Денис Драгунский - Пять минут прощания (сборник)

Потом мы возвращались домой. У нас оказалась с собой бутылка шампанского. Мы ее пили в гремящем тамбуре общего вагона, среди семечек и холодного папиросного дыма. Мой друг N был в мятом поношенном костюме и белой рубашке, с манжетами, черными от поездной пыли. Он глотал кислое пенистое винцо из горлышка и рассказывал, как любил одну начинающую эстрадную певицу, и как она его любила, и как потом они расстались. Рассказывал подробно и бесстыдно, называя все, что происходило между ними, ясными нецензурными словами, был несчастен и страстен и плакал от тоски и любви.

– Хочу музыку, – сказала Даша.

Лина включила плеер.

– Громче, – сказала Даша.

Лина сделала громче.

– Все равно не буду, – и Даша гордо выплюнула кусок омлета. – Плохая музыка потому что!

Лина выключила музыку.

– Ааааааа! – отчаянно завизжала Даша всухую, без слез.

Лина пожала плечами. Тогда Даша вывернула чашку с чаем в блюдце; но поскольку это не возымело действия, выплеснула чай из блюдца на скатерть и зашлась в крике.

Вбежал Слава, оценил обстановку, сел на стул рядом с Дашей, сгреб ее в охапку, посадил к себе на колени, стал целовать в затылок и бормотать:

– Ну, все, все, все, не волнуйся, доченька, все хорошо. И строго спросил Лину:

– В чем дело?

Лина захотела заплакать, но не смогла. Только сказала:

– Зачем ее так закармливать? Захочет, сама попросит.

Слава отчеканил:

– Ребенок – должен – нормально – завтракать. Поняла? Ты же мать!

Даша сказала:

– Мурр! Мяу! – и прижалась к Славе.

– Поняла, – сказала Лина и стала салфеткой промокать разлитый чай.

Она все поняла. А не надо было выходить замуж за пятидесятилетнего мужчину. Не надо было хвататься за последний шанс. Шанс на самом деле был почти последний – ей было тридцать четыре. Ассистент на кафедре. Без диссертации, без карьеры, без своего жилья, зато с мамой-папой, которые башку пропилили – когда же на тебя кто-то внимание обратит? Но вот на соседнюю кафедру пришел новый профессор. Седой смуглый красавец. Спортсмен-горнолыжник. Очень обеспеченный – у него был свой бизнес как раз в той отрасли, что он преподавал. Квартира, дача, машина. Он ей перед свадьбой подарил маленький «ситроен». Он ее осчастливил, да. Из старой девы при маме с папой она стала женой профессора-бизнесмена. Она его боготворила. Пылинки сдувала, наслаждалась его капризами и требованиями. Даже имя изменила. Она была Галя, а он захотел звать ее Линой. Галина-Лина. Ну, пусть Лина, так даже лучше, красивее.

Конечно, Даша все это быстро поняла и усвоила.

Семейная схема получилась простая: папа – царь и бог. Мама – его служанка и жрица. И маленькая девочка, царевна и ангелочек, и пусть мама ей служит так же, как папе. Преданно и беспрекословно.

– А вот если я вдруг стану совсем плохая мать, – сказала однажды Лина, – и ты со мной захочешь развестись, ты Дашу мне отдашь? Или станешь отсуживать?

– Не просто стану, а обязательно отсужу, – сказал Слава. – Имей в виду, на всякий случай.

Примерно через год Слава, Даша и Катя, новая юная Славина жена, сидели за столом и завтракали.

– Вообще-то вилку, Кити, надо держать левой… – сказал Слава и не договорил.

Катя гневно поднялась с табурета и с размаху влепила ему пощечину:

– Будешь мне замечания делать при ребенке?!

Потом села и спокойно продолжала есть.

Слава хмыкнул, криво улыбнулся Даше.

Даша прожевала, сошла с табурета и подошла к ней.

– Мама Катя, спасибо за завтрак, можно выйти из-за стола?

– Савкин пристает на полном серьезе, – сказала Лена Лицкая.

– Какой Савкин? – не понял Сережа Лицкий.

– Завотделением, – сказала Лена.

– Тварь! – крикнул Сережа. – Пойти ему морду набить?

– Лежи! – сказала Лена. – Лежи спокойно, куда ты пойдешь, миленький, ты что! – и она погладила ему голые, почти бесчувственные ноги.

Разговор шел в больничной палате. Сережа потихоньку приходил в себя после автокатастрофы. Доктор Савкин – известный, кстати, врач – пообещал, что ноги вернутся. Постепенно. Нужно только время. И весьма интенсивная терапия.

– Зачем ты мне это сказала? – Сережа чуть не заплакал.

– Я всегда тебе доверяла, – сказала Лена. – И сейчас доверяю абсолютно.

Сереже не понравилось это холодное слово.

– И что? – тоже холодно спросил он.

– И то, что у нас кончаются деньги. Мы ведь гордые, мы ведь не хотим, чтоб наша жена бегала по приемным Минздрава. Мы ведь богатые, мы привыкли сами за все платить.

– У нас есть еще четыре миллиона.

– Они на депозите, ты что! – вскрикнула Лена. – Прости. Твои деньги, твое решение. Но Савкин обещает перевести тебя на бюджетную койку. Все процедуры, все лекарства, все бесплатно. Плюс личное наблюдение.

А действительно, что это он. Деньги отложены на покупку коттеджа. Они с Леной мечтали перебраться за город.

– Он тебе нравится? – спросил Сережа. – Этот дотторе-профессоре?

Савкин, кстати, был красивый. Жгучей неаполитанской красотой.

Лена вцепилась в Сережину руку, зарыдала, стала целовать ему пальцы, сползла с табурета и встала на колени у изголовья.

– Я для тебя, я для тебя на все готова, а ты сердишься…

– Но почему я должен за тебя решать?

– Потому что ты муж, – она подняла на него преданные зареванные глаза.

– Тогда давай, – сказал он. – Иди к нему. Ты хорошая. Спасибо.

– Круто, – сказал я моему другу, художнику Коле Мастеропуло, который на днях рассказал мне эту историю. – Мелодрама.

– Куда денешься, – сказал Коля. – Он так объяснил: «Я, говорит, ей как бы разрешил этот блядский подвиг, потому что все равно жить бы с ней не смог. Даже если б запретил, не смог бы». А кроме того, не факт, что он выздоровел бы. Или вообще бы выжил.

– Но он ведь выжил? Выздоровел?

– Ненадолго, – сказал Коля. – Его перевели на бюджетную койку. Процедуры, лекарства, все на совесть. Более-менее оклемался. Но на коляске. Но с хорошей перспективой, так Савкин сказал. Развелся с Ленкой, женился на массажистке, которая его выхаживала.

– А почему ненадолго?

– Купили коттедж, обставили, и она его в ванне утопила, когда мыла. Так устроила, как будто он случайно утонул. Сергей говорил, что гадко было тонуть и обидно. Ленку вспоминал.

Потому что он умер девять лет назад, и на днях мне приснился, и рассказал, что там познакомился с неким Лицким Сергеем Михайловичем, и вот, значит, какую услышал от него историю.