Сергей Лебедев - Люди августа

Они проехали, сколько можно, на машине, а дальше пешком. И могли бы вырваться, проводник ихний, наверное, знал, где басмачи прятались, вел их куда-то. Но и у погони проводник был. И лошади были. Догнали их, перебили в бою, только двое или трое уцелели. Тех, кто убит, там же и похоронили, нельзя по жаре трупы везти, провоняют.

– А где это может быть? Где бой был? – спросил я, заранее понимая, что ответит старик.

– Откуда ж мне знать, – сказал старик. – Бетпак-Дала большая. Куда они шли, на юг, на запад, на север? А теперь там и вовсе полигон. Сары-Шаган, может, слышал? Ракетный полигон. Все дороги в глубь Бетпак-Далы со стороны озера через него ведут. Раньше бы тебя на первом же КПП арестовали, а сейчас…

Я замер, ожидая продолжения.

– А сейчас трети КПП уже нет. А может, и половины. Но от этого не легче, – поспешил добавить он. – Там, откуда ушли военные, мародеры хозяйничают. Одного металла ведь брошено на миллионы. Сначала приезжали на легковушках и с лопатами, а теперь пригоняют краны и бульдозеры. Все вооружены. Не ружьями.

Чем дальше он говорил, убеждая меня, что нечего и думать соваться в Бетпак-Далу, даже без учета того, что я не знаю, где искать, тем больше во мне пробуждался азарт.

– У меня есть идея, – сказал я старику.

Тот выслушал. И сказал одобрительным тоном, видимо, радуясь возможности поучаствовать в каком-то деле, выходящем за круг забот пенсионера, стряхнуть скуку:

– Авантюра… Но может сработать. И кстати. У замглавы администрации есть «Ниссан». Точно такой, как тебе нужен. Я тебе помогу.

Еще в Москве я, учитывая опыт предыдущих поездок, заказал несколько комплектов визиток со своим именем. Гуманитарный фонд исследования исторических перспектив, стажер-координатор; Всемирная экологическая ассоциация ландшафтных макросистем, исследователь; Международный коллоквиум малых народов, координатор программ; Миссия мира и благоденствия в Средней Азии при ООН, консультант российского отделения – вымышленные организации и вымышленные должности.

На всех визитках был один и тот же номер – телефон конторы, где, сверившись с соответствующим списком, могли подтвердить позвонившему, что это именно Фонд или Ассоциация и такой-то действительно работает у нас в такой-то должности; услуга стоила недешево, но благодаря деньгам Кастальского-младшего я мог себе это позволить. Конечно, я молодо выглядел даже для стажера-координатора, но пусть думают, что я чей-то сынок, пристроенный в иностранную контору, а уж соответствующий образ я слепить сумею.

Взяв визитку Миссии мира и благоденствия, надев костюм, я отправился к главе местной администрации – бывший второй секретарь составил мне протекцию, и меня записали на прием без очереди.

Консультанта непонятной миссии при ООН могли по старой, не выветрившейся еще привычке задержать, заподозрив в нем иностранного шпиона – все-таки десятки лет жизни рядом со сверхсекретным полигоном даром не проходят. Поэтому мне нужна была легенда, не столько убедительная, сколько уводящая мысли в фантастические дали. И я нашел; в те годы все спасали Аральское море, редкая газета, редкий журнал обходились без фото кораблей, оставшихся на берегу, когда отступила вода. Все знали, что воды Амударьи и Сырдарьи отвели каналами на орошение хлопковых полей, что были разные проекты переделки речных систем… Заглянув накануне в библиотеку, я вычитал, что реки Чу и Сарысу, окаймляющие Бетпак-Далу, когда-то имели сток в акваторию Арала. На этом я и решил сыграть – дескать, будут исследования, нельзя ли этот сток возобновить, я прислан оценить условия размещения будущей международной экспедиции… Ирригационные работы – рай для коррупции, деньги можно «списывать» в фантастических количествах, это я тоже учел.

В результате переговоров я получил машину, водителя и обещание поддержки; правда, про области, близкие к полигону, и окраины самого полигона глава сказал однозначно: ничьей власти там нет и появляться там не стоит – могут убить за одну только машину.

А я, посмотрев на свою визитку с гербом ООН, потом на машину – бежевый «Ниссан-Патрол», послуживший, наверное, в десятке мест на земном шаре, попросил водителя первым делом заехать в покрасочную мастерскую. Через полчаса на передних дверях красовались свежие буквы UN, United Nations, знакомые каждому телезрителю. В те годы бежевые «Ниссаны» и «Тойоты» то и дело появлялись в новостях – в Африке, на Балканах, в Приднестровье, на Ближнем Востоке, это был расцвет ооновской дипломатии, эпохи «голубых касок».

Две недели мы колесили по окрестностям Бетпак-Далы; водителя долго дурачить не получилось бы, и я открыл ему истинную цель поездки, заплатив денег.

Две буквы UN действительно помогли; даже если бы мы передвигались на танке, защитный эффект был бы слабее. Танки тут видели, и разные, а джип ООН – впервые. Мы были словно инопланетянами, на нас не распространялись законы местной жизни; несколько раз мы спокойно уезжали из таких мест, где на любой другой машине остались бы навсегда. Браконьеры, мародеры, военные, бродяги, трассовые бандиты, опустившиеся жители лачуг – все вдруг обнаруживали, что есть целая Организация Объединенных Наций – и этой организации что-то понадобилось здесь; в других краях, поближе к цивилизации, такой фокус бы не прошел, а здесь проходил на ура.

Впрочем, из-за букв UN возникла и небольшая опасность; я расспрашивал о ссыльных, искал свидетелей, и поползли слухи, что ООН прислала комиссию, чтобы вернуть бывших спецпоселенцев на прежнее место жительства. Теперь меня встречали последние выжившие, уже забывшие родной язык, выговаривающие с трудом пару фраз, чтобы доказать, что они финны или корейцы. Об этом мог узнать глава – и моя легенда про Аральское море полетела бы к черту; но главное – невыносимо было лгать, и я трижды пожалел, что не придумал какой-то другой легенды; я мог вывезти прах одного человека, но кто и как мог вывезти их всех? Сила, которая их туда отправила, уже исчезла, а они все еще были там; я пробудил тщетные надежды.

А еще из слухов, из смутных намеков я уловил, что мне есть чего бояться, есть те, от кого не спасет знак UN. Говорили – те немногие, кто рисковал говорить, – что через окраины полигона, через Бетпак-Далу, а потом, огибая Арал, к Каспию, ведет маршрут наркотрафика. Наркотики перевозили даже тогда, когда военные строго охраняли полигон, кто-то там был в доле из армейских чинов. А теперь военные ушли и пустота заполнилась – тем, чем она могла заполниться. Четыре или пять раз мы встречали на дорогах кортеж из двух «Гелендвагенов», выглядевший еще более чужеродным здесь, чем наш фальшивый ооновский джип; эти машины тоже крутились в окрестностях Бетпак-Далы, и с каждой встречей я уговаривал себя сворачивать поиски; а вдруг сидящие в джипах решат, что миссия ООН – на самом деле агенты антинаркотической программы?