Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья

– Мою судьбу решить очень просто, – ответила девушка безо всякой робости. – Отправьте меня к Жанне, так будет лучше всего.

– Я сам решу, что лучше.

Филипп посмотрел сердито – руки девушки начали теребить платье. Он хотел было подавить раздражение и снова вызвать в себе спасительную мысль о том, что девчонка всё-таки ничего особенного из себя не представляет, но передумал. Филипп слишком долго готовился к тому, чтобы сейчас заглянуть… Куда? В недра самого себя? Или ещё глубже – туда, откуда пришла в его тело бессмертная душа, стыдливо сморщившаяся сейчас под тяжестью герцогской мантии? Но, как бы ни было, он не смалодушничает и не отступит!

– Сядь, – приказал Филипп.

И сам тоже сел, борясь с желанием взять кубок с любимым бургундским и держаться за него, как за некую опору, потому что руки внезапно показались какими-то лишними.

Девушка осмотрелась. Единственным местом, куда она могла сесть, был стул с низким сидением, и высокой резной спинкой – слишком роскошный, а потому неудобный. Ей тоже, в первое мгновение, захотелось отказаться и попросить дозволения разговаривать стоя. Но что-то в голосе и тоне герцога подсказало, что больше всего сейчас он боится быть ниже её, поэтому Клод послушно села.

– Ты ведь была не единственной девушкой в той деревне, где росла Жанна? – начал Филипп. – Почему же пошла за ней только ты?

– Так было нужно, сударь.

– Нужно кому?

– Не знаю. Но по-другому поступить было нельзя.

– Может, ты тоже слышала какие-нибудь голоса?

Клод еле заметно улыбнулась.

– Что вы, сударь… Единственный голос, который я слышала, был голос Жанны. Мне хватило и его.

Руки Филиппа не знали, что им делать и сцепились между собой пальцами.

– Давай оставим в покое Жанну! Ты очень странная девушка, но не кажешься мне обычной глупой крестьянкой, которая бездумно следует за госпожой! Надеюсь, и я не кажусь тебе идиотом, которого можно обвести вокруг пальца, отвечая на вопросы так, как делаешь ты?! И перестань, наконец, теребить свой чёртов передник! Меня это раздражает!

Клод быстро расправила грубую ткань на коленях, сложила на ней ладони и подняла на герцога удивлённый взгляд.

– Сударь, я не понимаю, чего вы от меня хотите! – произнесла она мягко, почти сочувственно. – Спросите прямо, и я так же прямо отвечу!

Филипп вдруг глубоко задышал. Потом задал вопрос, по его мнению глупый, но единственный, который вертелся у него на языке:

– Кто ты?

Девушка, кажется, поняла. Она немного подумала и ответила, как и обещала – прямо.

– Я – Клод… И я же – Жанна.

Со стороны могло показаться странным, но именно этот малопонятный ответ герцога вдруг успокоил.

– Почему так? Это что-то означает?

– Крестили меня, как Жанну. Но деревья в нашем лесу… Не знаю, поверите ли вы, сударь, но они назвали меня Клод, и я верю, что так оно и есть.

Филипп, который готовился к чему-то подобному, не сразу смог подобрать слова к следующему вопросу.

– А разве деревья… Хотя – да… пусть. Но они как-то по-особенному разговаривают? Как ты могла понять, что именно «Клод»?

– Не знаю, сударь. Вы можете меня хоть пытать, но я не объясню, как это происходит! Я слышу, что деревья со мной говорят, всё понимаю и могу повторить смысл их речей, но не сами слова. Я их просто чувствую. Если хотите, могу вам рассказать, что нужно делать, и вы сами попробуете. Это просто – достаточно прижаться к стволу всем телом и ощутить себя его частью… А ещё лучше представлять, что у вас тоже есть корни, и они сплетаются с корнями дерева. Но, если это никак не выходит – такое бывает даже у тех, кто очень хочет научиться – то надо попробовать просто слушать, и делать это в такой момент, когда на душе или очень тяжело, или, наоборот, очень легко и радостно. Но обязательно, чтобы было как-то, как не бывает в обычные дни. Это, как в церкви… Вы когда-нибудь чувствовали себя так, словно Бог вас слышит и отвечает вам?

– Не помню, – как под гипнозом ответил герцог. – Может быть, в детстве…

Сейчас он чувствовал приятное оцепенение, которое не хотелось стряхивать.

– О том, что должна идти с Жанной, ты узнала… так же?

– Нет.

Видя в герцоге неподдельный интерес и веру в свои слова, Клод решила, что не будет ничего дурного в том, если она расскажет и о Дереве Фей и о тех предсказаниях, которые порой делала, то просто по наитию, а то и по требованию чего-то, что сама себе объясняла внушениями невидимых существ, живущих в лесу Домреми. Более того, рассказывая и увлекаясь всё больше и больше, девушка вдруг поймала себя на отчаянной мысли, что, может быть, сумеет убедить герцога в том, что Жанна не еретичка, раз черпала силы для свое нелёгкой миссии из того же природного источника! Разве может быть не Божьим голос вековых деревьев, засеянного поля, самой земли и неба над ним?! Разве птицы, которые порой садились ей в руки и смотрели прямо в глаза, будто прикидывая, поймёт, или нет, говорить ли с ней, или не стоит – разве не ангелы они, посланные Всевышним с истинами простыми и ясными, но которые люди уже не в силах понять из-за той нечистой гордыни, которая увела их в каменные замки и заставила делать оружие – сначала для убийства иных, а затем и подобных себе?.. Может быть, послушав её, этот странный герцог, так жаждущий что-то понять, отпустит их с Жанной? Или позволит сбежать? Или сам спрячет от людской расправы где-нибудь далеко отсюда? Ведь не просто так он решил говорить с Клод! И сейчас, когда вот так слушает, стал очень похож на другого герцога, который когда-то тоже расспрашивал Клод обо всех её, на первый взгляд, странностях, а потом, с отеческим беспокойством предупреждал о том неверии, сквозь которое им придётся пройти, как сквозь тернии… Но, вот сейчас, Клод не видит никакого неверия! Сейчас она готова раскрыть перед этим герцогом все сокровища, которые познала её душа, и отдать их за то, чтобы с Жанной ничего плохого не случилось!..

– Погоди, погоди, что ты сейчас сказала? Карл Лотарингский говорил с тобой?! Карл! И даже предупреждал, что при дворе вам будет тяжелее, чем в деревне!

Клод осеклась. Её мысли смешались со словами, произносимыми вслух, и, увлечённая своей идеей, она не заметила, как начала рассказывать Филлипу всю историю их с Жанной мытарств.

– Да. Он приглашал Жанну к себе в замок и посвятил в рыцари по всем правилам. А ещё он очень разволновался, когда увидел крест, который я ношу…

Клод доверчиво вытащила на свет тот самый крест с петлёй, который так поразил Карла Лотарингского и, для того, чтобы показать Филиппу, поднялась и хотела подойти. Но герцог вдруг вскочил и попятился так стремительно, что опрокинул стул, на котором сидел. Это получилось нелепо и стыдно, но Филипп вряд ли заметил и нелепость и стыд своего поведения. Мысли, чувства, вся память, вывернувшаяся вдруг самыми яркими впечатлениями, пришли в такое сильное волнение, что оказалось невозможно не только сидеть, но и стоять в комнате, заполнившейся словами и чувствами этой девушки!