Маша Трауб - Чужой ребенок

– Да, а ты забыл, как у нас жил? Забыл, как плакал? Забыл, как мать ненавидел? Может быть, поэтому ты Даньку бросил.

– Ларис, ты стала доморощенным психологом? Мне пора. Знал бы, что ты орать начнешь, не позвонил.

– Ты такой же, как твой отец. Тебе наплевать. На всех наплевать.

– Неправда. Не наплевать. Олю я люблю. И ребенка хочу. Этого ребенка. Понимаешь?

– А чем Данька хуже? Он тоже твой сын.

– Ларис, скажи, что ты хочешь?

– Ничего. Ничего не хочу. Уже давно ничего не хочу.

Илья отвез Олю в роддом. Присутствовал при родах. Позвонил Ларисе пьяный и счастливый – сын родился.

Она сухо поздравила.

– Как назовете?

– Игорем.

– В честь папы?

– Нет. Да. У Оли отца звали Игорь.

– Хорошее имя.

Инна умерла за три месяца до рождения своего второго внука. Илья редко приезжал домой. Инну нашла соседка, которой Илья давал деньги, чтобы та заходила, проведывала и приносила продукты.

– Таблеток наглоталась, – сообщила соседка.

На тумбочке рядом с кроватью действительно лежала пустая упаковка. Илья не верил, что мать – самоубийца. Инна забывала, выпила ли лекарства, и могла принять лишнее по ошибке.

– Я ж заходила, все нормально было. Вон молока принесла, хлеба. Чай она пила, – оправдывалась соседка.

Илья сунул ей купюру, та перекрестилась и с облегчением ушла к себе.

Хоронили Инну скромно. На том же кладбище, что Игоря, только в другом конце.

Илья уехал сразу – к беременной жене. Лена, Иван и Лариса стояли около кладбищенского цветочного ларька и молчали.

– Я кофе хочу горячего или чая, – сказала Лариса.

– А тут есть что-нибудь? – спросил Иван. – Я бы выпил.

– Там кафе есть, – сказала Лена.

Кафе оказалось стоячее. Иван взял водки, Лена с Ларисой растворимый кофе из пакетиков – другого не было.

– Отмучилась, – сказала Лена, – за что ей такое? И никого рядом не было. Соседка какая-то. А если бы она не зашла? Сколько бы там пролежала? Ужас, не дай бог. И Илье все равно. Растила она его, растила, и вот результат.

Лариса с Иваном молчали.

– Всю жизнь мучилась, – пошла на новый круг Лена, – молодая ведь еще была.

Лариса отхлебнула глоток – кофе был мерзкий и слишком горячий. Иван взял еще водки.

– И никто ведь не помогал. Илья ничего не рассказывал, ни о чем не просил. Да если бы мы знали, – продолжала монолог Лена.

– Лен, ты же была ее подружкой, – не выдержала Лариса.

– Да не были мы подругами, – возмутилась та. – Я считаю, что Илья должен был о ней лучше заботиться.

– Он заботился, как мог.

– Ну, не знаю. Вот так всегда бывает – Инна умерла, а у Ильи ребенок родится. Как будто Инне на смену. Как его жена? Оля?

– Нормально. Илья ее любит, – ответила Лариса.

– Конечно, любит. Девочка, насколько я понимаю, из богатой семьи.

– При чем тут это?

– А при том. Что-то он Свету не очень любил и Даньку тебе сбагрил. А сейчас вон как бегает. Переживает. С кладбища его как ветром сдуло. Даже с нами не постоял. Я уж и не говорю, чтобы поминки устроить.

– Лен, тебе не надоело? Что ты вечно счеты устраиваешь?

– Ничего я не устраиваю. Как Даня?

– Хорошо. Растет.

– Все такой же неуправляемый? А эта не объявлялась? Мамаша его.

– Я его мать.

– Ну да, конечно. Так не объявлялась?

– Нет.

