Юрий Коротков - Девятая рота (сборник)

– Мамино… Тебе нравится?

– Я первый раз вижу тебя в человеческом платье.

– Спасибо! – надулась она и прошла к столу.

– Нет, правда! Ну, подожди! – Мэлс перехватил ее и подвел к зеркалу. – Посмотри, какая ты красивая!

Смущенная Катя, неловко расставив руки с бутылкой и вазой, смотрела на свое незнакомое отражение…

Потом она, раскрасневшаяся от вина, сидела с Мэлсом за столом, возбужденно рассказывала:

– Столько всего было за это время! Ты представляешь, Семен вооруженного преступника взял, один на один! Мы уже позже подоспели. На вокзале. Он с ножом был, а Семен прямо за лезвие голой рукой схватил. Теперь в гипсе ходит.

– А-а, а я-то думал, вы только за нами гоняетесь, – засмеялся Мэлс.

– Перестань… Про него даже в газете написали – «Герой нашего времени»! Вот такими буквами! Представляешь?

За столом возникла короткая пауза.

– А Иван женился, – торопливо сказала Катя. – Ты ее знаешь. Люба. Такая… большая… Она на спартакиаде ядро толкала… Тебе интересно?

– Конечно.

– А… давай еще выпьем?

– Давай, – Мэлс разлил мускат в рюмки.

– За что? – с неумелым кокетством склонила голову Катя.

– За самую красивую девушку в этом городе, – улыбнулся Мэлс.

Они чокнулись и выпили.

– Давай музыку поставим, – предложила она. – Мы же не проверили даже. Вон там пластинки.

Мэлс просмотрел сложенные в тумбочке пластинки.

– А хочешь, мою любимую поставлю? У меня с собой, – обернулся он.

– Хочу.

Мэлс достал из портфеля рентгеновскую пластинку.

– Танцы на костях?

– Ага, – он мельком глянул пластинку на просвет и опустил на диск проигрывателя. – «Шеф отдал нам приказ лететь в Кейптаун»… – подпел он, пританцовывая.

– А научи, как стилем танцевать?

– Изучаешь идеологического противника? – засмеялся Мэлс.

– Просто интересно.

– Иди сюда. Это надо канадским танцевать. Давай руки, – он взял ее за руки. – Смотри, вот так. А теперь так. И вокруг… Свободнее, Кать! – он встряхнул ее. – Плечи расслабь. Вот так… И снова!..

Они кружились по комнате. Мэлс подпевал, Катя с деревянной спиной неумело, но старательно двигалась, тесно прижимаясь к нему в танце. Потом села на диван, не выпуская его рук. Мэлс сел рядом.

– У меня получается? – спросила она.

– Лучше всех! Еще пара уроков – и можно на Бродвей!

Они засмеялись, глядя друг на друга. Лица их были совсем рядом, Катя вдруг потянулась к нему и поцеловала в губы.

– Ты что? – удивился Мэлс.

Она снова прижалась к его губам, задышала чаще и с силой обхватила за плечи.

– Катя!.. – Мэлс осторожно, чтобы не обидеть, попытался ее отстранить. – Ка-атя… – укоризненно протянул он. – Ка-тя! – строго сказал он.

Она не давала ему говорить, быстро целовала, прижимаясь всем телом.

– Ну что ты делаешь, Кать! А вдруг мама придет? – состроил он испуганную физиономию, еще надеясь перевести все это в шутку.

– Она нескоро придет. Я ее в театр отправила, – Катя, тяжело дыша, глядя бессмысленными плоскими глазами, быстро расстегивала пуговицы на платье.

– Ты что, с ума сошла, Кать? – уже всерьез сказал Мэлс, хватая ее за руки. – Перестань!

– Тебе же только это от нее нужно, да? Ну чем я хуже?

– Так ты спасать меня решила? – понял наконец Мэлс. – Грудью на амбразуру? А я-то думаю – что с тобой сегодня? – засмеялся он. Торопливо ударил себя ладонью по губам. – Извини… Не надо меня спасать, Катя! Со мной все в порядке!

