Галина Артемьева - Несчастливой любви не бывает (сборник)

– Ничего, будем так учиться, чтобы разрешили через год перескочить, – постановила Гуся. – Не мучиться же еще год с этим.

С институтом надумали так: сначала надо изучить иностранные языки – без них сейчас никуда. Учиться они могли только бесплатно, поступить необходимо было с первого раза и без репетиторов. Значит, от школы нужна медаль, медалистам льготы. Но просто знания языков мало, это, конечно, не может стать их основной профессией. Мыша, понятное дело, собиралась стать модельером, Гуся – психологом. Но для начала надо было осмотреться в Москве, не разлучаясь, держась вместе.

Потом намечтали снимать хоть комнатку в каком-нибудь маленьком арбатском переулочке. Чтобы была у них чистота. Покой и уют.

Значит, надо денег назарабатывать заранее. Они уже знали как.

Их любили в классе, таких забавно одинаковых, дружелюбных. Всегда на дни рождения звали. Девчонки школьные к тому же знали, что близняшки всегда придут с необычным подарком: то юбку самодельную преподнесут – загляденье, то маечку из лоскутков – ни у кого такой не будет, то тряпочную нарядную куклу – хоть на выставку отправляй. Гуся с Мышей вечер потрудятся – подарок готов. Им это почти ничего и не стоило: мастерили из обрезков. Зато в гостях можно наесться вкусненького, такого, что сами себе они никогда не купят: конфет, пирожных, ветчинки.

Хоть они и вычитали в «Целебном питании», что человеку вполне может хватать для жизни 450 калорий в сутки, а остальную энергию можно черпать из космоса, очень иногда хотелось чего-нибудь абсолютно неполезного: шоколадку или колбасу «сервелат» с ее сумасшедшим, одуряющим, манящим запахом.

Гуся уже знала, что происходит это из-за козней их собственного подсознания, которое настырно, как противный невидимый гном, вредительски устраивающий все наоборот, разрушает правильные и полезные мысли и подсказывает всякие глупости. Поэтому, когда особенно хотелось вкусить недостижимых запретных плодов, они писали подсознанию записки, в которых, согласно психологической науке, положено было не менее 15 раз повторять фразы: «Я отказываюсь от еды» и» Я отказываюсь от сладостей, копченостей, выпечки». Можно было отказываться от чего угодно или если, к примеру, болела голова, внушать ей, бедняге: «Я абсолютно здорова».

Самое главное – надо было так построить фразы, чтобы там отсутствовало слово «нет» или частица «не»: хитрое подсознание отвергало эти слова, и все могло получиться совсем наоборот. Поэтому нельзя было просто написать: «Я не хочу есть» – голод бы точно до смерти замучил. Вот какая хитрая наука – психология!

Письма подсознанию отлично помогали, оно пристыженно замолкало на какое-то время до очередного бунта. И все-таки оно у них было достаточно сговорчивое. За это в гостях разрешалось его, а заодно и самих себя побаловать.

На четырнадцатилетие их пригласил к себе новенький мальчик. Явно влюбленный: смотрел не отрываясь то на одну, то на другую. Откуда ему было знать, как сестры относятся к мужчинам. Естественно, они пришли, хотя мальчишкам подарки придумывать было гораздо труднее. В конце концов соорудили стеганый пенал с кучей отделений, такой, что сами же имениннику и позавидовали.

В этом доме впервые на таком детском празднике за стол вместе с ними сели родители. Девочки смотрели во все глаза на нормальную, не из фильма, не из книжки, семейную чету – красивые, молодые, веселые, переговариваются друг с другом шепотом, как школьники на уроке, в их разговоры не лезут, но ко всем внимательны.

– Смотри, как едят, – подтолкнула Гуся сестру.

Мальчишкина мама ела очень красиво, вилочкой и ножом. Они давно мечтали научиться так, но спросить было не у кого, как это положено делать. В детском саду они всё ели ложками, даже вилок не давали, не то что ножей. В школе – вообще полный хаос и кавардак в столовке, не до великосветских манер. Даже их любимые женские журналы на эту тему молчали, очевидно, считалось, что читательницы и так в этом прекрасно разбираются.

Больше всего девчонок удивило, что вилку приветливая хозяйка держала левой рукой, нож – правой. Отрезала по маленькому кусочку – и в рот, а не всё сразу кромсала.

Девочки засомневались: красиво у нее выходит, но по правилам ли это? В промежутке между блюдами, когда все пошли разглядывать, кто чего подарил, спросили, как всегда не стесняясь спрашивали о том, чего не знали:

– Скажите, пожалуйста, а почему вы держите вилку левой рукой? Так положено или это вы левша?

Чужая мама обрадовалась вопросу и с энтузиазмом объяснила, что какой рукой держать и как резать. И в придачу дала еще один ценный совет:

– Когда заканчиваете есть, обязательно кладите на свою тарелку ножик и вилочку рядышком, вот так, параллельно. Это сигнал, что можно забирать грязную посуду и подавать новое блюдо. В ресторане очень удобно: иногда вы не всё доели, но уже больше не хотите. Но тарелку вашу не уносят, думают, вы еще будете. А как только вы такой знак подадите, официант сразу подойдет.

– Здорово! – оценили сестры. Женщина с доброй улыбкой любовалась ими:

– Мне о вас Вадька все уши прожужжал, какие вы хорошие, умные, красивые. Молодец! Вкус у него есть. А какие же вы нарядные! Кто вам эти комбинезончики купил?

– Сами сшили, – пожала плечами Мыша.

– Ну, мастерицы. Кто же научил такому?

– Мама, – произнесли хором девочки.

Они предпочитали не распространяться о своей беде, пусть думают, что у них, как у всех: мама, папа, все дела.

– Так она, наверное, еще лучше вашего шьет?

– Нет, у нее времени нет, – на всякий случай отрезала Гуся.

– Тогда, девочки, может быть, вы мне сошьете такой же, а? – жалобно, по-девчачьи попросила взрослая тетенька. – Я вам заплачу за ваш труд. Сама, глупая, шить не умею, а наряжаться люблю, что поделаешь.

– Сошьем, – утешила Мыша, – в воскресенье. Только материю купите, пуговички. И свое платье дайте, мы по нему мерки снимем.

В тот раз щедрая Вадькина мама заплатила им баснословные деньги: тридцать долларов. И платьев старых своих надавала, ей, мол, они тесноваты, а им на что-нибудь пригодятся, мастерицам таким. Но самое главное, что благодаря ей, тете Марине, у них появилась постоянная работа, о какой сестры и мечтать не могли. Им стала давать заказы сувенирная фирма. Они теперь делали своих забавных тряпочных кукол для коллекционеров-иностранцев. Какое везение, что тетя Марина работала в этой фирме переводчицей, как здорово, что замолвила за них словечко! Так у них стали копиться средства на новую жизнь, на встречу с мамой, ее отдых, покой. Так у них появился настоящий старший друг, который умел сам догадываться об их бедах, предлагал помощь и при этом не лез в душу с лишними расспросами.