Маша Трауб - Шушана, Жужуна и другие родственники

Совместные просмотры сериалов закончились. Манана вернулась к Глазунову, но щеколду с двери не сняла и теперь подолгу сидела в своей комнате.

– Что случилось? Вы плохо себя чувствуете? – билась в дверь Нина, которая совсем не хотела стать причиной болезни Мананы. А свекровь уже всем соседкам успела сообщить, что Нина только и ждет ее смерти, чтобы присвоить себе Мераби и квартиру, но она, Манана, так просто в Пантеон не даст себя положить.

– Э, если она хочет присвоить Мераби, так ей квартира в подарок полагается! Как ценный приз! Нет! Бонус! – говорила Римма, по-прежнему стиравшая у них белье.

– Что ты такое говоришь? – хваталась за сердце Манана. – Я просто попросила Мераби быть внимательнее к девочке, и он послушался свою маму. Нет! Я даже его не просила! Он сам почувствовал, что нужно материнскому сердцу. Мераби всегда был чувствительный мальчик! Он не хочет меня огорчать. На все готов ради меня!

– Ну да, – хмыкала Римма, которой было все известно про поездки Нины и Мераби на квартиру к его другу.

Однажды она их застукала. Нина даже не успела удивиться, когда открыла дверь на звонок и увидела Римму, которая была возмущена тем, что дверь заперта.

– Римма? Заходите, кофе будете? – спросила вежливо Нина, кутаясь в простыню.

– Что? Ты? А там кто? – У Риммы загорелись глаза, она просто светилась от восторга – первой узнать новость о том, что невестка Мананы изменяет Мераби с другим мужчиной.

– Там Мераби, – ответила Нина.

– Мераби? – Римма даже не пыталась скрыть разочарования. – А почему вы здесь? Манана знает? А Тина знает?

– Никто не знает. Римма, прошу, никому не говорите.

– Конечно, не скажу! – пообещала Римма и тут же достала из кармана мобильный телефон.

– Тина! Ты знаешь, кто в твоей квартире? Здесь Нина! Да, которая невестка Мананы! Да, она с Мераби! Нет, он не импотент! Откуда я знаю? Зачем тогда Нина голая прямо сейчас передо мной стоит, если он импотент? Я проверяла? Нет, не проверяла! Тина спрашивает, а с тобой точно Мераби? – уточнила Римма у Нины.

– Точно я! – из спальни вышел Мераби. – Так всем и передайте. Я с Ниной!

– Хорошо, ты только не нервничай, а то у тебя запор начнется, я всем передам. Тина, ты слышишь? Я вижу Мераби, и он не импотент. Наверное, у него от нервов скоро запор начнется, но он не импотент! Что они делают в твоей квартире? Откуда я знаю? Спроси Манану. Наверное, она их выгнала. Да, ты помнишь, как она Нину выгнала с одним чемоданом, так что девочке идти было некуда? Вот она и Мераби выгнала. Почему? Нина хотела ее отравить, вот почему. Откуда я знаю? Так все собаки знали. Нет, подожди, Нина говорит, что не хотела ее отравить, что Манана сериалов насмотрелась. Да, я ей верю. Но лучше бы она Манану отравила. Я бы никому не сказала, что это Нина сделала. Завтра дождь не обещают, я лучше белье постираю. Что ты говоришь? У турок постельное белье купила? И одеяла? Зачем тебе теплые одеяла? Ты же прошлым летом покупала! Какое белье? А мне не взяла? Почему не взяла? Тогда я поеду, сама посмотрю. Так что сказать Нине и Мераби – пусть остаются или уходят? Нет, я кофе пью. Заехать к тебе одеяла посмотреть? Хорошо, заеду. Что ты говоришь? Тебе большое? Тогда мне отдай! Да, я сейчас приеду!

После слов «я сейчас приеду» Римма расположилась на кухне и смотрела, как Нина лихорадочно выкладывает на тарелку сладости и варит кофе.

