Вадим Норд - Ошибка юной Анны

Александр налил себе еще сока, взял планшет, нашел в библиотеке рассказы Акутагавы и погрузился в чтение. Перечитывание любимых авторов, тех, которых знаешь близко к тексту, – прекрасное средство от меланхолии, вызванной мыслями о несовершенстве мира.

Фразы: «Чтобы сделать жизнь счастливой, нужно любить повседневные мелочи» и «Чтобы сделать жизнь счастливой, нужно страдать от повседневных мелочей» [32]традиционно увели размышления далеко в сторону. Александр все никак не мог понять смысл, вложенный Акутагавой в это противопоставление. Точнее говоря, в зависимости от настроения, понимал его по-разному. То ему казалось, что речь идет о неразрывной связи любви и страдания, то казалось, что вся суть заключена в необходимости уделять как можно больше внимания мелочам, а сегодня он подумал, что Акутагава, скорее всего, хотел сказать о невозможности счастья как такового. Не успеешь порадоваться, как уже пора огорчаться.

– Как вам это удалось, Александр Михайлович?! – В радостном голосе Инги словно колокольчики звенели. – Вы просто волшебник! Это настоящее чудо! Как вы смогли?

Приятно, когда тебя называют волшебником, только вот непонятно, в чем заключается твое волшебство. Особенно в случае с Ингой, у которой еще не была назначена дата первой операции.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, Инга…

– Ну как же не понимаете? Да, для вас это, наверное, обычное дело, но для меня – нечто невообразимое! Никто не смог, я не смогла, а вам удалось. Как? Я папочку не узнаю. Его как будто подменили.

– А что с вашим папой? – осторожно поинтересовался Александр. – Он… э-э… прислушался к вашим доводам?

– Прислушался! Прислушался – это не то слово! Он сказал, что если мне что-то надо, то оно и ему тоже надо, потому что иначе и быть не может. И еще попросил прощения за то, что не понимал меня. Столько лет. Сказал, мне так стыдно. То есть ему…

Впору было удивляться, щипать себя за мягкие места, чтобы убедиться, что это не сон, а затем радоваться. Щипать себя Александр не стал, потому что разговаривал не спросонья (Инга позвонила ему в клинику около полудня), и радоваться не спешил.

– Скажите, Инга, а ваш папа в порядке? – уточнил он.

– В полном! – ответила та, а потом до нее дошел истинный смысл вопроса. – Да нет, что вы, Александр Михайлович! Он в этом смысле всегда в своем уме, даже когда выпьет. А вчера вечером, когда мы с ним разговаривали, он был трезвый, сухой, как лист! Это уже потом мы с ним пригубили вискаря в честь нашего примирения. Мама сейчас гостит у сестры в Казани, вот уж удивится, когда приедет! Если, конечно, папочка ей по телефону все не рассказал. Вы не представляете, он предложил мне полностью оплатить операции. Так и сказал – в любой клинике по моему желанию. Хоть в России, хоть за границей. Фантастика!

«Да, действительно фантастика», – подумал Александр. Люди, конечно, меняются, но чтобы так резко? И под влиянием каких обстоятельств, хотелось бы знать? И почему Инга считает, что это заслуга его, Александра?

– Рад за вас, Инга. – Александр действительно обрадовался, хотя удивление было сильнее радости. – Если вам будет нужен совет по выбору клиники…

– Александр Михайлович, – ликование в голосе Инги сменилось возмущением, – о каком выборе вы говорите? Я уже выбрала клинику. Вашу. После всего, что вы для меня сделали, надо быть последней сволочью, чтобы искать другую клинику. Я хочу оперироваться у вас, и только у вас. В вашей «Белке» и у вас лично.

Никто еще не сокращал «Ля бель Элен» до «Белки». Александр запомнил nouveau mot [33], чтобы потом поделиться с боссом.

– Вы, оказывается, не только хирург, но и психолог. Я считала, что папочка непрошибаем, а оказалось… Нет, вы волшебник! Настоящий!

– Инга, мне очень приятно слышать столь лестные слова, но я в самом деле не понимаю, при чем тут я? Наш последний, второй, разговор с вашим папой закончился тем же, чем и первый, и больше мы с ним не встречались.

– Как это при чем? Он мне сам сказал, что вы открыли ему глаза. Разве в Москве есть другой доктор Берг? Тем более папочка сказал «твой Берг», стало быть, имел в виду вас, и только вас. Он, наверное, ушел от вас озадаченный, а потом додумал все на досуге. Кстати, Александр Михайлович, мне теперь нельзя оперироваться в понедельник. В любой другой день недели – пожалуйста, а в понедельник, нет. Папочка хочет быть рядом, когда вы станете меня оперировать, поклялся, что не будет мешать, просто посидит у вас в холле, так ему будет спокойнее, а в понедельник нет варианта прогулять работу, потому что по понедельникам у него какое-то суперпуперсобрание с высшим руководством. Вот он и попросил, чтобы…

Посидит в холле во время операции? Так ему будет спокойнее? Так действительно многим родственникам было спокойнее, чистая психология, но ожидать подобного отношения от человека, называвшего себя «по совместительству отцом», было, мягко говоря, неожиданно. Надо же, какие разительные, резкие перемены! Такие перемены бывают только после каких-то невероятных потрясений или после черепно-мозговых травм. Что, Виктор Сергеевич упал и ударился головой?

Александра вдруг осенила догадка. Собственно, и осенять было нечему, потому что если к какому-то делу причастны Икс и Игрек, и оказывается, что Икс не имеет отношения к чему-то, а все уверены, что имеет, то здесь явно поучаствовал Игрек. Ахмальцев дал Еве свою визитную карточку. Ах, Ева, Ева. Вот это сюрприз. Как ей только удалось?

Разговор с Евой откладывать было нельзя, потому что невозможно заниматься делами, изнывая от любопытства и думая совсем о другом. Поэтому Александр позвонил ей сразу после разговора с Ингой:

– Как тебе это удалось? – спросил он.

– Да так… Ничего особенного, – поскромничала Ева.

– Нет, это нечто особенное, – возразил Александр. – И я очень хочу знать подробности. Не томи, рассказывай.

– Да в общем-то и рассказывать нечего. Если кто-то думает, что я соблазнила этого пенька, влюбила его в себя и потребовала, чтобы он перестал издеваться над своим ребенком, то сильно ошибается. Ничего такого между нами не было, ни малейшего намека на секс, хотя он на меня поглядывал с определенным интересом. Но я пошла другим путем… Кто это первый сказал: «мы пойдем другим путем»?

– Ленин, в то время еще просто Владимир Ульянов, когда узнал о казни своего старшего брата Александра, готовившего покушение на императора Александра Третьего.

– Вот так эрудиция! – восхитилась Ева. – Мне бы столько знать…

– Не отвлекайся, – попросил Александр.

– Не буду. Пришла мне в голову мысль. Хорошая. Поняла я, что с таким человеком разговор надо строить иначе, и решила попробовать…