, где Карен арендовал офис, было обширным, так что охрана, разумеется, толком не знала, кто есть кто. Очень удобно.

Пузатый краснолицый начальник смены только бровь приподнял:

– Ладно, передам по смене. А чего такое? Своровал, что ли, чего?

– Нет, до воровства не дошло, вовремя спохватились, но вообще придурок оказался. Партнеров распугал – звонят по делу, а он как начнет им пургу мести, как будто они нам обязаны – да еще и бумаги вечно путал. А уж как сроки срывал – отдельная история. Такой педант, ему двести раз надо проверить, а что в договоре конкретная дата обозначена, это ему до лампочки. Заказчики телефон обрывают – когда будет готово, штрафы и все такое, а он с ними через губу разговаривает – мол, если вы не понимаете необходимость доскональных проверок, вы вообще в этом деле не разбираетесь.

– Не, ну и уволили бы, в чем проблема? Почему не пропускать-то? Пусть бы приходил, кому мешает?

– Уволили, – очень искренне вздохнул Карен. – Так он форменную истерику закатил, оборудование крушить начал, еле оттащили, и вообще чуть не сжечь тут нас всех грозился.