Элиз Вюрм - Каждый раз, когда мы влюбляемся

– Пойдем в спальню, девочка моя, люби меня так, как тебе хочется!

Он очаровал ее, этот добрый мужчина. Разве это не доброта, позволить тому, кто любит тебя… любить тебя по-своему?!

И Элизабет вновь почувствовала покой, самый странный покой в мире – опаление любовью!

Любовь… это слово – монахи из церкви святого Франциска Ассизского говорят «любовь», шлюхи с улицы Лешель говорят «любовь», и все с большой буквы!

Он целовал ее руки, мужчина питающий слабость к женским рукам… Они все ему рассказывали, женские руки, все слезы и взлеты…

– Счастье пугает меня, – Вдруг сказал ей Лино. – Счастье вообще пугает мужчин!

– Почему?

Элизабет улыбнулась, он был… сама Радость!

– Счастье это война, проиграть эту войну значит остаться без чести, а выиграть невозможно!

Как странно это прозвучало для нее, и как удивительно.

– Честь… – Сказала ему она. – Что это значит? Для тебя.

– Самоуважение. Честь, Элизабет, всегда много значит – смысл жизни, спокойствие, доброе имя…

– Доброе имя?

Элизабет и не заметила как оказалась обнажена…

Она почувствовала восхищение и очарование – как он ловок, Гермес! Пока она болтала, он был занят.

– Честь это когда тебе есть ради чего жить! – Сказал ей Лино, и заглянул ей в глаза.

Элизабет удивилась – его голос прозвучал так настойчиво, а в глазах был трепет.

Она поцеловала его – она взяла его лицо в свои руки, и прижалась губами к его губам. Его сердце ударило в грудь их обоих.

Элизабет уснула, а потом проснулась – ей показалось, что пришел дождь, а это был снег, зимний Сен-Шарль был странно похож на летний Сан-Ремо, а может, она просто сошла с ума… от радости жизни!

Радость жизни.

Элизабет посмотрела на Лино спящего рядом с ней – ему тоже было хорошо!

Она вспомнила «Но я могу быть счастливым… Есть такая притча… в одной деревне люди жили во власти ведьмы, они безумно боялись ее, но однажды они освободились. Как? Они научились жить по-другому»…

Они тоже научились жить по-другому.

Лино сказал ей в Сан-Ремо «Люди пишут мне письма… В них они говорят о том, о чем разучились говорить – о Душе.

Когда-то мы все умели говорить о Душе, но с нами что-то произошло. Однажды мы испугались – нас не поняли, и мы начали говорить о том, что не важно, ни нам самим, никому!

Я часто вспоминаю один фильм о вечных героях Мужчине и Женщине… Он предал ее когда-то – ушел к другой женщине, в другой дом. Ему казалось, что там ему будет легче, и ему было, но… тело могло без нее, а душа – нет, ей было одиноко, душе.

Он говорит ей, что ему всегда было там плохо, с другой женщиной, в другом доме, всегда! Он жалуется ей – он знает, помнит, что она поймет, пожалеет, что только она поймет и пожалеет! Он не понимает себя, и… понимает. Он оправдывает себя, и ненавидит себя, все равно! Он говорит ей, что стал бездарностью, и знает, что бездарность – это цена его поступков. Он поступил так не только с ней, он и раньше предавал»…

Они начали думать о Душе. Увидев друг друга в Блэк Оак во второй раз, они … осознали, что зомбированы «ведьмой».

Элизабет вспомнила «In The Flesh» – бывший зомби возвращается домой… Он – человек, который был зомби. Или остался? Или останется?

Она до сих пор чувствует власть «ведьмы» над собой – власть ее психологических установок, и… бывшему зомби очень трудно – иногда безумно трудно, жить как человек!

Элизабет вспомнила, как спросила Лино:

– Как ты это чувствуешь? Свою… зомби-болезнь.

Он улыбнулся, так светло.

– Я здоров, Элизабет!

Ее поразил этот свет.

– Я нашел опору – прошлым живут те, у кого нет опоры… Твоя любовь – наша любовь, стала моей опорой!

Лино так улыбался так, влюблено и очаровано.

– Чтобы найти опору в любви, любовь должна быть настоящей – она не должна быть компромиссом. Любовь мужчины и женщины бескомпромиссна, поэтому мы не прощаем тех, кого любим.

– А я думала, что прощаем…

Как странно это прозвучало для нее «Мы не прощаем тех, кого любим».

Музыка Билла Эванса в сопровождении симфонического оркестра рядом с ними… «Time Remembered».

Элизабет вновь была заворожена и очарована игрой Билла!

– Не прощаем, – Сказал ей Лино. – Мы ждем от них того, чего не ждем от других – преданности, чуткости, защиты. Не дождавшись… не понимаем – они же должны были почувствовать!

– Но не почувствовали. – Печально сказала она.

– Тебя тоже не почувствовали?

Он курил, стоя у окна, очень высокий, мощный, с широченными плечами.

– Меня не чувствовали слишком часто, – Без горечи сказала ему Элизабет. – Но, Лино… наверное, я тоже чего-то не почувствовала – никто не виноват, мы просто друг друга не поняли!

Странно он посмотрел на нее, мужчина по имени Анджолино.

– Как ты этому научилась, всем всё… понимать?!

– У меня не было другого выхода – я не хотела умирать от непонимания!

Элизабет посмотрела на книгу, лежащую на его рабочем столе «Сон в красном тереме», и вспомнила «Судьба человека так же изменчива, как ветер и тучи – кто утром несчастен, может к вечеру стать счастливым».

Она улыбнулась, и подумала, да, это так! Может. Счастье человека не зависит ни от кого, только от него самого – только от его умения находить свою радость в этой жизни.

Лино раздавил сигарету в пепельнице, подошел к ней, сел рядом…

– Ты права – нет ничего страшнее, чем умирать от непонимания! Я бы назвал это непонимание тоской. Я вижу эту тоску в глазах онкологических больных.

Он нежно взял ее за руку.

– У тех, кто начинает… разбираться, тоска проходит.

Лино мягко улыбнулся, заглянул ей в глаза.

– Ты сказала мне «Никто не виноват, мы просто друг друга не поняли»… Все правильно – не нужно искать виноватых, нужно разобраться в себе!

Билл Эванс «Valse».

– Нужно понять – почему, почему тебе так больно, чего ты ждал, и способен ли человек разочаровавший тебя, дать тебе то, что ты хочешь. А ты способен???

Он смятенно улыбнулся.

– Человек слишком сложное творение. Или тварь???

Снег шел стеной, быстро падая на землю крупными хлопьями…

Элизабет посмотрела на Лино – он спал лежа на животе, нагой, шоколадно-смуглый, большой.

Как этот мужчина красив! Если бы не он, она бы не проснулась. Если бы не Анджолино Гаравани, она бы не стала ничего менять!

Когда она сказала Джейку, что хочет развестись с ним, он ее не понял. Ему казалось, что не любя его, она тем не менее им довольна. А она была недовольна, не им – собой. Вечная рефлексия зомбированного человека!

Самым страшным – для нее, было… была, мысль, что она ошибается, что она стерва, сука – что она кого-то обижает (просто сволочь), что ее желание жить пусть одной, но по-своему, с чистой совестью, глупо!