Маша Трауб - Наша девочка

– А почему ты у тети Сони или у дяди Давида не попросишь денег?

– Так это же неинтересно. Лучше ведь самим заработать. Да мама ни за что не даст на леску. А я еще новый ножик хотела купить. Дамик обещал свой продать, швейцарский, настоящий.

– Врет, наверное, что настоящий.

– Может, и врет, но ножик отличный. Складной. Там даже штопор есть и штык.

– А зачем Дамик хочет такой нож продать?

– Ему фонарь на велосипед нужен. И шина, чтобы по Тереку плавать. Знаешь, такая здоровенная, черная. Ему Костик обещал такую шину продать.

– А Костику что нужно?

– Не помню уже, но точно что-то нужно.

– Но ведь можно просто поменяться.

– Так кто же меняется такими вещами? Вот ты чего хочешь?

– Не знаю. Ничего.

– Так не бывает, чтобы ничего. Ты подумай хорошенько.

– Ну, наверное, нитки ирис для вязания. Я видела в магазине – такие красивые!

– Вот! – обрадовалась Наталка. – Устроим концерт, и будут тебе нитки.

– Я у тети Сони хотела попросить.

– Ты мне сестра или нет? Ты со мной? – Наталка резко затормозила и строго на меня посмотрела.

– Сестра, с тобой, – обреченно вздохнула я.

– Тогда побежали к Мишке и остальным.

– Зачем?

– Как зачем? Ну ты что? Нам нужна пластинка с музыкой, значит, нужен проигрыватель и кто-нибудь, чтобы пластинки ставил. Еще нам нужен ведущий, который будет нас объявлять. И, естественно, нам нужен раджа.

– Кто? Какой раджа?

– Как какой? Перед которым мы будем танцевать. Чтобы совсем все было по-настоящему! Раджой, я думаю, Костик согласится быть. Он сядет на подушку и будет на нас смотреть.

– Наталка, я правда боюсь. Я же никогда ни перед кем не выступала. А вдруг я не смогу? Или движения забуду? И я устала. У меня ноги болят. Честно.

– Ладно, иди домой и начинай репетировать. А я сама с мальчишками договорюсь. Напомню им про шину и фонарик, быстро согласятся.

Я поплелась домой и легла спать. Утром меня растолкала Наталка и объявила, что она обо всем договорилась и все согласны участвовать. Дамик даже согласился разжечь костер из тряпок и керосина, как будто он факир. Мишка взял на себя музыкальное сопровождение. Костик согласился на роль раджи, а Тимур – ведущего.

– Знаешь, как нас будут объявлять? – мечтательно сказала Наталка.

– Как?

– Артистки из Индии Ната и Кара! Вот как! Здорово звучит?

– Почему Ната и Кара? – не поняла я.

– Как это почему? Как Зита и Гита!

– Лучше просто артистки из Индии. – Я поняла, что мне остается только согласиться.

– Теперь давай придумаем костюмы!

Наталка залезла в шкаф и достала купальники – один раздельный, один цельный.

– Можно мне цельный? – попросила я, еще не понимая, что она удумала.

– Ладно. Нужно сшить юбки. Я думаю, можно взять старые занавески. Мама их на зимней кухне хранит. А верх обшить мишурой.

– Мишура – это на новый год.

– Ну и что? Главное, чтобы блестело все!

– Хорошо, я сошью юбки и мишуру пришью.

– Вот и отлично. Тогда я буду придумывать танец! Выступление завтра, в четыре часа.

– Как завтра?

– А когда еще? Конечно, завтра! Кто нам надолго даст проигрыватель и пластинку?

На следующий день на площади перед кинотеатром мы разбили наш передвижной театр. На веревку повесили простыни, за которые тетя Соня наверняка бы убила Наталку. А также за то, что она стащила помаду и тушь. Тушь – в коробочке с кисточкой – пошла на усы для раджи. То есть для Костика. А помада – нам, чтобы нарисовать круги на лбу. Наталка не удержалась и тоже накрасила ресницы, потому что в кино у всех индийских женщин были длинные черные ресницы. Фломастером мы нарисовали черные стрелки вокруг глаз, вокруг талии обвязали старые тюлевые занавески, которые я превратила в подобие юбок. Мишура, которую я пришила к купальнику, кололась и щекотала. Но вроде бы получилось красиво.

– Что-то не так, – осмотрела меня Наталка. – Точно! Сандалии сними! Они же там голыми ногами танцуют.

Мне пришлось согласиться и разуться.

– Все равно не так, – сумрачно оглядывала меня она. – Ну конечно, цветка не хватает в волосах.

Моя подружка подбежала к клумбе, сорвала несколько «петушков» и прикрепила невидимками мне и себе к волосам.

– Вот теперь точно артистки из Индии! – довольно кивнула она.

Ровно в четыре часа Тимур вышел на маленькую площадь перед кинотеатром и торжественно объявил:

– Начинаем наш концерт! Сейчас перед вами выступит настоящий факир и покажет фокусы с огнем!

Мы раздвинули занавески, то есть простыни, и на середину площади вышел Дамик. Он разложил по кругу тряпки, смоченные керосином, и поджег их. Люди начали собираться. Кто-то шел на запах, кто-то на дым. Но видели Дамика, который стоял, голый по пояс, насупленный, сложив руки на груди, и молчал. На голове у него было полотенце, замотанное, как тюрбан – это Наталка постаралась. Правда, больше было похоже, что Дамик помыл голову и замотал волосы полотенцем, как делают женщины. Тряпки горели. Мы хлопали что есть мочи.

– Хватит, – прошипела Наталка. – Гаси тряпки, наш выход!

Дамик попробовал погасить одну тряпку, но она все равно тлела.

– Ладно, так даже лучше будет! – крикнула ему Наталка и вышла из-за простыни. Она положила подушку (за которую ее тоже тетя Соня должна была непременно убить, но Наталка решила, что мама не будет ее убивать несколько раз, так что подушка – не самое страшное) и торжественно вывела за руку «раджу». Тем временем Тимур объявил: «Сейчас выступят настоящие артистки из Индии! Они станцуют перед злым и страшным раджой индийский танец!»

Костик, которого заставили подкатать спортивные штаны на талии и внизу, чтобы получились шаровары, позволил себя вывести. Он хмурился и делал страшные глаза. В руках он держал бубен – тоже придумка Наталки. Она сказала, что у раджи в руках непременно должен быть бубен.

Костик торжественно уселся на подушку и зазвенел в бубен. По этому сигналу Мишка поставил пластинку, увеличив звук в проигрывателе на полную мощность. Мы с Наталкой вышли на середину площади и застыли в позах, которые нам казались индийскими.

Мне нестерпимо хотелось в туалет. Было стыдно и жарко. Мишура поднялась к горлу и душила. А босым ногам было больно. К тому же я наступила на стекло и чуть не закричала, но сдержалась и запрыгала на одной ноге. Наталка, видимо, решила, что я начала танцевать, и тоже начала прыгать, изображая, как она руками что-то от себя отталкивает. Она зыркала на раджу, и тот отвечал ей таким же злым взглядом.

Мы танцевали, я пыталась вспомнить движения, которые видела в кино, но ничего не получалось. Наталка же танцевала с азартом и выделывала немыслимые кренделя ногами, сочетая лезгинку с притоптываниями и прыжками. Я попросту прыгала на одной ноге, размахивала руками и тоже зыркала на раджу. Костик вжился в роль и время от времени вскакивал со своей подушки, делая вид, что хватается за кинжал и сейчас нас убьет. Но потом садился по-турецки и опять делал страшное лицо.