Людмила Зарецкая - Судьба зимней вишни

Он знал, что сделает это, даже если потребуется стать чудовищем, пожирающим невинные души. Он кричал это вслед худенькой девушке, уходившей от него в туманную дымку. Она обернулась на его крик, и он с ужасом увидел, что это не она, а Алиса Стрельцова смотрит на него с мольбой, надеждой и отчаянием.

Он мучился, раздираемый сомнениями, но понимал, что все равно нанесет свой удар, несмотря на все ее мольбы и надежды. Так было нужно. Так решило чудовище, живущее внутри его.

Алиса в его сне печально улыбнулась и растаяла. Он снова закричал и проснулся от этого крика, понимая, что плачет и не может сдержаться.

Назавтра Сережка невзначай спросил у меня:

– Ты все-таки поссорилась с Пашей? – Какие у моего сына длинные уши. Или это мы так громко орали?

– Да, Сереж, я больше не буду с ним встречаться.

– Из-за «Павлина»?

– Нет, из-за моего нового друга. Его зовут Александр Петрович. Я вас познакомлю, и он тебе обязательно понравится.

– Ладно, мам, – покладисто согласился сын. – Он мне понравится, потому что ты у меня стала такая счастливая. И совсем не уставшая, как обычно. И очень-очень красивая.

У меня невольно потекли слезы.

– А Пашу тебе не жалко? – спросила я. – Ты не осуждаешь меня, что я поступила жестоко?

– Как мужчине мужчину жалко. – Я невольно улыбнулась. – Но что же поделаешь, если ты его разлюбила, – рассудительно сказал сын. – Когда папа разлюбил тебя, он стал жить с теть Ниной. Так бывает. Теперь вот с тобой случилось.

Н-да. Лихие, однако, сейчас стали дети. Я в 13 лет так не рассуждала. Впрочем, самым важным для меня было то, что Сережка меня понимает. И слава богу.

Я долго думала, рассказывать ли об этом инциденте Петровичу, но потом решила, что не стоит. В конце концов, он меня не спрашивал о моей личной жизни, и я решила, что если такой вопрос когда-нибудь возникнет, то тогда я ему все и расскажу. Тем более что рассказ о моем отказе выйти замуж за Павла Петрович может расценить как давление на него самого. А мужчины, как известно, негативно относятся к матримониальным поползновениям в свой адрес.

Поэтому, когда на следующий день Петрович заехал ко мне в контору во время обеденного перерыва, я ничего ему не сказала. Мы заказали суши с доставкой в офис и наслаждались копченым угрем, обмакивая его в соевый соус, когда на пороге моего кабинета появилась Лора.

Выглядела она еще хуже, чем в нашу первую встречу. Непонятного цвета юбка болталась у нее вокруг щиколоток, скрывая роскошную, как я знала, фигуру. Сверху была надета нелепая самовязаная кофта, на которой к тому же не хватало пуговицы. Туфли были нечищены, голова опять немыта. И только роскошный маникюр, как и в прошлый раз, притягивал взгляд. Петрович, как настоящий джентльмен, встал, чтобы поздороваться. Я их познакомила.

– Ничего, что я к тебе зашла? – с извиняющейся улыбкой спросила Лора. – Я к психологу приходила. Право, Алиса, не стоило все это затевать. Теперь твоя Ирина с меня не слезает.

– И правильно делает. Первые два свидания сорвались почему?

– Потому что я нескладная.

– Нет, потому что кандидаты тебе не подходили. А теперь, после составления психологического портрета, все пойдет как по маслу.

Лора отказалась от суши (никогда в жизни их не ела) и от кофе и, быстро попрощавшись, ушла.

– Это кто? – с любопытством спросил Петрович.

– Моя одноклассница.

– Вы такие разные, неужели дружите?

– Нет, – засмеялась я. И рассказала Петровичу о нашей недавней встрече с Лорой, а потом, немного запнувшись, все-таки поведала и историю ее двух неудачных свиданий. Уж больно забавным был этот рассказ.

Почему-то Петровича история Лоры заинтересовала. Он почти час расспрашивал меня о том, какой она была в детстве, чем увлекалась, на что живет сейчас и кто ей помогает. Я даже слегка разозлилась и напомнила ему, что его должна интересовать я. Он горячо заверил меня, что так оно и есть, и больше мы к этой теме не возвращались.

Через пару дней Иришка подобрала Лоре третьего кандидата в женихи – разведенного инженера Барулина, которому в первом браке очень не повезло с женой. После первого свидания Барулин не сбежал, так что появилась надежда, что на этот раз у Лоры все получится.

За несколько дней до Сережкиного отъезда я выкупила в Наташкином бюро билеты и повезла их Илларии. Эта ведьма настояла, чтобы они хранились у нее, несмотря на то что доставить ее в аэропорт все равно должна была я.

Отдаться моей свекрови проще, чем объяснить, почему нет. Поэтому скрепя сердце я потащилась к ней. Бывать в квартире, где прошли самые счастливые (до недавнего времени) и самые поганые минуты моей жизни, я не люблю. Воспоминания не из самых приятных, сами понимаете.

Правда, бывать там мне приходится редко, не чаще раза в год, когда на Илларию накатывает желание побыть бабушкой. Но и в эти редкие минуты меня никогда не пускают дальше порога. Видать, боятся, что снова выставить меня из этого святилища будет не так-то просто.

Когда недавно мы были здесь с Петровичем, традиция тоже не нарушилась, но сегодня Иллария почему-то нервно попросила меня раздеться и предложила чаю. Признаться, я слегка обалдела.

– Мне нужно поговорить с тобой, Алиса, – заявила свекровь, поставив передо мной чашку. Я вздрогнула. Это был старинный голландский сервиз, который Иллария берегла как зеницу ока. В былые годы я так и не смогла заслужить почетного права пить из этих чашек, так что дело было очень серьезным. – Ты должна мне помочь. В конце концов, мой сын далеко, а ты в благодарность за все, что мы для тебя сделали, должна выполнить за него свой долг.

– Иллария Венедиктовна, свой долг можно выполнить только за себя, – улыбнулась я. – Но, конечно, я вам помогу. Если буду в состоянии.

– Ты обязана это сделать. Дело в том, Алиса, что за мной следят.

Я закашлялась, выплеснула горячую жидкость себе на колени и зашипела от боли. Свершилось! У Илларии начался старческий маразм.

– Ты всегда была криворукой, – автоматически отметила она, из чего я сделала вывод, что мир пока еще не потерял своих привычных очертаний.

– Иллария Венедиктовна, кому нужно за вами следить?

– Вот на этот вопрос ты и должна будешь ответить. – Свекровь ткнула в меня длинным наманикюренным пальцем. – К счастью, мы с Сердалионом послезавтра уезжаем, так что две недели мне не будет ничего грозить. Квартиру я оставлю на охране, но за время моего отсутствия ты должна разобраться, в чем тут дело.

– Да с чего вы вообще взяли этот бред?

– Не груби, Алиса. Я чувствую, что за мной следят. Когда я разговариваю по телефону, то слышу особенные щелчки в трубке. Вчера я ходила к Марье Семеновне, и за мной по пятам шел какой-то человек. Очень подозрительный. И сегодня в магазине я тоже чувствовала, что кто-то смотрит мне в спину. Марья Семеновна думает, что это интересуются моими бриллиантами.