Людмила Зарецкая - Судьба зимней вишни

У мамы все было в порядке, а вот мобильный Петровича оказался «вне зоны действия сети». Я немного обиделась, что за четыре дня он ни разу мне не позвонил, но потом решила, что человек занят и отвлекать его от работы и чувства долга – с моей стороны верх эгоизма.

В понедельник я ехала на работу и размышляла о том, что в последнее время жизнь вокруг меня как-то подозрительно закипела. Чуть больше месяца назад я была готова считать большим событием покупку билетов на самолет или подготовку к Балу счастливых встреч. За этот месяц я отвергла предложение руки и сердца, рассталась со старой любовью, встретила новую, заполучила в ухажеры миллионера, а вчера на моих глазах умер человек. Есть от чего прибалдеть, честное слово!

Раздумывая о непостоянстве судьбы, я то и дело поглядывала в зеркальце заднего вида, потому что еще у своего дома заметила грязно-серую «девятку», которая тронулась с места практически одновременно с моим «Фордом». На всех перекрестках «девяточка» стояла чуть позади меня, не отставая и не обгоняя.

Это обстоятельство показалось мне чертовски подозрительным. Но, приехав на работу, я быстро об этом забыла, завертевшись в круговерти повседневных дел. Обеденный перерыв я решила посвятить маме. За последнюю неделю мы виделись ничтожно мало, и я даже не успела рассказать ей, что Петрович признался мне в любви.

Паркуясь возле живописной помойки во дворе мамули, я снова заметила подозрительную «девятку». И это мне не понравилось.

На обед мама приготовила обожаемую мною паэлью. Мамуля вообще прекрасно готовит. Это у нее такое хобби. Я запила паэлью белым вином и приступила к рассказам. Мама от души посочувствовала несчастной девушке, погибшей на даче у Шаповалова, разделила мое негодование по поводу неприятного и явно глупого Таракана, как следует расспросила о Сережкином отдыхе.

По поводу Петровича она снова распереживалась.

– Алиса, девочка моя, пожалуйста, будь осторожна! – озабоченно покачала она головой в ответ на мой рассказ. – Мне кажется, ты непростительно увлеклась. Осторожно, обожжешься!

– Мамочка, ты просто его не знаешь, – уверяла я. – Он замечательный человек. И теперь, когда я знаю, что он меня любит, я готова ждать сколько угодно, но стать его женой. Это награда за мои прошлые неприятности!

– Один Бог знает, что нам награда, а что наказание, – вздохнула мама и начала собирать тарелки. – Вот и с Пашей ты круто обошлась. Уверена, что он этого заслуживает?

– Мама, я его не люблю! – начала закипать я. – Он решил меня осчастливить своей персоной и ушел из семьи. Но, как говорится в моем любимом фильме «Покровские ворота», осчастливить без желания невозможно.

– Ты встречалась с Пашей несколько лет, и он всем тебя устраивал. Помнится, было время, когда ты рыдала на моем плече, что он не разводится. Теперь он готов это сделать, но ты летишь, как бабочка на огонь, к совершенно другому человеку. Что ты о нем знаешь? Что у него позади? Кто его родные? Почему он до сих пор не женат?

– Он дал мне ответ на этот вопрос.

– Алиса-Алиса, этот ответ не может проглотить никто, кроме моей наивной дочери! Он глуп и недостоверен, но ты не даешь себе труда об этом задуматься.

– Мама, я люблю этого человека и мне не о чем задумываться! – закричала я. – Ты ведь всегда меня понимала…

– Я и сейчас тебя понимаю, – примирительно улыбнулась мама, – просто мне не хочется, чтобы ты наделала глупостей.

Забросив маму на работу (у нее был вечерний прием), я отправилась обратно в агентство. И, подъезжая к своему офису, опять заметила серые «Жигули» и с изумлением поняла, что за мной следят.

А вдруг я, как Иллария, умом тронулась? – размышляла я. Кто может за мной следить, кому я нужна?

Ответ на этот вопрос я обдумывала и весь вечер дома. Слежка меня немного тревожила, поскольку не укладывалась ни в какие привычные рамки. Уже засыпая, я подумала, что ее мог организовать ревнивый Павел, и сквозь сон рассмеялась от облегчения. Вот ведь герой-любовник! Не может смириться с тем, что в моей жизни появился другой мужчина. Завтра же позвоню ему на работу и выскажу все, что об этом думаю. Но назавтра серая «девятка» исчезла из моей жизни, как будто ее и не было. Я утвердилась в мысли, что это проделки Павла, но звонить ему не стала. В конце концов, человек сам осознал, что он не прав.

В среду, не успела я заявиться на работу, как на пороге моего кабинета возникла менеджер Иришка, как кобра, раздувающая капюшон.

– Алиса Михайловна, я больше не могу! – гневно начала она. – Освободите вы меня от этой вашей ненормальной! Она мне всех клиентов изведет.

Как оказалось, речь идет о Лоре. Ее начавшийся роман с инженером Барулиным тоже закончился плачевно. Для инженера, разумеется. С первого же свидания моя чудаковатая одноклассница заявила, что любит прогулки на свежем воздухе. Почти полтора часа они бродили по парку и беседовали о породах собак. Все бы ничего, но, как вы помните, в выходные погода испортилась.

В субботу во время любования Волгой Барулин подхватил насморк, а после воскресной поездки в лес и вообще загремел в больницу с воспалением легких. Полчаса назад он, кашляя и задыхаясь, позвонил Иришке, чтобы отказаться от дальнейших свиданий с Лорой. А заодно и от услуг нашего агентства.

– Он сказал, что ему теперь понадобятся деньги на лечение, – чуть не плача, сказала Иришка. – Я позвонила этой вашей идиотке, ой, простите, Алиса Михайловна, вашей однокласснице, а она сказала, что такие дохляки, которые простужаются от малейшего ветерка, ей и даром не нужны. И что мне теперь прикажете делать?

– Не расстраивайся, Ириш, – я похлопала свою сотрудницу по руке. – Я сама за нее возьмусь. Согласись, чем сложнее случай, тем интереснее. В конце концов, найти ей мужа – вопрос нашего престижа.

Иришка согласилась, но скорее просто для вида. Я поняла, что Лора с ее выкрутасами уже сидит у нее в печенках. Я бы, может, нашла, что сказать в Лорино оправдание, но дверь кабинета распахнулась и на пороге возник букет. Вернее, это был даже не букет, а Букет. С большой буквы. Он занимал весь дверной проем и распространял одуряющий запах.

Цветочное великолепие протиснулось внутрь, и за ним в виде прицепа появился Евгений Николаевич Шаповалов собственной персоной. Иришка, восторженно пискнув, выпорхнула за дверь.

Все-таки в богатых мужчинах есть особый шик. Согласитесь, что костюм за две тысячи баксов внешне сильно отличается от шедевра портняжного искусства фабрики «Москвошвея». В итальянской двойке (подозреваю, что штучной работы), в умопомрачительном галстуке с бриллиантовой булавкой, ботинках из крокодиловой кожи и золотом «Роллексе» на запястье невысокий, немного тучный Шаповалов выглядел очень представительно. Я прямо залюбовалась.