Ариадна Борисова - Хлеба и чуда (сборник)

– Я думал, для вас это не новость, – удивился доктор. – Она же к нему уехала. Буфетов – человек приспособленный, крепкий, не пропадет… Риммины мальчишки его любят…

– Но когда?.. Как, Яков Натанович? Почему?.. Римма нравилась вам, все знают…

Он печально усмехнулся.

– Во время гастролей мы с Сервантесом заключили пари.

– Пари?! – в один голос воскликнули новобрачная с «подружкой».

– Ну да, пари. Мы оба сделали ей предложение. Вначале я, потом он. Дали ей подумать до конца поездки. Я проиграл.

– Она же его старше! – вскричала Полина.

– Римма – мадонна, – вздохнул доктор. – А мадонны не стареют.

– На что вы спорили?..

– На бутылку шампанского, – засмеялся он. – Да, вот так, девчонки, за бутылку шампанского я отдал свое счастье.

Яков Натанович махнул рукой и, сутулясь, стал спускаться по лестнице.

«В России наконец найдены оазисы, где реформы победили, где их плоды ежедневно радуют тех, во благо кого, как со временем становится ясно, они и проводились. Это столовые наших славных органов власти – правительства, Госдумы и Совета Федераций, меню которых досконально изучили гастрономы из «Комсомольской правды». Диковинные названия блюд ласкают слух: «Сыр Дамталер», «Шейка ла Манча», «Курица тушеная в крабовом соусе», «Аше на сковородке», «Севрюга жареная с оливками», «Ананасы в сиропе»… Способствуют ли «Щи ленивые с цыплятами» за 4 руб. 24 коп. ($0. 25) повышению производительности труда какого-нибудь заведующего сектором своевременной выплаты зарплат народонаселению Крайнего Севера?»

«Утром мажу бутерброд. Сразу мысль: а как народ?»

У соседки Л. Н. две сиамские кошки, такса Варежка и маленькая пенсия за большой педагогический труд. В свой последний рабочий год Л. Н. успела прикупить на толчке пальто из настоящего кашемира и свысока смотрит на учительницу в телевизионной рекламе, предлагающую одеваться приличнее в секонд-хэнде. Старое драповое пальто пригодилось на «геологические» прогулки.

Какой-то шутник прозвал «геологами» пенсионеров, что в поисках еды для домашних питомцев обходят ранним утром мусорные контейнеры. Тронутые октябрьским морозцем отбросы на рассвете меньше смердят. Стариковское нашествие пережидают под сваями несколько бродячих собак, – крупнопанельные дома в Якутии из-за подтаивания грунта над вечной мерзлотой стоят для крепости на столбах.

Я собралась поговорить с человеком по прозвищу Распутин, пока он трезвый по ранней поре, и напросилась с соседкой на ее полевые работы. Пятничная «толстушка» ждет моего материала в рубрику «Испытано на себе». Наблюдаю, с каким изяществом орудует учительской указкой Л. Н. С видом Марии-Антуанетты подгребает ею рыбьи головки в полиэтиленовый мешочек. Королева Франции, наверное, так же элегантно почесывала палочкой слоновой кости зудящую голову под знаменитой прической «Фрегат Бель Пуль». Оптимизм и чувство собственного достоинства не увядают в пенсионерах, даже когда они, оживленно делясь новостями, не без азарта роются тросточками в помойных «месторождениях». Между прочим, в обледенелых недрах под нами, возможно, и впрямь таятся золотоносные жилы и драгоценные минералы, которыми так богата якутская земля.

Подволакивая левую ногу, пришкандыбал Распутин. Часть лица у калеки лишена мимики, слезливый глаз непроизвольно подмигивает, как у «однофамильца» на бутылке водки. Отсюда и кличка.

Среди дилетантов промысла Распутин пользуется уважением. Во-первых, он самый удачливый в изысканиях, во‑вторых, – профессиональный нищий. Его соратники по цеху населяют заброшенные дачи и норы, вырытые на многокилометровой территории городской свалки. Там низший люмпенский слой кормится просроченными продуктами, травится и пополняется новыми жителями. А Распутин обитает в техэтаже нашей пятиэтажки. Пребывание его в доме терпимо и даже полезно: присматривает за остальными нелегитимными квартирантами, чтобы не допустили пожара. И картошка из ящиков на лестничных площадках перестала у нас пропадать. Приятели подворовывают по мелочи на рынках, где-то подрабатывают по силе возможностей и попрошайничают в магазинах.

Распутин, элита в своей иерархии, владеет собственным цветным телевизором фирмы «Самсунг». Честно купил у переехавших летом в другой город соседей, Л. Н. лично ссудила Распутину с пенсии недостающие деньги. К осени он до копейки вернул долг, еще и цветы преподнес даме. Букет нежный, как свежий торт, – облачно-розовые петуньи в обрамлении кремовых гортензий. Помнится, клумбы с подобным цветочным дизайном украшали площадь Ленина перед зданием якутского правительства № 2.

Несмотря на несовершенства речи и артикуляции, побалагурить Распутин любит. Пенсионеры подозревают у него наличие высшего образования, но не спрашивают, почему он стал не тем, кем мог. Тактичные. Он, кажется, и не чувствует разницы между ними и собой. Ну и что, что немыт, небрит и носки над кедами разного цвета. Распутин со всеми ведет себя по-дружески и говорит с легкой снисходительной ноткой. Просвещает меня о ситуации в сферах влияния своего сословия:

– На паперти все схвачено, туда не суйся, бока намнут. В аэропорт не советую, в пятницу облава была, даже из туалетов «наших» вычистили. Лучше в центр – богатых больше, и милиция близко, если что.

«Если что», за мной в качестве охранника и по совместительству исполнителя фотосессии должен выступить редакционный фотограф Саша Назаров. Я храбро думаю, что с сегодняшними собратьями как-нибудь сама столкуюсь, а вот с продавцами или, чего доброго, с милицией придется договариваться Саше.

В мусоре встречаются вещи, пригодные к вторичному использованию.

– Кому свечка? – радуется хозяйственный Распутин почти целой декоративной свече. – Берите, у меня дома есть.

Такая находка любому приятна: в городе участились веерные отключения электроэнергии. На час-полтора лишая горожан лампочки Ильича, энергетическая компания, по всей вероятности, выкраивает гроши на жалованье своему гендиректору с кучей заместителей. У него одного ежемесячная зарплата превышает годовой бюджет среднестатистического поселка (в газетах сравнивали), не считая тринадцатой получки, премий и прочей материальной помощи, всегда животрепещущей у vip-персон.

Но это так, к слову.

Полдень разыгрался не по-осеннему солнечный. Мы с Назаровым выбрались из Дома печати по черному ходу, и нарядный проспект осквернился моим предосудительным вторжением. Саша старается придать приключению уверенности, следя за мной с другой стороны улицы. Магазины отобедали и открылись. По совету Распутина я дерзко направляюсь в ближний гастроном.