Дмитрий Константинов - Чудотворец

Вера сидела в кресле с книгой в руках и прислушивалась к тому, что происходило в соседней комнате. Там было тихо.

Ставицкий, сосредоточенный и потный, держал перед собой руки на уровни груди, ладонями друг другу. Ладони дрожали от напряжения, а между ними в воздухе висел теннисный шарик. Наконец Виктор опустил руки и откинулся на спинку кресла. Тяжело дышит, вытирая пот со лба, и широко улыбается.

Потрясенный Денис какое-то время не мог сказать ни слова.

– А я так смогу?

– Если будешь заниматься… Подними шарик, дай его мне.

Денис нашел теннисный шарик, укатившийся под журнальный столик, и подал отцу. Виктор положил его на столешницу.

– Для начала попробуй сдвинуть с места. Руками не трогай, смотри на него. Главное – очень хотеть, чтобы он покатился…

– Давай лучше повторим, что мне на сцене делать?

Ставицкий приложил палец к губам и указал глазами на дверь. Мальчик в ужасе прикрыл рот рукой, а Вера в соседней комнате, отшвырнув книгу, встала и быстро пошла к ним.

– На какой сцене?!

– Я же просил не мешать, когда мы занимаемся.

– Надеюсь, ты не собираешься взять Дениску на сцену?!

– Почему нет? – Ставицкий улыбнулся. – Он сам хочет. Да, Дениска?

Мальчик, насторожено глядя на мать, коротко кивнул.

– Не смей его в это втягивать!

– Давай не при сыне?

Ставицкий встал, и они прошли в соседнюю комнату.

– Ты слышишь меня? Не смей этого делать!

Виктор закрыл дверь и с интересом повернулся к Вере.

– Давно ты на меня так не смотрела – забыл уже… – после пары секунд молчания он добавил: – Все? Успокоилась?

– Я не пущу… Не позволю!

– Сейчас у меня нет сил с тобой спорить…

Ставицкий пристально посмотрел Вере в глаза… а когда она очнулась на кровати, в одежде, был уже вечер – настенные часы показывали начало девятого…

В зале, как обычно, свободных мест не было. Арбенин стоял в проходе между рядами и держал ближайшую зрительницу за запястье.

– Ой… жжется!..

– Еще чуть-чуть потерпите?

– Все-все, горячо же!

Она выдернула руку и показала зрителям: в том месте, где держал Николай, рука сильно покраснела.

– Ожога не будет, не волнуйтесь… Кто-то еще хочет попробовать?

Рядом поднялась женщина в очках.

– Дайте руку.

И тут женщина начала говорить – сбивчиво, взволнованно:

– Я не об этом… У меня в мозгу опухоль – доброкачественная – врачи говорят, удалять нельзя… Голова все время болит, ночью спать не могу. Можно сделать, чтобы она как-то прошла… рассосалась?

– Пока не знаю, – медленно проговорил Арбенин. – С понедельника начинаю прием по адресу Булавин переулок, дом три. Приходите, постараюсь помочь.

После выступления Николай и доктор Губер, который упаковывает в коробку аппарат для измерения давления, сидели в комнате отдыха.

– Ну вот, совсем другое дело!.. Точно ничего не беспокоит?

Николай, погруженный в свои мысли, отрешенно помотал головой.

В комнату вошел Юра и первым делом спросил у доктора Губера:

– Нормально все?

– Отлично! С таким здоровьем можно в космос лететь!.. Ну, все, до завтра?

Юра вскинул руку в прощальном жесте, Николай не отреагировал.

Когда доктор вышел из комнаты, Юра улыбнулся брату:

– Сегодня не так весело было… Вчера – вообще, конечно!..

– Клоун не в форме, – буркнул Николай.

– Конечно, не в форме! Всю ночь бухать – потом на сцену!

Николай поднял голову, встретился взглядом с братом.

– Как у тебя с Настей? Вечером идете куда-нибудь?

– Сам же сказал: не гнать? – удивился Юра. – Днем заезжал к ней – поболтали, а так… Она сегодня допоздна в офисе – пусть работает!

Николай кивнул, соглашаясь, но ничего не сказал.

– Домой едем?

– Иди, я… Прогуляться хочу, попозже приду.

– Только не пей сегодня, я тебя умоляю!

– Успокойся! – поморщился Николай.

Несколько минут спустя он задумчиво прогуливался по сумеречной аллее. В конце концов, нашарил в карманах мелочь, выбрал двушку и направился к телефону-автомату.

– Ты одна? Никого больше нет?.. Дождись меня, скоро приеду.

Взволнованная Вера быстро шла по коридору. Все ближе слышались шум, аплодисменты в зале. Повернув за угол, она увидела болтавшего с работницей ДК Гузака.

– Где мой сын?!

– Кто?.. Дениска?

Пока администратор Ставицкого соображал, как ответить, Вера устремилась к приоткрытой двери с табличкой «Выход на сцену».

– Нет-нет, туда нельзя! – кинулся за ней Гузак, но Вера уже распахнула дверь. – Постой! На секундочку?!

Стоявший у боковых кулис Мальков обернулся:

– Вера Николаева, не надо вам…

Он замолк, а потрясенная Вера уставилась на сцену.

Посередине стоял Денис, а несколько человек что-то держали в руках за спинами. Мальчик внимательно смотрел на одну из женщин.

– Сумка?

Женщина улыбнулась и продемонстрировала зрителям сумку. Зал возликовал.

– Молодец! – похвалил сына Ставицкий. – А этот дяденька что от нас прячет? Смотри внимательней! Ну?

– Игрушку какую-то…

– Денис, не халтурь! Какую игрушку?

– Кота? – неуверенно проговорил мальчик.

Мужчина достал из-за спины нелепую пластмассовую игрушку, в которой трудно было опознать какого-то реального зверя. Ставицкий в ужасе округлил глаза:

– Ой!.. Кто это?!

Зал взорвался хохотом.

– А знаешь, Денис, ты был прав… «Какая-то игрушка» – точнее не скажешь.

Зрители снова покатились со смеху.

Мальков шепотом сказал Вере:

– Дениска здесь был, со мной – на сцену только что вышел… Пять минут, просто попробовать, он сам хотел…

В этот момент сияющий Ставицкий встретился взглядом со стоявшей у боковых кулис Верой. Пару секунд они смотрели друг на друга, а затем Вера повернулась и пошла к выходу в служебный коридор.

Когда выступление закончилось, за окном окончательно стемнело. Вера стояла в конце коридора, глядя в окно на черное, беззвездное небо. Она услышала приближающиеся шаги, но даже не повернула голову.

– Когда-нибудь поймешь, что я прав, – тихо сказал Ставицкий.

– Не думаю.

– Надеюсь, поймешь… Я пытался жить семьей – ты сама этого не хочешь… Что будем делать? – он помолчал, но Вера не отвечала, и Виктор продолжил: – Когда вернемся в Москву – все будет, как раньше… Только Денис будет жить со мной.

Вера обернулась и посмотрела на Ставицкого, не до конца понимая смысл сказанного.

– Подумай: он родился особенным, не таким, как все. Для чего-то ему дан этот дар… Нельзя жить так, будто он обычный мальчишка – это неправильно. Я помогу развить его дар, отточить, смогу контролировать…

– Слава… не делай этого.

– Не переживай, ты будешь видеться с ним, когда захочешь… Конечно, если он будет свободен.