Никки Каллен - Рассказы о Розе. Side A

– Передам обязательно.

– Так спишь с зайками разными?

– Нет, не сплю.

– Но ты же можешь.

– Могу. Но я не сплю, потому что… потому что я скоро собираюсь принести обеты Церкви, и как-то это странно…

– Че странного? Наоборот – пользуйся – ты же еще не принес… эти…

– Обеты. Но вот Вы влюблялись когда-нибудь?

– Да тыщу раз.

– И Вам хотелось с кем-то спать другим, не любимым?

– Слушай, ну я же такая… импульсивная… я могу спать с другим… и сама всё порушу… но это я… я тебя поняла про любовь. И что?

– Так вот я так люблю Бога и книги – эта любовь, как вода, как воздух, заполняет для меня до краев, и ничему другому в моей жизни уже нет места – его просто нет – всё занято – понимаете?

– Но с Богом же не потрахаешься. Или ты про сам-с-собой?

– Нет, я про… например, есть художник. Он рисует картины, и получает от законченной картины больше удовольствия, чем например, от секса. И, конечно, картины рисовать ему становится интереснее, чем что-то еще.

– Я поняла тебя. Тебе книжки интереснее, чем живые люди.

– Ну, не совсем так… но книжки мне пока интереснее секса.

– Но ты хоть спал с девушкой когда-нибудь? Знаешь, что теряешь? Ты же вообще пацан, что ты знаешь?

– Нет, но я черепаховый суп не ел. И не задумываюсь над этим.

– Черепаховый суп? Вот гадость… у меня есть черепаха, я ее обожаю. Что за сволочи люди.

– И не говорите.

– Ну, ладушки, я тебя поняла. Ты как Маттиас. Он там тоже про любовь, про… блин… сублимацию – вот, – она торжествующе посмотрела на него – вот видишь, я помню, я знаю, не такая уж я и дурочка – хотя Дэмьен очень старался, чтобы люди не считали себя рядом с ним дураками – если так происходило, это была его вина как собеседника, где-то нос задрал, где-то собеседника не дослушал – некрасиво, нехорошо – Дэмьен любил людей и расстраивался, если обижал кого-то, старался общаться на радость обеим сторонам – «ты вообще не способен спорить, только заговаривать до смерти» сердился Тео; лифт уже давно приехал, они вышли и разговаривали возле дверей.

– Сублимация – да, Вы верно всё поняли.

Она подняла выщипанные в ноль брови, вместо них нарисованные высокие тонкие дуги в стиле Марлен Дитрих – и родинка накладная – мушка в форме сердечка над левой «бровью».

– А если я люблю секс больше, чем рисовать?

– Ну что ж, всё справедливо – у меня есть книги, а у вас секс – такое вот равновесие. Но если вдруг захотите книгу – мало ли, на ночь, вместо и после, заходите – я Вам принесу чего-нибудь из библиотеки, у нас в Соборе много книг.

– Да у вас там одни душеспасительные, небось.

– Нет, у нас есть клуб любителей любовных романов. И там есть романы со всеми подробностями. Книга – это просто книга. Книги не портят людей.

– Прямо в Соборе книжки про «это» лежат? Гонишь… ну ладно, зайду. Хитрый какой. Даже Маттиас так не умеет. А ты, вдруг надумаешь провести ночь верхом на звезде, тоже заходи. Я Джелли Стар – сечешь – верхом на звезде? Я на шестом живу, двадцать третья квартира. Можешь с книжкой про «это», почитаешь вслух; только меня нужно будет к кровати привязать, а то я много слушать не буду, несвязанная, – она опять расхохоталась. – Никому не расскажу, обещаю, если ты потом станешь монахом.

– Буду иметь в виду.

– Ну, ага, давай, пока. Маттиасу привет передавай. Он реально моя большая любовь. Только он монашек. А ты говоришь – справедливость.

…Позавтракал Дэмьен в магазине – за прилавком опять была Мюриэль, в белой футболке с Битлз, винтажной, Дэмьен восхитился вслух; она покраснела; «кофе? круассан?» – оказалось, что Дэмьен вчера не заметил стойки у огромного окна, которые выходило на улицу; он купил какао и свежей выпечки; и еще местные газеты; какао был отличный; посетителей в магазине было навалом, Дэмьену пришлось поджать локти; извините, пробормотал человек в кепи, сером пальто, забрызганных уже ботинках; будто Шерлок, гонялся все утро по полям за уликами; с другой стороны примостилась целая толпа школьников, девочки в сползших гольфах, в безумной бижутерии, все с ярко накрашенными глазами, мальчики в светлых рубашках и жилетках, они обсуждали какое-то аниме; гвалт со всех сторон; но Дэмьена это ничуть не раздражало – радовало; Дэмьен вдруг понял, насколько замкнутый образ жизни вел несколько лет – Братство, университет, Тео; часто кроме Тео никого ближе, только Артур Соломонов – по переписке – и еще тысячи людей, – ему шли тонны писем – с тех пор как редактором «Искусство кино» стал Артур Соломонов, журнал, оставаясь сносбским и черно-белым, стал настолько популярным, что забил уже по всем параметрам весь мужской глянец – все читают «Искусство кино» – а, значит, Дэмьена Оуэна; и вот это и была жизнь Дэмьена – журналы, книги, письма, размышления; я, наверное, и не вешу ничего, такой я духовный, посмеялся он про себя; сказал Мюриэль «спасибо», она кивнула из-за кассы; заметила даже в наплыв, приятно; может, и не совсем духовный; и вдруг она вышла из-за кассы и нежно прикоснулась – он был уже в дверях; он был потрясен.

– А Вы на свидания ходите?

Что за чертовщина творится сегодня в этом городе, подумал Дэмьен, накануне Хэллоуина и Дня всех святых – будто все женщины выпили какое-то зелье, из меда и трав, с растворенным моим волосом, и сходят с ума.

– Ну… я… в общем, иногда.

– О, простите, у Вас есть девушка?

– Нет, но я… это сложный вопрос для меня. Я, видите ли, студент Католического университета и собираюсь в будущем взять на себя обязательства перед Церковью.

– Ох… мне так стыдно, – он понял, что она сейчас убежит, и в жизни ему не купить здесь круассана. Никто ему в кофе плевать не будет, но атмосфера неловкости и смущения всё разрушит.

– Ну, одно свидание в неделю я себе позволяю. Прошлое было как раз на прошлой неделе, а на этой я еще пока никого не звал, и меня не звали. Прямо, боюсь, пропадает неделя.

Она улыбнулась – славная девушка, только они все какие-то одинаковые, девушки-шоколадные кексы – темноволосые, с красивой бело-розовой кожей, карими глазами, с большими, с яркими крупными, как вишни, зрачками, французский маникюр, вишневые свитера и воротник сверху, джинсы или клетчатая юбка, – ну что делать, он же не умрет от одного свидания не с пожилой леди… главное, чтобы Ричи не прознал. Будет орать – что ты можешь ей дать, зачем голову морочишь… будто бы все свидания заканчиваются женитьбой. Такой большой, а такой наивный. Они договорились на кино – что-то не сильно романтичное, но и не фильм ужасов: винтаж – «Мышьяк и старые кружева» – Дэмьен видел его один раз, в детстве, с бабушкой, они очень смеялись, и он с радостью бы пересмотрел – в местном кинотеатре под праздник шла ретроспектива таких милых олд-страшилок. Не девушка в годах, так хотя бы фильм – уже придумал шутку для Тео Дэмьен.