– Тина – хозяйка этой квартиры, двоюродная сестра моего племянника, среднего, я пришла цветы полить и кастрюлю забрать, – объяснила Римма.

Нина кивнула. Она знала, что рано или поздно этим закончится. Здесь невозможно было уединиться. Кто-нибудь обязательно оказывался двоюродным племянником старшей сестры золовки. Она знала, что Манана рано или поздно узнает об их тайных встречах с Мераби.

Домой они возвращались как подростки, которые боятся страшной кары родителей. И каково же было их изумление, когда они поняли, что Манана ничего не знает. Тина никому не рассказала. И Римма держала язык за зубами. Более того, Тина официально передала через соседку разрешение встречаться Нине с Мераби в их тайном убежище.

– Они как влюбленные Али и Нино! – восхищалась Тина, а вслед за ней Римма и весь город. – Как Ромео и Джульетта, как Тристан и Изольда!

– Кто такие? Изу знаю, я ее сосватала, а Джульетту не знаю, – недоумевала Жужуна, до которой дошли слухи.

– Это из книжек, – хохотала Шушана.

– Про какие книжки ты говоришь? Я еще бабушку Изы помню! И маму ее прекрасно знаю, вчера видела на базаре. У Изы все хорошо. Они меня до сих пор благодарят! Кто такая Джульетта, почему я не знаю? Из новых, которые квартиры в новых домах купили? И кто ее сосватал?

Нина хохотала вместе с Шушаной. Тайные встречи сблизили Нину с Мераби еще больше. Мераби много рассказывал про отца, который был талантливым, ярким, броским, смелым.

– Да, он не был воином, – улыбался Мераби, – он был подкаблучником. Не самое лестное для мужчины звание. Я его очень любил. Когда он умирал, то просил смотреть за мамой, заботиться о ней. Он считал, что мама – слабая, ранимая, беззащитная.

Манана будто чувствовала, что происходит вокруг. Она стала мягкой, даже нежной. Ни разу не указала Нине на ее место. Не спорила. Только просила, что действовало на Нину убийственно. Она прекрасно понимала, что свекровь избрала новую тактику поведения.

– Давайте хоть потолки покрасим. – Нина сидела на диване и рассматривала затейливые узоры из трещин на потолке.

– Нино, дочка, давай оставим все как есть, – елейным слабым голосом отвечала Манана, и ее глаза тут же наполнялись слезами. – Вот видишь это пятно на потолке? Это маленький Мераби сделал – пульнул туда из водяного пистолета, – и я пятно закрасила, сама. Это же память. Я вот смотрю на потолок и вспоминаю свою молодость, сколько я ночей не спала с Мераби и какое это было счастье. Как я радовалась, когда он стены разрисовывал, – думала, художником будет. А какие он пятна на потолке оставлял – загляденье. И водой, и мылом и чем только не пулял. Такой был мальчик! Разве тебе сложно меня понять? Давай в следующем году сделаем – я должна подготовиться. – Манана откидывалась на подушки и устремляла взгляд в потолок. – Что-то мне говорить тяжело, и рука отнимает, совсем нет руки. Позвони Маечке, спроси, у меня инсульт?

Нине оставалось только согласиться – не могла же она стать причиной инсульта.

Свекровь же, убедившись, что трюк с инсультом действует, стала все чаще оставаться в постели и жаловаться, что «рука отнимает». «Так отнимает, что Глазунова не могу играть».

Нина звонила Маечке. Маечка звонила Ляле. Тем временем Нина звонила Шушане, та – Ирме. Жужуна узнавала о руке Мананы, которая «отнимает» через золовок, невесток и соседок. Через час у постели больной собирался целый консилиум. Нина проклинала себя за то, что позвонила Шушане. Пока ее и Мананины подруги обсуждали, инсульт это или нет, Нина варила кофе, бегала в кондитерскую за пирожными, мыла посуду, снова варила кофе.