Надежда Залина - Линия Маннергейма

Федор водил дружбу с ним еще с тех времен, когда о повальной компьютерной грамотности можно было только мечтать, а с Интернетом вообще были на «ты» единицы. Клюныч, можно сказать, стоял у истоков. Он снабжал информацией полгорода, но личные знакомые были вне конкуренции. Федор уже побывал у приятеля вчерашней ночью, еле успел проскочить мост до того, как его развели. Время было позднее, но Клюня, типичная сова, жил и работал в основном по ночам. И вечером шансы найти его во вменяемом состоянии были намного выше, чем утром. Звонить раньше часу дня – дело практически безнадежное. Клюныч либо не брал трубку вовсе, либо посылал звонившего куда подальше.

Сейчас был вечер, самый разгар интернетовских будней, и по этой причине дозвониться до старого приятеля оказалось сложновато. Вчера Клюня с ходу разыскал Федору единственного дальнего родственника гадалки и нашел кое-какие занятные факты из его биографии. Федор не преминул воспользоваться своей осведомленностью, чтобы убедить условно обозначенного «племянника» Смирновой в необходимости личной встречи.

Теперь народу прибавилось. Информации тоже. Но чем больше Федор узнавал, тем менее ясным все становилось. Новая информация требовала еще более новой информации. Получался замкнутый круг.

Поначалу Федору казалось, что он быстро во всем разберется. Одинокая пожилая женщина, ведущая замкнутый образ жизни, – очертить круг ее знакомств не составляло особого труда. Если, конечно, отсечь клиентов, или как еще их назвать, этих страждущих узнать что-то о своей жизни. Федору не верилось, что рассерженный на несбывшиеся предсказания клиент может пойти на такую крайность, как убийство. Они в большинстве своем люди суеверные – испугались бы. Тем более пойти на такое непонятное преступление с выманиванием жертвы за город к дому Лериного деда. Скорее всего, он или она шарахнули бы гадалку чем-нибудь в порыве гнева прямо в квартире… Но там постоянно находилась помощница – значит, не так-то просто это было бы осуществить. Если, конечно, эта самая Анна Ивановна не являлась сообщницей…

«Так, первый на подозрении – Лерин издатель-психопат. Потом – Штирлиц. Надо же так было назвать, – досадовал Федор, – ищи его теперь!.. Племянник – тот еще орел, тут рыть и рыть. Кто еще? Соседка? Не похоже, чтобы она нервничала или что-то скрывала, но фамилия, совпадающая с фамилией Лериного начальника, может быть, и неспроста. Тоже требует проверки. Итого четыре человека… Да и саму помощницу тоже не мешало бы прозондировать. Значит, пять. А, еще журналистка… – Федор подъезжал к своему дому. – Ну что, попробовать заехать к Клюне без звонка, рядом фактически живем?»

Берлога компьютерного гения находилась на Ленинском проспекте, минутах в десяти езды от жилища Федора. На всякий случай он снова набрал номер телефона приятеля. Наконец-то ему повезло.

– Федор, – послышался знакомый голос, – ты где? Давай ко мне. Я тут столько всего нарыл…

– Сейчас буду. А с кем ты так долго болтаешь?

– А, это… С дочкой обсуждали мою последнюю программу. Вот девка растет, головастая, спасу нет. Вся в меня. Ты представляешь, она у себя…

– Потом расскажешь. Дверь лучше открывай, иду.

Когда-то в далекой юности у Клюни была семья. Собственно, и познакомила их Клюнина жена Марина – однокурсница Федора. Приехав из небольшого северного городка учиться в Ленинград по какому-то направлению, она непонятным образом попала на факультет журналистики.

Марина – старательная, исполнительная и прилежная, привыкла учиться хорошо. Она была любимицей преподавателей, которые не могли не радоваться столь усердной ученице. Занятия не пропускала, конспекты у нее всегда находились в идеальном порядке, и, часами просиживая в библиотеке, она грызла гранит науки изо всех сил.

Но как только дело дошло до профессиональных навыков, Марине пришлось туго. Она знала назубок все принципы тогда еще советской печати, но воплотить их на практике, то есть на листе бумаги, как ни старалась, не могла. Не понимая, с какого боку подступиться к репортажу, она мучилась, корпела, пыталась брать терпением, но все равно получалось неважно. Бывает такое. Глядя на ее мытарства, однокурсники, чем могли, помогали, отдавая свои неудачные, на их взгляд, работы, и Марина с присущей ей тщательностью доводила их до приемлемого вида. Она училась в одной группе с Федором, и он частенько брал над ней шефство, помогая составить подробный план статьи, или подбрасывал интересную тему. Потом Марина собирала факты, и они вместе писали.

Девушкой Марина слыла доброй и отзывчивой, поэтому помогали ей с охотой и не обсмеивали за глаза, как это могло быть с другими. Самым тяжелым этапом учебы стали для Марины практики. Оказавшись с работой один на один, без подпорок, она терялась и переставала соображать. Иногда ее выручали сотрудники газеты или оказавшиеся поблизости однокурсники.

На третьем курсе дело дошло почти до отчисления. У нее возник конфликт с кураторшей, которая, решив, что Марина профнепригодна, повела с ней борьбу. Никто так и не понял причин конфликта – ну мало ли у нас подобных студентов? Девочка старательная, не бездельница какая-нибудь, дайте ей хоть диплом получить, а потом она уедет в родной город. Однокурсники и даже преподаватели пытались уладить дело миром, но было ясно, что кураторша рано или поздно своего добьется.

Испробовав все способы разрешения проблемы, друзья предложили Марине срочно выйти замуж и, родив ребенка, взять академический отпуск, чтобы переждать шторм, а потом вернуться уже к другому куратору. Марину принялись усиленно знакомить с кандидатами в женихи. Но беда заключалась в том, что такие девушки, как она, не пользуются большой популярностью у противоположного пола. Помочь хорошей девушке – пожалуйста, но жениться… Молодые люди западают на ярких или хотя бы на бойких, а этих качеств Марина была лишена. Тихая и незаметная, она состояла из достоинств, на которые в юности мало кто из сверстников-мужчин обращает внимание.

Через месяц бесплодных попыток Марина готовилась принять неизбежное. К тому же ей совсем не нравилась идея выходить замуж по необходимости. Вот тут-то ей и попался Клюня. Они познакомились на какой-то вечеринке, куда Марину привела землячка и, чтобы та не просидела весь вечер в углу, представила ее Клюне как будущую журналистку. Тот заинтересовался, поскольку среди его знакомых были одни технари.

Сам Клюня успел к тому времени закончить институт и работал в разваливающемся НИИ. Отношения с девушками у него не складывались. Немногочисленные представительницы прекрасного пола, затесавшиеся на их поток, могли выбирать лучших. Клюня к этой категории не относился. Ему нечем было завлекать девушек. Внешностью он не вышел, по разговорной части тоже не числился в передовиках, местным гением не считался. Все его попытки завести личную жизнь носили бестолковый и нелепый характер. В лучшем случае ему удавалось, напоив девушку, дойти до решающей стадии. Но дальше отношения прекращались. Постоянной подружки у него не было никогда.