Наталья Нестерова - Полина Сергеевна

У Полины Сергеевны перехватило горло. Олег Арсеньевич кхыкал, точно сдерживал кашель. Нужно было как-то пошутить, сбить пафос, как обычно они делали в слишком уж патетические моменты. Например, попросить Сеньку вторую жену выбирать не на рынке. Но никто ничего не сказал, молча сдвинули фужеры.

Юся превратилась в приживалку, которая уходит, когда ей вздумается, приходит, когда захочет, а то и вовсе не приходит, где-то ночует. Если не приходит, даже лучше, свободнее. Ее кормят, стирают ее вещи, ни о чем не спрашивают, ни в чем не упрекают. Не любят, но терпят.

— Это ненормально, — говорил муж Полине Сергеевне. — Надо что-то делать.

— Конечно, ненормально, но что мы можем сделать?

— Лишить ее родительских прав?

— За что? Ногти ребенку вовремя не подстригает? Как говорил Базаров, она мать, и она права. Право всегда на стороне матери.

— Твой Базаров чепуху молол, к тому же плохо кончил. Она не мать, а акула — жирная тупая хищница!

— Олег, я тебя прошу! — морщилась Полина Сергеевна, но невольно подключалась к поношению невестки. — Какая же она акула? Она мелкий хищник, вроде пираньи. Если Юся уйдет, то заберет с собой сына. И будет его воспитывать на пару с Клавдией Ивановной. Мы окажемся бессильны. Сенька — студент, его никакой суд в расчет не возьмет. Мы с тобой даже опекунство при живых родителях оформить не сможем. Я тебя умоляю: не нужно никаких резких действий, пусть все идет как идет. Наберись терпения.

— И сколько нам придется терпеть это животное, именуемое матерью?

— Сколько нужно. Терпение — одна из немногих человеческих добродетелей, которая всегда бывает вознаграждена. У Юси в руках оружие, против которого мы бессильны.

— И она может вить из нас веревки?

— Увы.

Выход нашла сама Юся. Она вдруг стала покладистой, с ее лица исчезло выражение оскорбленной добродетели — мол, я вам ребенка родила, в котором души не чаете, спасибо скажите! Она смотрела как человек, желающий и не решающийся о чем-то попросить. Полина Сергеевна заподозрила, что у Юси появился любовник, с которым она хотела бы связать жизнь. Но Полина Сергеевна ошибалась. Юся, оказывается, собралась за границу.

— У меня подружка есть, Надька, — начала Юся разговор со свекровью. — Три года назад в Америку уехала, классно там устроилась, вся в шоколаде. Надька в отпуск приехала, рассказывает, как в Штатах клево, не то что у нас — сплошной бардак.

— К чему ты клонишь?

— Надька меня с собой зовет. Съезжу на месяц, а? Я же два года с ребенком безвылазно!

— Год.

— Что?

— Эмке недавно год исполнился.

— А до этого я беременной была, — напомнила Юся. — Полин Сергевна! Меня только вы понимаете… иногда. Я знаю, вы все думаете, что я Сеньку соблазнила, совратила, на себе женила. А между прочим, не так было! Он приклеился как банный лист, не отдерешь. Проходу мне не давал, встречал, караулил. Конечно, в смысле секса он был мальчишка неопытный, но сильно хотел…

— Уволь меня от этих подробностей! Я отношусь к тем людям, которые считают, что родители и дети пола не имеют.

— Как это?

— Их интимная жизнь не обсуждается. Я никогда не интересовалась тем, что происходит за дверью родительской спальни, и половые доблести или проблемы сына — не моего ума дело.

— Я только хотела сказать, что у каждого своя правда.

— Юся! Какая «своя правда»? — нахмурилась Полина Сергеевна, которую неприятно задела попытка невестки втянуть ее в обсуждение гиперсексуальности сына-подростка. — Что значит «своя правда»? Что любые действия и поступки могут быть оправданы? Допустима правда вора, грабителя, насильника, террориста?

— Но я же ничего у вас не своровала!

— Юся, я только хотела сказать, что те или иные хлесткие фразы, так называемые афоризмы под маской народной мудрости, подчас абсурдны и выдают глупость говорящего.

— Конечно, вы все очень умные! Сенька мне тоже мозг проел — иди учись. А я не хочу! Ну, ненавижу я учебу, не идет она в меня! Школа — это был мрак, мучение. И опять? Нет, извините, не надо! Чтобы быть хорошим человеком, не обязательно высшее образование. — Юся с опаской посмотрела на свекровь: не ляпнула ли опять неправильный афоризм?

— Ты совершенно права, — кивнула Полина Сергеевна. — Научить взрослого человека доброте, состраданию и порядочности невозможно, и дипломов за эти качества не выдают. Так что там с Америкой?

— Я жуть загорелась поехать! Такой шанс раз в жизни выпадает. Если получится хорошо устроиться, потом Сеньку и Эмку вызову.

«А вот это — дудки!» — мысленно возразила Полина Сергеевна и спросила:

— Ты говорила с Арсением?

— Не. Вы поговорите, ладно? И с Олегом Арсеньевичем тоже.

Сенька брезгливо пожал плечами:

— Пусть делает что хочет.

У Олега Арсеньевича мысль сразу заработала.

— Так-так! Зови сюда эту эмигрантку.

Юся пришла и встала перед ним робкая, как школьница.

Олег Арсеньевич начал с угроз:

— Юся, ты меня знаешь?!

— Ага! — шумно сглотнула Юся.

Она боялась свекра. Но в то же время считала его рохлей. Другие чиновники из мэрии дворцы в Подмосковье строят, а Олег Арсеньевич сам плиткой дорожки на даче мостит.

— Значит, за границу собралась? — продолжил Олег Арсеньевич. — Ну-ну. Мы не будем возражать, но только при одном условии — ты разводишься с Сенькой и даже не заикаешься о том, чтобы взять с собой Эмку. В противном случае ты не получишь визы, я тебе обещаю. Или тебя с шумом и треском задержат в аэропорту, будет такой скандал и позор, который тебе и не снился. Иди и думай!

— Зачем ты ей дал время на раздумье? — шепотом спросила Полина Сергеевна мужа, когда Юся ушла. — Неизвестно, какие процессы у нее в мозгу происходят и как все может повернуться. Нет, я не могу пустить дело на самотек.

Полина Сергеевна постучала в комнату, где ссорились Юся и Арсений:

— Можно? Я хотела бы поговорить с Юсей, сынок, оставь нас, пожалуйста! Впрочем, оставайся. Дело ведь вас обоих касается. Юся, ни для кого не секрет, что ваш брак трещит по швам и перспективы не имеет.

Лица молодых людей, взгляды, которыми они обменялись, не оставляли сомнения в справедливости этих слов.

— Развод, Юся, вовсе не ущемляет твоих прав. Напротив, открывает для тебя новые возможности.

— Да прям! — капризно надула губы Юся. — Я буду разведенкой.

— Можно сказать и по-другому — свободной женщиной, — миролюбиво продолжила Полина Сергеевна. — Ты поедешь в Америку свободной женщиной, не исключено, что встретишь там достойного мужчину, с которым захочешь узаконить отношения. Кроме того, оформление выездных документов, пока ты замужем, связано с большими бюрократическими препонами. И в Америке с тебя на каждом шагу: при поступлении на работу, получении вида на жительство, съеме квартиры — будут требовать нотариально заверенное, переведенное на английский язык согласие мужа. Все это достаточно хлопотно и ставит тебя в большую зависимость от желаний или нежеланий Арсения, его настроений.