Лариса не сказала, что недели две назад в дверь позвонили. Был вечер, поздно, Даня уже спал. Она никого не ждала. Подошла к двери и посмотрела в глазок. На лестничной клетке стояла женщина. Незнакомая. Лариса испугалась. Беспричинно. Сердце заколотилось. Она не открыла дверь и не спросила «кто?». Та еще раз позвонила. Лариса вздрогнула. Женщина постояла еще некоторое время и ушла. На следующий день она приходила снова. Лариса заранее выключила свет в коридоре, как будто знала, что она придет. Женщина позвонила, постояла и ушла. Была ли это Света, Лариса так и не узнала – вроде бы похожа, а вроде бы и нет. А еще через несколько дней, уже утром, под дверью стояли уже две женщины. Лариса перепугалась. Заглянула в комнату к Дане и велела ему сидеть тихо.

– Кто там? – спросила Лариса.

– Откройте, пожалуйста.

Лариса приоткрыла дверь.

– Здравствуйте, – поздоровалась одна из женщин, – у вас тараканы или муравьи есть?

– Какие тараканы? – Лариса от испуга плохо соображала.

– Обычные.

– Нет, нет у нас никого.

– Странно. У ваших соседей есть. Мы будем травить в мусоропроводе, мусор не выбрасывайте до вечера. И можете приобрести средство. Очень эффективное. Безвредное для детей и домашних животных. У вас дети или домашние животные есть?

– Нет, никого у меня нет, – выпалила Лариса, – мне не нужно средство. У меня есть. Спасибо.

– Возьмите, не пожалеете. А то мы там потравим, они к вам прибегут. У нас дешевле, чем в магазине.

– Нет, не надо. – Лариса захлопнула дверь. Чего она так испугалась? Вдруг та странная посетительница вообще не Света? Может, она к бывшим жильцам, у которых Лариса квартиру покупала, приходила? И вообще, столько лет прошло. У той Светы уже наверняка и новый муж, и новые дети.

Лариса села под дверью и заплакала. Сердце колотилось.

Иван пошел на улицу курить.

– А вы как? – спросила Лариса.

Лена крутила пластмассовый стаканчик с кофе.

– Да никак. Иван гуляет, я дома, – сказала она. – Ты ведь это хотела услышать? Вот услышала. Надоело изображать счастливое семейство. Лучше б он ушел тогда, когда хотел.

– А почему не разведетесь?

– Да сейчас ему все равно. И мне, если честно. Уж лучше так, чем по судам таскаться да имущество делить. Пусть гуляет. По-моему, ему тоже так удобнее. Меньше проблем. Да нет, нормально живем. У него свои дела, у меня свои. Крепкие дружеские отношения. Если с тобой сравнивать, так вообще отлично.

– Я тоже нормально живу.

– Ну да. Никогда тебя не понимала.

– А как Ника?

– Ой, не напоминай, – выдохнула Лена. – Водки хочется. Ты будешь?

– Нет, не хочу.

– А я выпью. – Выпив, Лена продолжила: – Мерзавка, дрянь неблагодарная. Знаешь, сколько я в нее вложила? Всегда пожалуйста. Никушечка, Никушечка… Муженек ее оказался не так прост. Мамой меня называл, тьфу. Денег просил. В долг. Я не дала. Так он Нику к отцу отправил. А Иван – тоже идиот. Дал, конечно. И где эти деньги?

– На что хоть просил?

– На врачей. У Ники выкидыш был. А чего она хотела? Надо было раньше головой думать.

– Почему же ты не дала?

– Да без толку. В черную дыру. И не верила я, что на лечение. Наверняка ее муженек прикарманил бы. Она, конечно, обиделась. Не разговаривает со мной. Дачу поделить хочет. Живут черт-те где. Снимают. Халупу какую-то. С нами им, видите ли, плохо. А то, что я рубашки его гладила и еду готовила, она забыла. Представляешь, с нами, с родителями, судиться собралась. Я же все для нее делала. Старалась. А она хочет одним махом все похерить. Дрянь. Нет уж. Так просто она ничего не получит. Была у меня дочка, и нет дочки. Растишь их, растишь, а потом «получи, фашист, гранату». Я же ее знаю. Она бы сама не додумалась. Это он ее накрутил. А она и ухом не ведет. На все согласна. Я ей говорю – если он мужик, так пусть сам заработает. И на квартиру, и на житье. А то я не знаю, что ей Иван деньги дает! И берет же, не стыдно.