Татьяна Тронина - Вишни для Марии

– Ты пьян? – ошеломленно спросила она.

– Почти нет уже.

– Ты пьян.

Они сидели некоторое время молча, глядя на темную воду, несущуюся перед ними. Потом Федор заговорил:

– С тобой бывало так… Вот идешь в толпе и вдруг видишь человека. Незнакомого. Чужого! Но вдруг ловишь его взгляд и понимаешь, что он совсем не чужой. А свой. Нет, не родной еще, но он – как часть твоей души. Может быть, потерянная когда-то, а теперь найденная. И так страшно вновь потерять его. Страшно отпустить, разминуться с ним.

– Со мной такого никогда не было, – улыбнувшись, сказала Мария.

– Со мной тоже, представляешь? Никогда. А позавчера вдруг – бах! – и случилось. Я уже не могу от тебя отвязаться.

– Ах, это еще я, получается, виновата в том, что ты привязался ко мне!

– Поехали со мной.

– Нет, – она покачала головой.

– Я хочу помочь тебе. Я хочу тебя спасти.

– Нет. Я отказываюсь от твоей помощи, – спокойно сказала Мария.

– Ты не веришь мне, ты думаешь, я пьян…

– Это неважно. Вообще не переживай. Все хорошо, – она вдруг улыбнулась. – Я не сержусь. Народ, конечно, будет еще долго сплетничать… Обо мне и Косте.

– Почему? Разве люди не в курсе, что твой Костя женат?

– В курсе, все в курсе тут. Но это вроде как тайна, между собой перешептываются, вслух не говорят. А сегодня… – она засмеялась, беспечно махнула рукой.

– А как ты этого Устина уела… Он, кажется, до последнего не понимал, зачем ему вишневый сад нужен!

– О, этот Устин… Его Ласунская называет – типичный креакл. Представитель креативного класса. Этот человек словно не от мира сего. Мне его даже жалко. Ну правда, что бы он с этим огромным садом стал делать, бедняжка!

– А ты бы что с садом сделала, будь он твоим?

– Не знаю. Я стараюсь не думать о том, что меня не касается. И лишний кусок земли мне, наверное, тоже не нужен. Сначала хотела его получить, теперь перехотела. – Мария помолчала, потом добавила иронично: – Это даже хорошо, что после всего этого, после сегодняшнего скандала Костик откажется мне что-либо покупать.

– Откажется?

– Конечно, – легко согласилась Мария. – Я же его знаю как облупленного. Если я что-нибудь делаю не так, не так, как он хочет, он начинает демонстративно дуться и страдать. И потом его надо долго-долго уговаривать, увещевать, клясться в своей любви и преданности, чтобы он наконец перестал обижаться. Если бы он купил мне участок земли, то заставил бы меня всю жизнь чувствовать себя обязанной.

Федор взял ее за руку, прижал ее ладонь к своей щеке.

– Что ты делаешь? – с интересом спросила Мария, но руки не отняла. – А еще хотела спросить, откуда у тебя синяк? Ты с кем-то подрался? Со своим этим… забыла фамилию.

– Балкисан. Бал-ки-сан, – пробормотал Федор. И впервые за последнее время ему удалось с легкостью, почти без сожаления произнести эту фамилию. – Нет, с ним я не дрался. Я никогда ни с кем не дрался. А синяк… Порядок наводил дома, переусердствовал.

– Ты хозяйственный, оказывается! – засмеялась Мария и все-таки осторожно убрала свою руку. – Ладно, пойдем.

Федор помог ей подняться по склону к тропинке. Они медленно побрели в сторону их улицы.

– Он ведь не женится на тебе никогда.

– Костя? Да, я знаю.

– Зачем же ты тогда с ним?

– Он хороший человек. Не идеальный, конечно… Но его недостатки – не самые страшные, что могут быть у мужчины. Костя не способен на злодейство, на месть, на агрессию. Он мелочный и нудный, но зато он не позволит себе предательства.

– О, интересно, что сказала бы его жена, узнай она о том, что ее муж изменяет ей. Четыре года наставляет ей рога!

– С одной. Не со многими, а всего с одной женщиной.

– Ты шутишь сейчас?

– И да, и нет, – со смешком ответила Мария. – Костя не бабник. Он, в сущности, порядочный человек, хотя, конечно, в таких условиях трудно говорить о порядочности… Я уважаю его – за честность.

– Знаешь, как мой отец познакомился с моей матерью?

– Как? – легко отозвалась Мария.

– Отец уже ехал на свою свадьбу. Они жили в разных концах Москвы, отец и его невеста. Сорок лет назад дело происходило. И у машины лопнуло колесо. Друг его вез, на своем «жигуленке». Неприятное, но не страшное событие, поскольку «запаска» в багажнике лежала. Пока друг менял колесо, отец пошел позвонить невесте, сказать, что задержится немного. Мобильных же в те времена не существовало еще… И отец увидел девушку в телефонной будке. Пока девушка звонила кому-то, он смотрел на нее. Она вышла, отец спросил ее о чем-то. Девушка ответила. В общем, они стояли там, возле этой будки, говорили и говорили, говорили и говорили. Потом друг появился, сообщил, что можно ехать уже… – Федор замолчал.

– А дальше?

– А дальше… свадьбы так и не случилось. Она сорвалась. Мой отец женился на другой. На той самой девушке из телефонной будки. Моей маме.

– Какой легкомысленный у тебя отец!

– Нет, наоборот, он являлся очень серьезным человеком. Раз прожил с мамой тридцать лет. Пока они… не погибли оба, в автомобильной аварии.

– Мне очень жаль.

Федор почувствовал, как Мария прикоснулась к его плечу.

– Они счастливые люди, мама с папой. Влюбились друг в друга с первого взгляда, прожили вместе тридцать счастливых лет и умерли в один день. Хотя, ты знаешь, иногда слышал со стороны, от каких-нибудь знакомых, эти рассуждения на тему того – а не жестоко ли это, бросать свою невесту в день свадьбы? Жестоко, конечно. Но… – он замолчал.

Мария тоже помолчала немного, потом спросила добродушно:

– И к чему это ты?

– Я никогда не понимал папу. То есть понимал, почему он влюбился в маму, но я не понимал… Как можно вот так, в один день, в один миг испытать подобное. Влюбиться с первого взгляда. Почувствовать это потрясение, озарение, едва увидев незнакомого человека. А теперь я его понял.

– Перестань.

– Да что ты мне рот затыкаешь… Поехали со мной в Америку. Честно, я не знаю, получится ли у нас с тобой что-нибудь, но давай хотя бы попробуем!

Они уже вышли на улицу, ведущую к их домам. Фонарь раскачивался где-то наверху, в листве, и казалось, что все пляшет вокруг – и дома, и деревья… Мария остановилась, с изумлением, насмешливо и в то же время с какой-то веселой приязнью глядя на Федора. А он взял и поцеловал ее. Сам не понимая, что делает.

Просто не мог не поцеловать ее. Закрыл глаза, и целовал ее, целовал…

– Мари!!!

Федор почувствовал, как вздрогнула Мария в его объятиях, и сам открыл глаза, обернулся. Рядом, в каких-то трех шагах от них, стоял Костя.

– Мари, ты с ума сошла? Что ты делаешь? – звонким, пронзительным голосом воскликнул Костя.

– Ой, – сказала Мария. Оттолкнула Федора, который продолжал ее обнимать.

– Я так и знал, я так и знал… У меня было предчувствие! Идем, – Костя в один прыжок оказался рядом с Марией, дернул ее за руку. – Дома поговорим.