Алла Полянская - Невозможность страсти

– Андрюха, ты потише… – Павел тронул ладонь Лены. – И больше ты с ним не виделась?

– Нет. Зачем? Объясняться нам было не о чем. Он недолго пробыл с Варварой… наигрался, насытился, это ведь просто страсть вспыхнула, то первобытное, что будила Варвара во всех мужиках, особенно в неискушённых, не знающих себя, втиснутых в какие-то рамки. Вот на таких она действовала разрушительно, обычные пролетарские парни, задрав ей юбку, шли пить пиво, самодовольно ухмыляясь, они-то отлично понимали значение слова «шалава». А интеллигенты с фанабериями присваивали ей какие-то несуществующие качества, а Мессалина – она и есть Мессалина, чистый блуд, и ничего больше. Когда мужик не дурак, ему этого мало. Ведь, кроме секса, она дать ничего не могла, больше она ни на что не годилась, а Никита по-настоящему умный, ему игрушка рядом не нужна. Он ведь думал, что подтянет её хотя бы до среднего уровня, а она читала по слогам, понимаете? И ничего не хотела, кроме денег. И не скрывала этого, даже на это её мозгов не хватало. Они погужевались с месяц, и он её бросил.

– И что дальше?

– А потом родители услали его в Америку.

– Услали?

– Паш, ты не понимаешь. Там семья такая была… очень порядочные люди, оба имели профессорские звания. И я им нравилась – и отцу, и матери. Мать Никиты приходила ко мне… на следующий день, когда он ушёл. Я с утра еле поднялась, накануне Рона с рыночными товарками меня спаивали полдня, утешая, я потом спала, себя не помня, а утром звонок в дверь – стоит Полина Васильевна. Я думала, она серьги хочет забрать, я ведь совсем забыла о них и с ходу, с порога, отдала их ей, вынула из ушей и протянула, а она заплакала. Я знала её несколько лет, такая тётка железная – и стоит на моём пороге, слёзы глотает. Я впустила её в квартиру, но не знала, о чём с ней говорить, понимаете? Я очень любила Никиту, доверяла ему безгранично, и то, что он сделал… У меня словно земля из-под ног ушла. Я ей всё рассказала тогда. И об отце, и о Варваре. Они с мужем всё о ней сразу поняли, вот ведь как! Да и сложно было не понять. Когда Никита привёл её к ним в дом, сказав, что наша с ним свадьба отменяется, потому что у него новая, на этот раз уж точно настоящая любовь, они ужаснулись. Она пришла сказать, что Никита наиграется и будет сожалеть, мужчины вообще такие, и смогу ли я простить его тогда. А я уже знала, что не смогу. Может, если бы это была не Варвара, кто угодно другой, но не она… Рона мне тогда точно такие же слова сказала: «Чего ревёшь, подруга? Если он вашу любовь на кусок письки променял, значит, и не было ничего, показалось тебе, и жалеть не о чем».

– Мама так сказала?! – ужаснулся Тимка.

– Сказала. – Лена усмехнулась. – Это она при тебе вся из себя приличная дама, а так она вообще-то за словом в карман не лезет.

– Метко. – Нефёдов вздохнул. – Пожалуй, парень, я с твоей мамашей всё-таки познакомлюсь. Нравится она мне, очень нравится.

– Если ты не зарабатываешь денег, тебе ничего не светит. – Тим ухмыльнулся. – А ещё ты должен дарить ей подарки, следить за зубами, хорошо водить машину – свою, имей в виду, и не «Жигули» какие-нибудь, быть опрятным в быту и не пытаться ею командовать. И ты не должен возмущаться, когда она будет командовать тобой.

– Сложная задача, райдер очень нехилый. – Нефёдов засмеялся. – Но я что-нибудь придумаю.

– Даже не мечтай. – Лена презрительно хмыкнула. – Она тебя разжуёт и выплюнет.

– Ну, поглядим. – Нефёдов стал серьёзным. – А дальше что?

– А дальше – всё. – Лена вдруг поняла, что это и правда всё. Вся её жизнь на том и закончилась, и больше ничего не было, только работа, а о работе что толковать – Никита уехал, лет через пять и его родители уехали, живут в Америке, преподают в университете, иногда встречаю в Интернете его статьи. А я окончила школу бизнеса и открыла своё дело. Компаньон у меня есть, Михаил Овсянников, хороший мужик, очень дельный. Но он больше техническими вопросами занимается. Сейчас я в процессе развода. Не надо сочувствовать, меня это не волнует в принципе. И всё было бы хорошо, если бы не случилось то, что случилось.

– Понятно. – Павел принялся собирать со стола тарелки. – Спасибо, что доверила нам это. Зная предыдущий расклад, проще просчитывать ходы. Андрей, ты пробил эту Тимофееву, что о ней ещё известно?

– Пробил. – Нефёдов смущённо покосился на Тимофея. – Всплыли пальцы в полицейской базе Польши, задерживалась за проституцию, из Голландии была депортирована за это же, потом в Турции засветилась, но обошлось без депортации. В общем, дама реализовывала свои природные наклонности изо всех сил. А последние полтора года она как в воду канула, никаких данных.

– Что у нас есть? Сутенёр, который свёл Варвару с покупателями, врачиха, которая наблюдала её и приняла роды, и хозяин квартиры, в которой Варвара жила. Также есть имена двоих, кому было поручено заниматься Варварой, это части мозаики, их можно сложить. Известно это с её слов, но не думаю, что она соврала, передавая нам фотографию и называя имена изображённых на ней.

– Учитывая, что параллельно мы должны расследовать твоё похищение…

– Андрюха, не зуди. Расследуем.

Павел отодвинул стул и вышел из-за стола. Ему надо было подумать, а цветущий сад Ровены был отличным местом для раздумий. Он зашёл в каменную беседку и сел на скамью. Какие-то вьющиеся цветы оплели её, создавая внутри уютную тень.

Зазвонил телефон, это был Панфилов. Павел понимал, что он виноват, не перезвонил работодателю и другу, но втягивать его в эту историю он не хотел, слишком опасно.

– Мне Елена дала твой новый номер. Привет, Паш.

– Привет, Михалыч. – Павел понял, что Панфилов специально ни о чём не спрашивает. – Я сам тебе звонить собирался.

– Случилось что?

– Мы тут пытаемся одну историю распутать, и пока не распутаем, надо быть здесь.

– Ты считаешь, я тебе из-за работы звоню? – Панфилов хмыкнул. – Паш, помощь нужна? Может, деньги? Или полицию привлечь?

– Нет, не стоит. Просто расследование займёт какое-то время.

– Сколько угодно. Ты осторожней там, что ли, мы с Максом беспокоимся. Мы будем в Озёрном после работы, обращайся, если что.

– Спасибо, Михалыч, непременно.

Павел потёр переносицу. Ни за что он не впутает в эту историю ни Панфилова, ни Матвеева, даже близко их не подпустит. Они не должны знать больше того, что уже знают. Так безопаснее для них. Хотя, возможно, им известно достаточно, чтобы их попытались убрать. Ведь они были в больнице и слышали Варвару. Не такое это дело, чтоб вот так просто узнать о нём и продолжать жить, как жили.

Павел вышел из беседки и пошёл по дорожке, удивляясь буйному цветению вокруг – никогда в жизни он не видел столько цветов. А ещё он радовался тому, что снова осознаёт себя и окружающих, не путая сон с явью. Он уже прикинул, что сделает с тем, кто держал его прикованным в какой-то норе, и ухмылялся всякий раз, заранее предвкушая удовольствие от мести.