Валерий Качаев - Тамагочи

Единственное, что нас отличало друг от друга, это то, как мы видели наше будущее. Я пошел в мир цифровых технологий. Он – в медицину. Его выбор был заранее предрешен. Венькин отец, Петр Павец, долгое время занимал должность главного врача диагностического центра при институте, а сейчас медакадемии. Вэн с самого детства находился в эпицентре обсуждений каких-то научных и околонаучных идей. И когда он принял твердое решение посвятить свою жизнь медицине, никто этому сильно не удивился. Однажды, это было сразу по окончании первого курса, Вениамин обратился ко мне со странной просьбой. Стать его ассистентом в одном научном проекте. Вести электронную документацию. Если другими словами, записывать на видео все, что происходит в момент его научных опытов. Как я понял, чтобы не делиться славой с другими в случае удачи. Я был проверенным другом, и он всецело мне доверял. Тем более что я ничего не смыслил в его делах, и поэтому утечки информации с моей стороны не предвиделось. А занимались мы с ним поиском души.

– Не понял… Каким поиском вы занимались? – переспросил Тополь.

– Ничего смешного или нелепого здесь нет. Многие мировые научные центры занимаются изысканиями в этой области. Представь, как будут говорить о человеке, который откроет самый главный секрет нашего бытия. Нобелевская премия и мировое признание – минимальная награда за потраченное время. Это бомба, в прямом смысле слова, в науке и мировоззрении в целом. Возьмем, к примеру, тебя. Разве ты ни разу не задумывался о том, что ты есть на самом деле? Если откинуть всю механику, инстинкты, накопленные знания, оставляя только суть? С момента появления человека на свет она остается неизменной до конца его жизни. Ведь ложась вечером спать, ты точно знаешь, что утром проснешься именно ты, а не кто-то другой в твоем обличии. Так вот, эту суть, определяющую, собственное я, мы и искали. Вернее, искал он, а я все писал на видео.

– И как же это выглядело со стороны?

– Вениамин выпросил у отца разрешение использовать базу диагностического центра. Там была вся необходимая для этого аппаратура. Петр Иванович, естественно, пошел навстречу своему сыну. Но дал добро заниматься только по ночам, когда никого нет, и мы никому не мешаем. Для нас это был оптимальный вариант. Подопытного кролика нашли практически сразу. Им стал наш бывший одноклассник по фамилии Семенов. В школе и на улице его так и звали – Семен. По жизни неудачник и наркоман. За пару бесплатных таблеток он бы позволил сделать себе лоботомию, даже не представляя, что это такое. Но в нашем случае от него ничего подобного не требовалось. В основном все происходило в кабинете МРТ. После стандартного опроса, замеров температуры, давления и еще кое-каких процедур он ложился на стол томографа, и Вэн сканировал каждый миллиметр его тщедушного тела. Затем наш доброволец уходил домой. Я выпускал его через черный ход, а Вениамин долгими часами занимался анализом, сравнивая только что полученные данные с предыдущими. И так повторялось довольно продолжительное время. В конце концов мне это наскучило, и я стал уходить вместе с Семеном, снимая на камеру только манипуляции с подопытным. Свои комментарии к сравнительным анализам Венька уже записывал на диктофон. На нашем однокласснике была опробована куча различных психотропных препаратов. Где Вэн их доставал и для чего нужны такие эксперименты, меня никогда не волновало и не интересовало. Но однажды случилось то, что в корне поменяло мое отношение к лучшему другу. Приняв горсть пилюль, предложенных Павцом, Семен, как обычно, лег на стол томографа и медленно въехал внутрь кольца огромного магнита. Когда стол вернулся в исходное положение, Семен с него так и не поднялся. У парня остановилось сердце. Он умер. Ты не представляешь, как я тогда перепугался. Павец же, как мне показалось, даже бровью не повел. Сразу взял ситуацию под свой контроль. Предложил вытащить беднягу из здания и оставить на остановке, возле диагностического центра. Так и сделали. Под покровом ночи вынесли бездыханное тело Семена и усадили на скамью в остановочном павильоне. Вэн сказал, чтобы я ехал домой и уничтожил все записи и копии, на которых мы находимся в одной компании с Семеновым. И мы разошлись. Я был сильно напуган и, не задумываясь, сделал все, как он просил. После бессонной ночи я созвонился с Вэном, и мы встретились на том самом месте, где несколько часов назад оставили труп своего одноклассника. Семена, видимо, к тому времени уже увезли. Люди на остановке приходили и уходили. Садились в троллейбусы и выходили из них, для всех жизнь продолжалась. А вот для меня в тот день она словно закончилась, словно я умер вместе с Семеном.

– Что произошло? – спросил я Павца.

– Ровным счетом ничего, – спокойно ответил тот.

– Как ничего? Семен умер!

– Тише, – сказал Павец и дернул меня за рукав. – Все наркоманы, рано или поздно, заканчивают жизнь таким образом. Передозировка – это обычное для них явление.

– Но колеса ведь ты ему дал!

– Запомни! Никто никому ничего не давал. Никто никогда здесь не был. Просто произошел трагический случай. И мы с тобой к этому случаю непричастны. Ты все сделал, как я просил?

– Да.

– И еще одно. Ты это должен знать. Чтобы не наделал глупостей. Колеса, которые я дал Семену, знаешь откуда? Догадываюсь, что нет. Так вот, я их взял у Светланы.

Забыл сказать, что Света училась на провизора, в той же медакадемии, где учился Павец. А сейчас работает в клинике, в которой тот занимает должность главврача. Время, что Венька провел в диагностическом центре, не прошло даром. Из него получился классный специалист. Хотя, если положить руку на сердце, не каждый студент имеет свободный доступ к современным хорошо оснащенным лабораториям. Но тем не менее, в данный момент он светило науки, под началом которого работает целая клиника. Как мне кажется, Свету при себе этот жук держит не только потому, что она ему всегда нравилась, или просто по старой памяти, но и для того, чтобы быть в курсе моих намерений. От пьяного человека можно ожидать чего угодно. А я тогда здорово запил. До сих пор остановиться не могу. После услышанного на остановке нашей дружбе с Павцом пришел конец. Такого предательского удара, да еще от лучшего друга, я никак не ожидал. На четвертом курсе у нас со Светой завязались серьезные отношения. И прикрываться ею было не то что не по-товарищески, но даже не по-мужски. Хотя нет худа без добра. Я стал больше времени уделять учебе. В принципе, тоже добился немалого.

– Мне одно непонятно, – перебил рассказчика Тополь. – Зачем твой корешок травил этого бедолагу?

– Тут вот какое дело, Андрей. Как потом мне объяснил Павец, чтобы выявить наличие того, что ты не видишь, нужно дать этому невидимому как-то проявить себя. Каким-то образом пошевелить. Создать экстремальную ситуацию. В нашем же случае это физическая смерть. Самостоятельно реанимировать Семена Павец бы не смог. Он это прекрасно понимал, а звать кого-либо на помощь – это подставить себя и, конечно, своего отца. Что было недопустимо. Я считаю, он хладнокровный убийца, который все заранее просчитал и тщательно подготовился к преступлению, планомерно прикармливая свою жертву, как собаку Павлова.