опыт выживания

Целый день я думала, что́ скажу дочери, когда она вернется из школы. Было ощущение, что это очень ответственный момент, и надо было найти правильные слова. Но когда дочь пришла из школы, объяснять ей ничего не пришлось.

Зайдя в квартиру, она прямиком направилась ко мне. Взгляд у нее был какой-то задумчивый, но, в то же время, спокойный, умиротворенный. Она сказала: «Мама, ты знаешь, я повзрослела. После моего сна я стала другая. Я знаю, внешне это незаметно, я выгляжу, как всегда, но я теперь совсем другая. И вокруг меня все изменилось, — вот я смотрю на вещи, они вроде бы такие же, но я их теперь воспринимаю по-другому, не могу объяснить как, но по-другому. И еще — я теперь все поняла! Я поняла, что мы — не отсюда! Мы (то есть наша семья) — с другой планеты. Вот почему нас люди часто не понимают! Я сегодня посмотрела на людей, — они не такие, как мы…»

В ответ на мой вопрос, с какой мы планеты, она начала говорить что-то несвязное, — в ошеломлении я так ничего и не поняла. Потом она продолжила: «И еще я поняла, что я несу ответственность за эту планету и за людей. Я здесь, чтобы помогать людям. Дело в том, что они не справляются со своими проблемами. Вместо того чтобы правильно к ним относиться и решать их, многие люди, наоборот, их только увеличивают. Проблема растет, человек уже не может нести ее сам, и поэтому передает ее другим. И т. д. Проблемы растут и переходят от одного к другому. А мы здесь для того, чтобы эти проблемы решать: человек не справляется, передает свою проблему мне, а я уже никому не передаю. Я решаю и уничтожаю ее. И этот круговорот на мне заканчивается. Это моя задача. И я с этим справляюсь, потому что у меня сильное сердце».

На мой вопрос, что она думает по поводу ее сна, она ответила: «Я сегодня представила себе, как в моем сне, в этой белизне я начала создавать новый мир — строить дома, сажать растения, как появились животные. Потом я нашла человека, мы подружились и родили много детей. И так возник новый мир…»

Слушая ее, я начала плакать. Она обняла меня и говорит: «Не расстраивайся, мамочка, придет время, и ты тоже все поймешь. Тебе еще нужно время. Просто я чище тебя, поэтому я первая поняла. Ты долго боялась — боялась из-за твоей работы, боялась не найти себе мужа. Этим страхом ты себя загрязнила, поэтому ты еще не понимаешь…»

А знаете, что самое интересное? В немецком языке понятия «белизна» и «мудрость» выражаются одним и тем же словом, отличие только в написании буквы «s» — Weißheit и Weisheit. Учитывая это, сон дочери приобретает глубокий смысл. Значит, мудрость не каждый может выдержать? Связанное с ней глубокое одиночество доводит до такого отчаяния, что человек готов убить себя? А что же делать? По словам моей дочери, спасение приходит через веру в себя. Веру в то, что мы способны создать мир вокруг нас. Удивительно…

В течение последующих недель дочка часто рассказывала фантастические вещи. Однажды она сказала: «Знаешь, мама, таких людей, как мы, на Земле очень мало. Я посчитала — нас примерно один миллион на всю Землю». На мой вопрос, чем мы отличаемся от других людей, она ответила: «Они не способны чувствовать, как мы, — мы видим и чувствуем, что чувствуют другие люди, и поэтому можем им помочь».

А три недели спустя у дочери отнялись руки и ноги. Неделю мы пролежали в больнице, врачи так и не нашли причину. Сама она уверяла, что просто слишком много проблем взяла на себя, и просила, чтобы я не переживала, потому что «это просто определенная фаза, и мы должны ее пройти».

Потом все функции восстановились сами собой. Теперь я стараюсь объяснить ей, что желание помочь другим очень похвально, но в первую очередь она несет ответственность за себя. Кажется, у нас получается. Спасение человечества мы отложили до того времени, когда она станет взрослой.

Мы привыкли мыслить стереотипами: современная цивилизация имеет высокий уровень развития, а в прошлом уровень ее развития был примитивным; взрослые — это умные люди, а дети — глупенькие. Но мы забываем о том, что существуют две стрелы времени. На тонком плане время течет из будущего в настоящее.

Величайшие религиозные откровения, истины, которые человечество только-только начинает понимать, были получены много тысяч лет назад. Главную информацию получает не наше сознание, а наша душа. Часто развитие цивилизации являет собой поразительную картину: тело и сознание развиваются все больше, получая поверхностные знания, а душа, в то же время, деградирует, утрачивая способность воспринимать великие истины.

У детей до полового созревания, то есть до десяти лет, сознание вторично по отношению к подсознанию, душе. Поэтому они могут видеть будущее, чувствовать его, — но не как реальность, а как совокупность образов.

Наша цивилизация не должна погибнуть. Но для того чтобы выжить, она должна внутренне трансформироваться. Великие истины, зашифрованные в Священных книгах мировых религий, должны стать реальным инструментом нашего преобразования. Это будет мучительный процесс, поскольку для многих легче умереть, чем измениться.

Не нужно навязывать нашим детям стереотипы, нацеленные на культ денег и благополучия, то есть на культ жизни, в конечном счете; нашим детям нужно помочь прикоснуться к Божественной логике.

Все, чему мы поклоняемся в ущерб любви, будет потеряно. Культ жизни ведет к культу смерти, а затем — к распаду и гибели. Вера в Бога позволяет ощутить единение с вечностью. Только тогда люди смогут жить, наслаждаться жизнью и при этом не поклоняться ей, не срастаться с ней.

В душах наших детей уже заложено спасение. Но многое зависит и от нас, — поможем ли мы им, или привычно будем мешать…

Как помню с детства, мать (Царство ей небесное!) была очень набожной, молилась в день пять раз, соблюдала все каноны и ритуалы, а отец (Царство ему небесное!) — он тоже в душе верил, но был противоположностью матери. Не любил высиживать, когда долго читали молитвы, ходить в мечеть. (Прости, Господи, не в осуждение их, а в рассуждение.) Мать ругала его за это и всегда осуждала, а он говорил: «Что поп, что мулла — это два жулика, весь интерес у них — деньги».

Но и без того мать всегда осуждала отца, постоянно говорила нам, детям, что вот какой он плохой, ни о чем не думает, — хотя он работал, подшивал нам обувь (нас шестеро детей было). В ее понятии наш отец был извергом, который всю жизнь ее ни за что бил, обижал, — и все это вбивалось нам в голову. Ей хотелось, чтобы дети были ближе к ней (ревность). И всегда: «Он такой и он сякой, вот умру, тогда узнаете, как жить с мачехой при таком отце». Можно представить нашу ненависть и обиду по отношению к нему. И страх, что она умрет.