Денис Драгунский - Мальчик, дяденька и я
- Название:Мальчик, дяденька и я
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ACT
- Год:2016
- ISBN:978-5-17-094411-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Денис Драгунский - Мальчик, дяденька и я краткое содержание
Мальчик, дяденька и я - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какой-то странный период был тогда в моей жизни, когда мне вдруг разонравились девчонки. Ах, ах, дорогой читатель! Совсем не в том смысле, о котором ты, может быть, подумал. Какая-то возникла пауза примерно на полгода. У меня была девушка, но девушка в совершенно невинном смысле слова. Девушка, с которой мы встречались, гуляли, целовались-обнимались – в отдельные моменты весьма раскованно, – но я совершенно ни на чем не настаивал, не стремился дойти до конца, «получить», как мы говорили тогда, – и как-то проморгал ее предложение провести каникулы вместе, ну хотя бы месяц. В конце концов она поехала в турпоход со своими друзьями, а я, как всегда, с мамой в Дубулты.
Девушка писала мне письма, а я их читал вслух маме. В письмах не было ничего любовного, никаких нежных слов. Зато были такие замечательные новости: «Вторую неделю живем на берегу реки, оскотинились совершенно, спим впятером в одной палатке, зубов не чистим, ходим голышом на четвереньках». Потом я долго убеждал и уговаривал маму, что это была шутка, что они, конечно, чистят зубы и вовсе даже не оскотинились. Но мама всё равно качала головой и цокала языком, хотя ей такие ханжеские жесты были в общем-то несвойственны. Она скорее, наоборот одобряла всякие рискованные приключения. Во всяком случае, на словах.
Потом эта девушка, можете себе представить, заехала ко мне в Дубулты, потому что они со своей компанией путешествовали по всей стране, а жизнь тогда была сами понимаете какая – рюкзак, общий вагон и «без Россий, без Латвий». Она написала, что будет такого-то числа под Ригой и заедет ко мне. И в один прекрасный день она и вправду пришла. Я как раз был один в комнате. Она поднялась наверх (ей, наверное, сказали, где мы живем), открыла дверь без стука. Она была в брезентовом так называемом «стройотрядовском» костюме: серые брюки, серая куртка и, кажется, тельняшка под ней. Она прямо с ходу, делая шаг, протянула ко мне руки. Мы обнялись, быстро поцеловались. Стояли, целуясь, рядом с кроватью, застеленной пансионатским рыжим одеялом – китайским одеялом с лебедями, – в шаге, в полушаге от кровати, а потом вплотную, просто прикасаясь коленками к кроватной раме, но я, совершенно непонятно почему, сказал ей:
– Ну а теперь давай пойдем погуляем. А хочешь, зайдем в кафе или в наш буфет? У нас тут столовая есть и при ней буфет.
Она долго смотрела на меня сквозь очки. У нее были светло-голубые глаза. Потом она сняла очки и посмотрела на меня, отступив на полшага. Это было немножко театрально. Она как будто прощалась со мной.
– Ну что молчишь? – сказал я. – Пойдем в кафе или в буфет! А хочешь – к морю.
– Нет, спасибо, – сказала она. – И вообще мне пора. Меня ребята ждут.
– Где? – спросил я.
– Там, внизу, – она мотнула головой.
Потом первого сентября мы встретились в университете в большом холле первого этажа, но разве что кивнули друг другу.
Мы разве что кивнули друг другу уже по другой – во всяком случае, с моей стороны – причине. Дело в том, что в конце августа на каком-то комсомольском сборище нашего факультета я встретился с Кирой, и всё в моей жизни на пару лет пошло кувырком.
Один раз, уже в Москве, ко мне приехали Мышка и Юля. Мы пили чай, курили, болтали, и они спрашивали меня, почему я такой мрачный. А мрачный я был из-за Киры. Я, кстати, говорил с ней по телефону, когда они у меня сидели. Я что-то пытался ей втолковать, называя ее по имени. Юля и Мышка почему-то решили, что ее зовут Ира. Очевидно, не расслышали.
И странное дело.
И странное дело – может быть, пройдет еще сколько-то времени, и от всей этой истории, от этих страшных двух лет, от жестоких игр, страданий, унижений, обид и надежд – дальше, о любезный читатель, можешь писать сам… У меня есть большой соблазн оставить пару страничек белыми, чистыми, чтобы ты мог сам заполнить их нужными словами, своими словами, которые, однако, у всех почти одинаковые, – так вот, от двух лет этого кошмара, редко прослоенного счастьем, останется эта бессмысленная, в сущности, история, как мои знакомые девушки перепутали имя и, прощаясь у лифта, сказали мне:
– Ну ты не горюй! Всё будет хорошо, и желаем тебе помириться с твоей Ирой.
– С какой Ирой?
– Ну ты же только что звонил какой-то Ире или она тебе. Ты же всё говорил: «Ира, Ира!»
Они сели в лифт. Лифт был старый с железной решетчатой дверью, которую нужно было закрыть самому. Она очень громко стукала и щелкала. Юля и Мышка поехали вниз, а я гладил ручку лифтовой двери и смеялся. Я пытался себе представить, что было бы, если бы Киру звали Ирой. Наверное, в этом случае она была бы совсем другим человеком. И может быть, у нас всё было бы хорошо, а может быть, я вовсе не сумел бы ее полюбить. Она бы мне не понравилась.
Ну да не проверишь.
– Вот скажите мне, мой дорогой, – вдруг неожиданно громко и отчасти неприязненно сказал мальчик, – вот почему вы ни о чем другом рассказать не можете? Вас послушать, так вся ваша жизнь состояла из сплошных любовных приключений и как будто бы более не из чего. А как насчет работы?
Ведь смысл жизни, кажется, именно в работе, в созидании, а?
Но ладно уж, не будем забираться так высоко. Не всем дано созидать. Как насчет работы в смысле службы? Неужели у вас ничего не происходило на работе? Ну и вообще, на улице – как говорится, в большом мире? Вы что, никогда не думали, где достать деньги до зарплаты, никогда не одалживались у богатых друзей, или у вас никогда не просили в долг? У вас что, никогда не было никаких серьезных нехваток – в любом смысле слова: денег не хватает, жилья своего нету, костюма приличного нет, у рубашки воротник порвался, портфель истрепался, на ребенка тысячу вещей нужно, а взять их неоткуда, потому что денег нет? У вас что не случалось никогда неудач в работе, что вот вы что-то делаете, делаете, делаете – неважно что: прибор конструируете, статью пишете, квартальный отчет готовите, повесть сочиняете, – а не получается, не выходит. Удача отвернулась, сил нет или мозгов не хватает?
Неужели такого не было?
А разве вас никогда не предавали? Только не в любовном смысле, а в другом. В дружеском, например, или в служебном. Разве не бывало так, что любимый друг, с которым вы вроде бы вдвоем пуд соли съели, вдруг бросал вас в беде или, пуще того, подножку ставил? Разве не бывало так, что у вас что-то воровали на работе, я имею в виду ваш труд, или ваше открытие, или вашу идею. Вас никогда не унижало начальство или, если вам таки удалось взобраться на ступенечку-другую-третью, неужели вас никогда не подводили подчиненные? Неужели вы никогда не приходили в отчаяние, глядя на это сборище бездельников, идиотов, жуликов и интриганов, которыми вы должны худо-бедно руководить и добиваться от них хоть какой-то работы? И ведь их еще надо жалеть, потому что среди этих бездельников, идиотов и жуликов – через одного студенты-заочники, беременные женщины и благородные труженики, содержащие шестерых детей покойного дяди и его больную жену, тетю то есть.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: