Array Коллектив авторов - Рюмка водки на столе (сборник)

Коллеги удивлялись, недоумевали и пересмеивались. Плевать! Цель превратилась в сверкающую точку на тусклой прямой и слепила глаза.

И настал назначенный день, когда явился Сало в магазин и взял свое счастье за ворот дрожащими руками. Вышел под солнце новой жизни, щелкнул о шов джинсов обензиненной к случаю старой «Зиппой» – получилось лихо. Очертил себя магическим кругом сигаретного дыма и прислушался к ощущениям.

Покупка окрыляла. Новая куртка была парусом, а жизнь Сала – кораблем, летящим к туманным счастливым берегам. Пьяная радость команды грозила разорвать трюмы на куски. Сало осознал необходимость звонка другу.

Леха Шнипер поднял трубку незамедлительно. Как обычно, под вечер он был слегка подшофе.

– Леха! Встретиться нужно! – солидно молвил Сало в мобильник.

– Без проблем, Ванька! Подъезжай. Я тут как раз швейцарский абсент дегустирую, – мгновенно отреагировал Шнипер, – ко мне Анук из Швейцарии приехала. Вот, презент притащила.

Миловидная брюнетистая гражданка Швейцарии была Ване симпатична.

– Скоро буду, – веско сказал Сало в трубку, и черный парус, отороченный волчьим мехом, понес Ваню к метро.

– Заходи, старик! – Шнипер гостеприимно распахнул дверь съемной квартиры. Вышла поздороваться Анук и приветливо звякнула пирсингом на своем нездешнем лице.

– Здорово, Шнипер! Хай, Анук! – разоблачаться в прихожей Сало не спешил.

– Вау! Нью клоутс! – сказала Анук. – Гут!

– Типа модник? – вскользь похвалил Шнипер. – Давай скорее на кухню, там уже все стынет.

– Кто понял жизнь, тот не спешит, – усмехнулся Иван.

Неторопливо прошел, разоблачившись. Уселся за стол и принял из рук Анук бокал с зеленой, терпко пахнущей жидкостью.

– Что ж! – вдохновенно поднял рюмашку Шнипер. – Приобщимся к Ван Гогу, Рэмбо, и Пикассо! Кстати, напиток-галлюциноген, открывающий третий глаз! Запрещен в большей части Европы, между прочим.

Тяжелый зеленый огонь с привкусом полыни разошелся по телам. Шнипер крякнул, важно поправил очки, и Сало понял, что очередной лекции по антропологии не избежать.

– Между прочим, галлюциногенное средство частенько использовалось при инициации вьюношей в благословенные времена традиционного общества. В тоталитарных информационных обществах вроде нашего принято к галлюциногенам относиться, мягко говоря, неодобрительно, – Шнипер диссидентски блеснул стеклышками. – У нас разрешено то, что сразу по шарам дает, – водка та же. Ну и нелегальный герыч популярен – чтобы сразу с копыт сносило. Странно, что героин еще официально не разрешен – отпахал свое на дядю, пришел, укололся и умер до утра, а там и на работу по новой. Нормальная выгодная схема. Вот нам до сих пор и втирают, что пьянство – это русская национальная черта. Предпочитая не ставить в известность, что некий ученый чувак по фамилии Маккена давным-давно сформулировал психоделическую теорию эволюции человека. Он утверждает, что именно психоактивная химия трав-глюконатов научила человека париться о смысле жизни, то бишь рефлексировать, развила воображение и язык. Растения-психоделики были включены в повседневную жизнь многих этносов, это тебе не один лишь Кастанеда подтвердит. Вот примет какой-нибудь Василий Табуреткин аяхуаски вместо пол-литры после работы – и, глядишь, о смысле своего существования задумается, пространства в себе откроет. А когда внутри свобода, то и снаружи воли хочется! Понимаешь, о чем я?

По пьяни в Лехе бурлило нацбольское прошлое. Но политика Салу была неинтересна.

– Так чего там, о галлюциногенах?

– Да, так вот, про инициацию, – под галлюциногенами люди с духами предков общались или со своим тотемным зверем. Вот славяне, например, часто прикалывались по контактам с тотемами-волками – при инициации мальчиков-зайчиков в военный мужской союз. Имя Волк раньше было таким же обычным делом, как, скажем, Иван, – до сих пор неизвестно, кого больше сейчас, Ивановых или Волковых…

– Летс дринк, – сказала Анук.

– О чем это я? – выпив абсенту, почесал за ухом Шнипер.

– Про волков, – застенчиво сказал Сало.

– А, так вот. Накинув на себя волчью шкуру, претендент в мужики ночью рисовал круг и разжигал огонь. На огне разогревал банку с напитком и, надышавшись как следует из этого барбулятора, вызывал серого волка и просил сделать его бэтмэном… пардон, вервольфом. – Шнипер смастерил серьезное лицо и заговорил низким лепреконским голосом: – Я желаю человеческой крови в эту ночь. Сделай меня сильным и жестоким. Великий дух волка, дай это мне! Я твой и сердцем, и телом, и душой!

Сказав заклятье неофита, Шнипер запрокинул патлатую голову и трижды провыл на голую кухонную лампочку.

– Слушай, а что это за фигня на тебе? – пьянеющий Иван, наконец, увидел, что Шнипер был облачен в розовую облегающую футболку с блестками. – Ты в сексуальные меньшинства подался, что ли?

– Да не, – отмахнулся Шнипер, – это Анук в подарок привезла. В Европе на унисексе давно уже крыши едут. Пристала вот – надень да надень. Ну, я и надел. А на улице, конечно, в таком виде стремновато было бы – как в том анекдоте про педика, помнишь…

– Кстати, Анук, – перебил товарища Сало, – а расскажи какой-нить анекдот швейцарский! Леха, переведи!

Шнипер перевел, и Анук тут же залопотала в ответ.

– Она говорит, в Швейцарии анекдотов нету.

– Нету?

– Нету.

– Вот лохи, – победно усмехнулся Сало и разлил остатки абсента по бокалам.

– У меня еще запасы коньяку имеются, – тут же заметил Шнипер.

Анук снова что-то заговорила по-французски. Шнипер внимательно выслушал, важно кивая.

– У них вместо анекдотов – веселые загадки. Она предлагает нам отгадать.

– Вперед.

– Представь: ты едешь на машине, за тобой погоня. Сзади на бреющем полете летит вертолет, впереди бежит огромный слон, справа летит гигантская свинья, а слева – пропасть. Как спастись?

Сало подумал:

– Хрень какая-то… Ладно, сдаюсь… Какой ответ?

Шнипер перевел его реплику Анук, та засмеялась и пролопотала что-то.

– Очень просто. Нужно прекратить пить и сойти с карусели. Дошло?

– Не очень-то.

– И до меня что-то тоже. Ладно. Давайте же отдадим должное конине!..

Потом, кажется, Сало пел под гитару. Потом они вместе с Шнипером плясали на столе, а Анук оживленно хлопала в ладоши…

А потом Ваня обнаружил себя оперевшимся о чугунную ограду какой-то набережной и задумчиво смотрящим в офонаревшую ночь.

Сало покачнулся и огляделся. Скользкие от алкоголя полушария мозга решительно отказывались держать мысль.

– Боже, – сказал Сало, – где я?

Мимо шамкающей пьяной походкой проследовала в ночь неизвестная деваха.

– Извините, вы не подскажете? – спросил Сало.