Олег Рой - Одно чудесное пари

Непосвященному родительские разговоры кажутся скучным бредом, занимать которым внимание собеседника – откровенный моветон. Но именно по таким рассказам, как по опознавательным сигналам, люди узнают «своих». Так, наверное, члены тайного общества узнают друг друга в нашем культурно изолированном, отчужденном мире. Незнакомые взрослые люди, привыкшие держать дистанцию, начинают улыбаться, внимательно слушать других и торопятся рассказать свои истории. Сам факт, что у вас есть дети, стирает границу между людьми. Неважно, кто ты – бедный или богатый, интеллигент или пролетарий, деревенский или городской… Они будут общаться на равных, говорить тем недоступным непосвященным языком, языком людей, связанных общей священной семейной мистерией, незримыми узами родительского братства и понимания.

– Извините… Где вы купили такие наклейки?

– Да вот там, за углом, в ларьке.

– Наконец-то с единорогами! Мои уже весь дом такими обклеили, просто сил нет. Все серии собрали, одни единороги остались.

– Ох!.. А мои только начинают. Что поделать – вот, видите, купил…

И, обменявшись этими таинственными, совершенно непонятными для постороннего уха словами-сигналами, люди расходятся с загадочными улыбками, чувствуя неуловимую общность, принадлежность к замкнутому миру избранных.

Вот и получилось, что строительству детской площадки больше всего радовались те рабочие, у которых были детишки. Многодетная мать Зухра и другие женщины, оставившие малышей родственникам, могли излить душу, поговорить о своих радостях и тревогах. Мужчины скупо улыбались, слушая их немудреные разговоры. Но и те, у кого своих детей не было, работая над обустройством детской площадки, улыбались чаще обычного. Все рабочие скучали по семьям, по оставленным в других городах и странах домам, по родным людям и привычному укладу жизни. И вот эта несерьезная на первый взгляд работа помогла им почувствовать себя хоть немного счастливее. Те, кто строил площадку, отдыхали душой. Игрушечные домики, маленький кораблик, горки и башенки, качели и лесенки росли на глазах.

Пенсионеры-активисты сначала были недовольны инициативой строителей, подозревая за этим какой-то подвох. Что это такое буржуи придумали? Никак окрестный люд задобрить хотят, очки втирают? А не очередной ли это хитрый ход? Может, они, закончив одну стройку, под шумок еще одну затеять хотят? Иннокентий Федорович так вообще не сомневался в этом, и тут же поделился своими подозрениями с Леокадией Альбиновной. Нет, не к добру все это. Бдительные лидеры протестного движения немедленно выдвинулись к «Троянскому коню», как они тут же окрестили площадку. Но придя на стройку и увидев, с каким весельем идет работа, невольно и сами прониклись общим энтузиазмом.

– Ну, надо же, какие молодцы, – заулыбалась Леокадия Альбиновна, увидев очертания возводимого кораблика. – Как хорошо они придумали. Кораблик, конечно, не такой, как бывало на старых советских площадках, но тоже ничего. Смотрите, Иннокентий Федорович! С бортиками, мачтой, даже с парусами из переплетенных канатов, чтобы детишки могли карабкаться по ним. Теперь будет чем заняться этим оболтусам. Наконец-то они оставят в покое мои цветы.

«Эти оболтусы» тоже пожаловали на стройку – оценить новшество. Озорной паренек лет девяти набрался храбрости и подошел к Боцману, в котором безошибочно вычислил главного.

– Дядь, а дядь? А когда площадка будет готова?

– Скоро, – заверил тот. – К концу недели закончим. Уже почти все готово, осталось покрасить. А как краска высохнет – и можете приходить.

– У, так долго… – разочарованно протянул мальчик. – Нам уже сегодня играть негде.

– Как это негде? – возмутился Боцман и, бешено вращая глазами, корча страшные рожи, начал медленно, походкой зомби, преследовать мальчишку, вытянув вперед руки, как клешни. – Конец тебе, Питер Пэн! – проскрежетал он замогильным голосом. – Сдавайся! Я непобедимый капитан Крюк, пришел тебя поймать и… съесть!

Мальчик зашелся в радостном смехе.

– Пацаны, драпаем, он нас сейчас съест, это капитан Крюк! – заюлил, пританцовывая, мальчик, готовый бежать сломя голову, но не слишком далеко, чтобы смешной взрослый дядя не поленился погнаться за ним и не прекратил игру.

К мальчишкам тут же присоединилась Чуня, которая, разумеется, тоже с самого начала была здесь – разве она могла допустить, чтобы такое интересное дело, как строительство детской площадки, обошлось без нее?

– А вот и не поймаете, а вот и не поймаете, – дразнили Боцмана дети, с хохотом кидаясь врассыпную.

Марго наблюдала за этой сценой издалека и сверху, стоя на стремянке с кисточкой в руках – поддавшись всеобщему настроению, она вызвалась собственноручно раскрасить сказочный замок и теперь под чутким руководством Марички осторожно покрывала краской островерхую крышу. Сначала смотрела с некоторым недоумением – чего это Георгий чудит, взрослый же мужчина! А потом, заразившись детским хохотом, тоже не смогла сдержать улыбки. Весело же… Молодец, Боцман! Сама она так никогда бы не смогла, ей было бы неловко показаться смешной и несолидной. А Георгий даже не думает о том, как будет выглядеть – он просто веселится от души.

Когда ребячья беготня прекратилась, тот мальчик, который спрашивал о площадке, подошел к Чуне.

– А ты прикольная, – заявил он. – Тебя как звать?

Девочка замялась лишь на секунду.

– Даша! – с гордостью ответила она.

– Дашка, а хочешь, я тебе голубиное гнездо покажу? Айда за мной! – И детей как ветром сдуло.

Маргарита снова улыбнулась, на этот раз – от радости за Чуню. Умытая, с чистыми волосами, красиво, по размеру и по сезону одетая (вопрос весеннего обмундирования Чуни тоже решила Марго – по поручению Боцмана), девочка теперь совсем не выглядела бродяжкой и по виду ничем не отличалась от игравших с ней вместе детей. А теперь, получается, она еще и обзавелась друзьями. И это здорово… вернее, было бы здорово – если б не огорчали мысли о ее будущем… Вернее, об отсутствии этого будущего.

Когда площадка была достроена, все окрестные дети сразу вывели на прогулку родителей – как правило, мам, но кое-кто пришел с папами. Ребятишкам не терпелось освоить новинку и вынести свой «экспертный вердикт». Боцман ревниво наблюдал за дебютом площадки и, как заметила Марго, немного волновался. Хотя, по ее мнению, волновался он зря, потому что детвора была в восторге от всех тех чудес, которые соорудили строители. На площадке не затихали радостный визг и счастливые крики.

– Извините… Я просто хотела сказать вам спасибо, – подошла к Боцману юная мама, одетая по молодежной моде: в джинсах, короткой курточке и объемной кепке «Гаврош», из-под которой торчали рыжие упругие дреды. – Вы не только детям подарили счастье, но и нам, родителям. Мой Феденька еще слишком мал, чтобы я могла отпустить его на горки одного. Его ребята постарше могут толкнуть, он еле-еле на ножках держится – упадет, ушибется. Но ему интересно, он просится сюда, и мне тоже приходится везде с ним лазить. И мне сразу стало понятно, что строители действительно думали о том, чтобы и родителям было удобно. Ваша площадка – очень продуманная, здесь и дети могут развернуться, и взрослые. Спасибо!