Вадим Норд - Девушка по имени Августа

– В словаре Брокгауза и Ефрона говорится, что Берги появились в Остзейских областях в пятнадцатом веке. Самым известным из них был генерал-аншеф Максим Васильевич Берг, умерший в 1784 году. Во время Семилетней войны он командовал корпусом, и среди его подчиненных был Суворов, который называл Берга своим учителем. Но, насколько я понимаю, с остзейскими Бергами у меня нет ничего общего. Мой отец рассказывал моей матери, что его предки переселились в Россию из Штутгарта при Екатерине Второй. Предположительно, что из Штутгарта, потому что на нашей фамильной реликвии – шкатулке, в которой Берги привезли свои сбережения, была изображена стоящая на задних ногах лошадь, а это – герб Штутгарта. Штутгарт первоначально назывался Штутенгартеном, что переводится как «кобылий сад». Немцы любят поэтичные названия.

Про то, что, выезжая в Европу, он не прочь покопаться в архивах в поисках своих корней, Александр умолчал. Архивы, по мнению большинства людей, – донельзя скучное место, которое можно посещать только по долгу службы или по зову занудства. Выставляться занудой не хотелось, рассказывать о том, как интересно читать старинные документы в их «первозданном» виде, тоже не хотелось. Не факт, что Августе будет это интересно.

– Покажешь шкатулку? – с учетом любви Августы к предметам, этого вопроса можно было ожидать.

– Увы, я о ней только слышал, – развел руками Александр. – И отец тоже в руках шкатулку не держал. Ее украли вскоре после войны, до его рождения. Залезли днем в комнату, когда дед с бабкой были на работе, и унесли все мало-мальски ценное. Дом был заводской, днем там никого не оставалось, кто на заводе, кто в школе. Ворам раздолье.

– Если эта шкатулка – настоящий фамильный артефакт, то она непременно к тебе вернется, – добавила Августа. – Или не к тебе, а к твоим потомкам.

– Лучше бы ко мне, – помечтал вслух Александр.

Образ никогда не виденной шкатулки, родившийся еще в детстве, накрепко засел в его памяти. Темно-коричневая, почти черная, окованная по углам медью, с замысловатой прорезью для ключа, прикрытой тонкой медной «капелькой». Крышка покрыта потрескавшимися от времени белилами (Александр не знал, трескаются ли они на самом деле, но представлял так), а нарисованная лошадь – как живая, того и гляди заржет. Разумеется, в такой шкатулке было, просто обязано было наличествовать, потайное отделение, только вот где оно должно находиться, Александр не придумал.

– Я займусь этим! – серьезно пообещала Августа и, заметив улыбку на лице Александра, добавила: – Серьезно займусь. С вещами я на короткой ноге, особенно с красивыми. Они ко мне так и липнут. Кто знает, может, весь смысл нашего знакомства именно в том, чтобы…

– Совсем не в том! – Александр на ходу обнял Августу и прижал к себе. – Смысл нашего знакомства заключен в нашем знакомстве, а не в чем-то еще. Какой смысл в том, что нам хорошо вдвоем? Никакого! Самое важное не нуждается в препарировании, изучении и типологизации. Вот по€пы, например, другое дело…

Александр прикусил язык, но было уже поздно – проболтался. Он еще не успел познакомить Августу со своей знаменитой в узких кругах классификацией. Как-то случая не представлялось. Теперь вот представился.

– Попы?! – Августа даже остановилась от удивления. – Ты интересуешься попами?! Знаешь, судя по тому, что ты вытворял в постели, мне следовало догадаться, насколько ты искушен…

– Да это всего лишь классификация, – под пристальным взглядом Августы Александр слегка покраснел, хоть и не было в ее взгляде ничего осуждающего – одно любопытство. – Как только мы куда-то присядем, я тебя с ней познакомлю…

– Не будем откладывать! – Августа направилась к входу в ближайшее кафе.

Классификация понравилась ей настолько, что она придумала пальцевые обозначения для каждого типа и начала активно их использовать. Смотрела на очередную обогнавшую их женщину и показывала Александру то соединенные в кольцо большой и указательный пальцы, то раскрытую ладонь, то кулак… со стороны могло показаться, что они играют в «камень-ножницы-бумагу» по каким-то особым правилам.

Кольцо из большого и указательного пальцев означало «яблоко» – первый и самый любимый тип Александра. Пальцы, сложенные щепотью – «грушу», тип второй. Победно торчащие в виде латинской буквы «V» указательный и средний – третий тип, «ягодицы-сердечки». Четвертый тип, «лунные» ягодицы, Августа обозначила сжатым кулаком, а гладкие ягодицы пятого типа – раскрытой ладонью. Просто, ясно, виртуозно.

Увлекшись игрой и беседой (от обсуждения новинок кино перешли к кино вообще), они не заметили, как оказались на Смольной набережной.

– Там – Малая Охта, – Августа указала рукой вправо, на другой берег Невы, – и Большая тоже там.

– Это «местность любви, полуостров заводов, парадиз мастерских и аркадия фабрик, рай речной пароходов…»  [22]– по памяти процитировал Александр.

– Я тоже люблю Бродского, – улыбнулась Августа.

– Наверное, все петербуржцы его любят, – предположил Александр.

– В корне неверное утверждение! – покачала головой Августа. – Это все равно что сказать: «Все жители Рязани любят Есенина» или «Все москвичи без ума от Гиляровского». Вот моя школьная учительница литературы Людмила Георгиевна Бродского терпеть не могла. Ее любимым поэтом был Маяковский. Она декламировала его стихи, закатывая глаза, раскачиваясь и подвывая…

– Какой ужас!

– Это было так смешно, что мы тихо сползали под парты. Наш остряк Боря Евсиков однажды сказал, что эта декламация Маяковского похожа на песни из индийских фильмов. И знаешь – доля правды в этой шутке была. Это называлось – декламировать с выражением. Если без выражения, то на пятерку рассчитывать не приходилось. Я старалась, даже дома репетировала, но подвывать так и не научилась. Глаза закатить и раскачиваться – еще куда бы ни шло. Вот скажи, почему в полицию можно поступить только после собеседования с психиатром, а в учителя берут так? У учителя, в некотором смысле, власти больше, чем у полицейского. Особенно в младших классах. Декламация – это, в сущности, почти безобидный привет, но бывает же гораздо хуже?

– Все дело в оружии, – предположил Александр. – Полицейским дают пистолеты с автоматами, поэтому им и положено проходить психиатра. Вот когда педагогов начнут вооружать…

– Что ты несешь?! – возмутилась Августа.

– Я всего лишь пытаюсь мыслить логически и делать выводы, – рассмеялся Александр. – Кстати, слышал я или читал где-то, что теперь педагогам тоже вменили регулярные психиатрические «собеседования»…

– Врачам тоже бы не мешало, – заметила Августа.

– Мало в нашей сфере бюрократических процедур, так ты еще хочешь добавить! – шутливо упрекнул Александр и вставил еще одну цитату. – Victus etiam rationem pro virili et ingenio meo aegris salutarem praescripturum a pemiciosa vero et improba eosdem prohibiturum…