Дмитрий Новиков - В сетях Твоих

Мы стали рвать мох и возить его в багажнике моей «девятки» на стройку. За раз помещалось мешков семь, и этого хватало на пару дней работы. Решилась еще одна проблема. Вообще, занятие это оказалось одним из самых приятных за всю стройку. Тихонько шумел над головой усталый летом лес. Вились немногочисленные комары. Мягкое солнце грело лицо и спину. Мох рвался легко, целыми пластами. Он плотно и приятно ложился прядями в ладонь, и влажная земля с легким чавкающим звуком отпускала его. Невероятный, свежий и благородный запах лесной глубинной сути парил от земли, обволакивал тебя всего, пропитывал тело и душу веселой радостью. Ну и что – ныла спина от многочисленных наклонов. Пусть лес воспримет это как благодарность, как поклоны низкие ему за чудесное и бесплатное сокровище – «медвежий» мох.

«Эрики» мои сложили сруб на фундаменте и готовились делать крышу. Вопросов к ним было все больше. И сами они все чаще удивлялись. Зачем, говорили, сверлить отверстия под нагеля? Зачем вообще нагеля, когда чашка держит бревно на концах? Да нет, не разопрет сруб в стороны, обещаем, – говорили они, – совестью своей рабочей клянемся. Хорошо, что я давно уже не верил в высокие слова. Отец же мой мрачнел день ото дня.

Важно, говорил, чтобы крышу начали делать под присмотром. Чтоб опять не наворотили чего. Но мне пришлось уехать на неделю. Вернувшись же, позвал отца и поспешили с ним на стройку. Издалека было видно – белеют вознесенные в небо стропила, будто руки, скорбящие о рабочем человеке. Криво и косо они белели, эти руки. Вблизи зрелище было еще хуже – «эрики» решили быстренько собрать все на гвоздях. Пораспилили чудесные доски, которые с трудом привез недавно, поприбивали их прямо к бревнам. Вверху кое-как связали под коньком. И торопились уже делать обрешетку, чтобы быстрее шифером покрыть и отрапортовать успешно. Отец аж побелел, когда все это увидел.

– Кто же так делает? Кто на гвоздях собирает? На шипах нужно, тело в тело, на упорах – поползет иначе крыша, как масло растаявшее.

– Не поползет, совестью рабочей клянемся, – мрачно говорили «эрики».

– Не надо совести. Нужно сделать как положено. Как старики делали. Как в строительстве принято. Как по уму.

«Эрики» хмурились. Я, чтоб развеять окончательно сомнения, позвал Толю с Витей.

– Ну, мастера, – принялись хохотать те. – Нагородили чудес непрочных. Хорошо в городе строить умеют!

Даже нарисовавшиеся Власики блистали познаньями:

– Тело в тело нужно, на шипах. Сказал бы, мы б тебе сами сделали.

– Да с вас спрос еще хуже, – было обидно и непонятно. Я упорно искал логику и не находил ее. Сильно не хотелось менять строителей в середине работы. Маячили сложности. Договорились так – «эрики» должны разобрать свое произведение. И сделать как положено. Иначе оставшейся половины денег я не заплачу.

Мы уехали, немного успокоившись. Когда через несколько дней вернулись – не было никого и ничего, ни «эриков», ни палатки, ни инструментов. Была только уродливая крыша, к которой никто пальцем не прикоснулся после наших разговоров.

– Ничего не понимаю, почему? Где разум? Где смысл?

– А вот где, – отец стоял в зарослях мелкого кустарника. Я подошел. Тщательно спрятанные, прикрытые мусором, там лежали – один, два, три, четыре мешка пустых бутылок.

– Вот и ответ. Деньги ты им платил потихоньку – они себе курорт тут устроили. Водочка, рыбалочка, свежий воздух. Вот лето и перекантовались. И хотели побыстрее финал сляпать, чтобы не успели разглядеть. И доказывай потом кому, чего? Еще, глядишь, время пройдет – за остатками денег заявятся, наглецы. Скажут – мы все хорошо сделали, а что после нас – не знаем.

Отец оказался прав. Через месяц в городе меня нашли «эрики».

– Нужно бы расплатиться, – пряча глаза, сказали они.

– Ничего больше не получите, – я был зол и тверд.

– Сожжем, – с кривоватой улыбкой пообещали.

Подходило к концу лето. Вместо мечтаемых вначале дома и бани под крышами, полностью готовых к зиме, на участке сиротливо возвышался один сруб, кое-как доведенный до потолочных балок и брошенный. Даже теплого венца сделано не было, а на косые стропила глаза не хотели глядеть. Руки опускались сами собой, и лишь с детского сада привитая воля к борьбе помогала им шевелиться. У нас так – кто не борется, тот затоптан. Жалости и помощи не жди ниоткуда. Сам думай, сам делай, иначе путь твой короткий – помойка, бомжатник, могила.

Я начал все с начала – стал обзванивать строителей по объявлениям. То ли сезон подходил к концу, то ли так удачно сложилось – только очень быстро нашел новую бригаду. Молодые парни, лет по двадцать пять, брались за месяц все сделать – крышу на баню, сруб дома, крышу на дом. И за приемлемую цену. Видно, под зиму хотели еще заработать. А тут все на месте – материал, деньги, растревоженный хозяин – обстановка лучше некуда.

Договорились – денег вперед не брать, расплачиваться за каждый этап. Этапов пять – крыша на бане, сруб в три приема, крыша на доме. Правда, вначале и эти парни пытались меня убедить – дом первый год не на фундаменте собирать, второй год на фундаменте без мха, третий год перебирать и класть уже на мох. И каждый раз за отдельные деньги. Так у них гладко и обоснованно все получалось, что я сразу не поверил, – кладем все сразу: и на фундамент, и на мох, говорю. Ответственность моя, качество ваше. На том и порешили. Пришлось, правда, еще с жильем подсуетиться – в палатке парни жить не хотели, даром что молодые. Опять Витя посоветовал местного мужичка – у него дом второй пустовал, там и договорились разместиться за небольшую плату.

Это у матросов нет вопросов, у строителей всегда их навалом. И вид всегда обиженный. Их политика строительская такая – обижаться. Зная это, я опять же оговорил – все проблемы решать только со старшим буду, Вадик его звали, а они уж между собой пусть договариваются. И на бумажке это записали, да и описание работ кратенько – сруб высоты хорошей, балки половые, потолочные, теплый венец. Крыша – ломаная финская и на бане, и на доме, собирать на шипах да на саморезах где нужно – никаких гвоздей. Вроде все предусмотрели, и началась опять работа. Радостно это, хоть и сентябрь на дворе, а парни споро взялись, не то что «эрики». Бревна, правда, ругают – толстые мол, да сбежистые, да сучков много. За сучки отдельная плата, говорят. Я сразу к бригадиру – Вадик, материал смотрели? Сучки видели? О цене договорились? Ему и крыть нечем, сам с остальными улаживает.