– Ну почему? Ты же сам сказал, что я самая красивая!

– Ты очень красивая, Катя. Но я ее люблю, понимаешь?

– Кого? – закричала она. – Эту тварь?! Эту проститутку?!

– Ты же ее не знаешь!

– Еще не хватало, чтобы я ее знала!!

– Все, Катя, – решительно сказал он. – Я лучше пойду, – он попытался разжать ее руки.

– Не уходи… Пожалуйста… – Катя в расстегнутом наполовину платье, с растрепанными волосами жалко цеплялась за него, сползла с дивана на пол.

– Все, Катя, все. Успокойся, – он наконец освободился и отступил.

– Скотина! – Катя схватила вазу и запустила в него. – Пошел вон! Убирайся отсюда! Видеть тебя не хочу! – она металась по комнате, швыряя в него все, что попадалось под руку.

Мэлс, приседая и уворачиваясь, проскользнул к столу, схватил портфель, снял с проигрывателя пластинку и попятился к двери.

– Извини, Катя… Давай все это забудем, хорошо? Давай останемся друзьями… – он едва успел отпрянуть и захлопнуть дверь, как об нее разбилась бутылка, забрызгав все вокруг красными пятнами муската.

Катя бессильно села на пол и заплакала, уткнувшись в ладони. Потом глубоко вдохнула и затаила дыхание. Ее снова прорвало рыданиями. Она сжала кулаки, вдохнула глубже и заставила себя замолчать. Медленно застегнула платье. Вытерла слезы. И наконец подняла лицо с ледяными глазами.

Мэлс ждал на Броде около Елисеевского гастронома. Наконец появился Нолик. Преувеличенно-внимательно разглядывая витрины, он прошел дальше, стрельнул глазами по сторонам, вернулся и встал рядом вполоборота. Мэлс вытащил из кармана деньги и протянул в опущенной руке.

– Ключ… Адрес… – глядя в сторону, сунул ему Нолик ключи и обрывок папиросной пачки. – Заходить по одному. Музыку не включать. Ванной не пользоваться, – сообщил он в пространство и, посвистывая, удалился.

Под взглядом бдительных соседей Мэлс неторопливо, уверенно прошел по коридору незнакомой коммуналки и отпер комнату. Закрыв за собой дверь, молниеносно огляделся в скудной обстановке, подхватил со стола и отправил за шкаф остатки чужого пиршества, смахнул крошки, выставил бутылку портвейна, схватил из серванта два бокала, дохнул и протер рукавом, придвинул два стула, скомкал забытый кем-то на спинке чулок, расправил плед на продавленном диване – тот зыбко качнулся на трех ножках, Мэлс упал на колени, увидел в пыльной глубине под диваном недостающую деталь, с трудом дотянулся, судорожно вставил на место, попрыгал задом, проверяя на прочность, глянул в зеркало, отряхнулся, поправил кок – все это за несколько секунд, – и нетерпеливо встал перед дверью. Потом принял вальяжно-расслабленную позу, потом сосредоточенно-деловитую…

Вошла Полли, захлопнула за спиной дверь. Мгновение они смотрели друг на друга, потом бросились навстречу и стали целоваться, переступая по комнате. Налетели на стол, опрокинув бокалы, потом на шкаф, с которого повалились на них рулоны чертежной бумаги, и, наконец, запнулись о край дивана. Они глянули на диван, потом друг на друга. Мэлс осторожно нащупал застежку ее лифчика, попытался расцепить крючки. Застежка не поддавалась. Он дернул сильнее. Полли оттолкнула его руки и одернула блузку.

– Отвернись.

Мэлс повернулся на деревянных ногах.

– И ты тоже.

Они быстро стали раздеваться, прислушиваясь к шуршанию одежды за спиной. Мэлс воровато оглянулся – и наткнулся на такой же взгляд Полли через плечо.