Маша Трауб - Руками не трогать

– Какой ритуал? – удивился Федор.

– Вы делаете так, – переводчица изобразила, как Федор дует в стопку.

– Ага. Злых духов отгоняю, – нашелся Федор.

– Гуля, почему у нас стопки пыльные? – улыбаясь во весь рот, тихо спросила у Гули Берта Абрамовна.

Уборщица не ответила, поскольку сочла вопрос риторическим.

После того как гости выпили по второй и почти доели каравай, Берта Абрамовна кивнула, как дирижер, и Елена Анатольевна начала играть на гуслях. Группа сначала опешила, но потом начала бурно аплодировать. С музыкальным сопровождением гостей провели на второй этаж, где их уже ждала Лейла Махмудовна, включившая самые сильные свои чары. Уже около любимого рояля Ирины Марковны экскурсанты заглядывали Лейле Махмудовне в рот.

– Как дети, ей-богу, – прокомментировала Берта Абрамовна. – Я думала, взрослые люди, а они как наши школьники. – Главная хранительница была даже уязвлена и немного разочарована. Она так волновалась, а было бы ради кого. Когда перешли в соседний зал, переводчица уже не переводила. Она, как первая отличница класса, старалась оказаться поближе к Лейле Махмудовне, чуть ли не терлась о ее бок и ловила взгляды. Елена Анатольевна продолжала играть.

Где-то минут через пятнадцать группа начала терять интерес.

– Надо бы добавить, – шепнул Федор Снежане Петровне.

– Согласна. Но надо спросить Берту.

– Федор, не знаю, что вы задумали, но я вам доверяю, – откликнулась главная хранительница, которая выросла буквально перед носом водителя и Снежаны.

– Ой, – ахнул Федор, не привыкший к таким неожиданным материализациям.

– И мне, голубчик, плесните, – попросила вдруг Берта Абрамовна.

– Так это ж водка! Уверены? Вам можно?

– Федор, прекратите немедленно. Лейте! Мне столько лет, что уже все можно! И даже нужно.

Федор послушно налил водки, несколько раз предварительно дунув в рюмку. После чего взял из ящика несколько бутылок, засунул их в карманы и поспешил к почетным гостям.

– Снежана Петровна, где вы нашли это сокровище? – спросила главная хранительница.

– На даче, – ответила та. – Он обычный водитель. На «Волге» ездит. Это все из-за Ирины Марковны. Когда я с ней на стремянке сидела, то сама чуть с ума не сошла. Можно сказать, у меня случилась переоценка ценностей.

– Снежана Петровна, вы же образованная женщина! – В тоне Берты Абрамовны сквозил упрек. – Вы же знаете, что не профессия украшает человека, а человек – профессию! Уж простите за пафос, но неужели вам близка идея социального неравенства?

– Мужик что надо. Пирожки будете? С картошкой и грибами. – Рядом оказалась Гуля, которая держала старый коричневый столовский поднос, заваленный домашними пирожками.

– Гуля, где вы откопали этот раритет, прости господи. Возьмите нормальный поднос! – ахнула главная хранительница.

– И где его взять?

– Там, в подвале лежали несколько. По-моему, справа от входа. Когда трубу прорвало, я их видела.

– Что, прямо музейную ценность брать? – уточнила Гуля.

– Ценность – когда она доставляет удовольствие и приносит радость. Когда вещь служит, тогда она ценна. А если пылится в подвале, то это хлам. А пирожки, кстати, вкусные!

– Еще бы! Мы с Иркой всю ночь лепили! Нервы ей успокаивали. А она ничего, рукастая. Нормальная баба. И детишки у нее хорошие, воспитанные. А муж – козел. Мы вчера, пока тесто подходило, вещички его пособирали да в коридор выставили. Так оно лучше будет. Вы не волнуйтесь, я за ней присмотрю. Если тот явится, так я сама его с лестницы спущу пинком под зад.

– Не сомневаюсь в вас, Гуля, – ответила главная хранительница.

Экскурсия прошла на удивительном подъеме – иностранные гости сидели в буфете, пили водку, закусывали пирожками и смотрели на главное чудо – музыкальную шкатулку со стрекозами и бабочками. Ирина Марковна снова и снова открывала и закрывала шкатулку, и все завороженно разглядывали, как трепещут прозрачные крылышки.

– Нам очень, очень понравилось! – восклицала переводчица, пожимая руки всем сотрудникам музея по очереди. Группа дружно кивала.

– Ну, слава богу, – сказала с облегчением Берта Абрамовна, когда наконец закрылась входная дверь. – Вот уж не думала, что доживу до такой экскурсии.

– Берта Абрамовна, все же хорошо, – успокаивала ее Снежана Петровна. – Пойдемте, кофе выпьем.

Сотрудники опять вернулись в буфет и уселись за столами. Гуля откуда-то достала пирог с капустой.

– Гуля, у вас там что, скатерть-самобранка? – спросила Снежана.

Гуля довольно засмеялась. Федор жестом волшебника достал ликер и разлил по рюмочкам.

– Нет, вы не перестаете меня удивлять, – сказала главная хранительница.

Лейла Махмудовна не без удовольствия рассматривала свои ноги в розовых тапочках, явно не желая с ними расставаться.

– Дарю! – воскликнула Гуля и обняла Лейлу Махмудовну, едва ее не задушив.

Ирина Марковна рассматривала серебряные подносы, которые Гуля достала из архива.

– Можете их почистить, – разрешила главная хранительница, – чего они в подвале лежат? Будем пользоваться!

Только Елена Анатольевна сидела в задумчивости, поглаживая свою искусственную косу.

Благостную атмосферу нарушил ворвавшийся в буфет Михаил Иванович. Он едва не вышиб дверь и стоял в проеме, готовый ко всему.

– Михаил Иванович, дорогой! Только вас не хватало! Проходите! Пирог будете? – обрадовалась Берта Абрамовна.

– У вас ничего не случилось? Все в порядке? – взволнованно спросил полицейский.

– Да, а почему вы спрашиваете? – удивилась хранительница.

Михаил Иванович сел на стул. Федор молча пожал ему руку и налил водки. Гуля поставила тарелочку с пирогом.

– Вы мне не звонили. Целый день. Я уже не знал, что и думать. Переживал. Вот. Волновался, можно сказать. И телефоны не отвечают. Приехал проверить, все ли нормально.

– Дорогой вы наш Глинка! – ахнула Берта Абрамовна. – Как это трогательно! Неужели за нас кто-то еще переживает?

– Я тоже переживаю, между прочим, – обиделся Федор.

– А вы знаете? Я хочу сказать тост! – Главная хранительница подняла рюмочку с ликером. – За последнее время в нашем музее постоянно что-то происходит. Необычное. Волнующее. Удивительное. Мы возрождаемся. Ирина Марковна, дорогая, как же хорошо, что вы решили отмыть витраж! Давно было пора смыть пыль прошлого! И труба! Труба! Как же вовремя ее прорвало. Какие прекрасные экспонаты мы нашли в наших завалах. И как же вовремя была разбита витрина! Вы меня понимаете? Теперь у нас есть наш дорогой Глинка! И Федор, простите, не знаю вашего отчества.

– Дмитриевич, – ответил смущенный Федор.

– Федор Дмитриевич. Хочу сказать вам отдельное спасибо. Вы буквально спасли нашу экскурсию. Это, конечно, не совсем музейные методы, но главное – результат! Мне уже звонила переводчица и сказала, что другая группа хочет ехать именно в наш музей! Лейла, дорогая, я хочу поблагодарить и тебя!