Иван Диго - Бумеранг желаний

– Это я для общего развития спросил. Хорошо, скажите, а как вам у нас работается? Не надоело финансами заниматься, не хочется, к примеру, в другой отдел перейти, может, в бухгалтерию или в операционный?

– Леонид Андреевич, вам не нравится, как я работаю? Что-то не так?

– Да что вы, Аня, все нормально, просто спросил, нравится ли вам в финансовом отделе.

– Леонид Андреевич, по-моему, я справляюсь со своими обязанностями, но если что-то не так, вы скажите, я постараюсь исправиться.

– Да нет, Аня, нормально справляетесь. А с Олегом Алексеевичем у вас как взаимоотношения, нормально складываются?

Леонид наконец задал главный вопрос, к которому вел все это время. Было видно, что Аня напряглась.

– Все нормально, Леонид Андреевич. Почему вы так спросили? Он чем-то недоволен?

– Да нет, Аня, он мне ничего такого не говорил. А что, мог бы сказать?

– Что вы, Леонид Андреевич. Надеюсь, ко мне у него нет никаких претензий.

В этот момент Аня повела глазами вверх и вправо, что было признаком лжи. В следующую секунду она невольно скрестила руки, хотя до этого обе руки находились свободно по швам. «Все, закрылась, больше ничего не скажет», – подумал про себя Леонид.

– Ну что же, я рад, что у вас все хорошо. Будут вопросы, заходите прямо ко мне, не стесняйтесь.

Аня вышла, а Леонид задумался. Происходило что-то странное, а что конкретно, он понять не мог. С одной стороны, надо бы четко прояснить вопрос с Олегом, с другой – было ощущение, что Леонид чего-то не знает, а без этого чего-то разговаривать было как-то не с руки. Леонид решил опросить все остальные отделы в течение дня, прежде чем вернуться к разговору с Олегом. Все-таки разговаривал тот странно, но сказать, что что-то случилось – да нет, ничего не случилось. Поэтому переживать и суетиться смысла не было.

Леонид весь день вызывал к себе людей из разных отделов, включая кладовщиков и водителей, но ничего нового не узнал. «Далась ему эта Леночка!» – подумал Леонид под конец дня.

– Леночка, позовите ко мне Олега Алексеевича, пожалуйста, – попросил Леонид.

Через пару минут Леночка сказала, что Олега нет на рабочем месте. Леонид посмотрел на часы – полшестого. Рановато, конечно, но если все сделано или переговоры какие… Он набрал мобильный Олега. Некоторое время трубку никто не брал, потом раздалось:

– Слушаю.

– Олег, ты сегодня еще в офисе будешь?

– Нет.

– О’кей, давай тогда завтра в десять утра ко мне в кабинет заходи, ладно?

– Ну хорошо, зайду.

– Все, пока, удачи. – С Олегом по телефону разговаривать было практически невозможно. Он говорил односложно и без деталей.

«Утро вечера мудренее», – подумал Леонид и тоже начал собираться домой.

Но вечер только начинался. Дома Леонида ждала расстроенная супруга. Ему так хотелось расслабиться, посидеть у телевизора, может быть, выпить неспешно полбокала коньяка, но Лера была издерганная, впрочем, как и он сам.

Обсуждали на кухне, наверное, почти в каждой советской и российской семье все главные решения принимаются на кухне, поближе к холодильнику и к сковородкам – главным аргументам при обсуждении. В холодильнике обычно водка и соленые огурцы, что влияет на разговорчивость собеседников.

История Леры была невеселой. Врач сказал, что у Дианы рассеянное внимание, неумение концентрироваться на предметах, и это может расцениваться как нарушения в развитии центральной нервной системы и может привести к инвалидности. Доктор рекомендовал как можно быстрее сделать энцефалограмму головного мозга, а дальше двигаться в зависимости от результатов. И это еще при том, что Лера побоялась рассказать доктору об эльфе, которого никто, кроме девочки, не видит.

«Инвалидность» – это слово зацепилось в сознании Леонида и било ему в висок тикающей болью. Кто способен сохранять спокойствие, если узнает, что его ребенок может стать инвалидом? Все выглядело полным бредом, но страшным бредом.

– Хорошо, Лер, значит, давай сделаем энцефалограмму. Только переверни, пожалуйста, весь Интернет, узнай, насколько безопасно исследование в этом возрасте, – сказал Леонид.

– Вот ты бы и посмотрел, прежде чем указывать, – вскипела расстроенная и уставшая Лера. – Не на работе, здесь секретарш нет.

Леонид скривился. Воспоминание о работе было неприятным, упоминание о секретарше несправедливым. Он сжал губы и коротко сказал:

– Я сейчас сам посмотрю. Диагноз какой?

– Никакой. Сказали, что диагноз только после всех необходимых исследований. А сейчас дал направление в больницу на эту энцефалограмму и написал всякую ерунду, что заторможенные реакции, рассеянное внимание, подозрения на нарушения в центральной нервной системе.

Леонид молча вышел из кухни, пошел в гостиную, налил себе полный бокал коньяка, отпил одним глотком сразу треть, уселся в кресло и полез в Интернет. Ничего особо страшного про эту самую фалограмму не писали. Одну женщину, правда, с перепуга стошнило, но так, в целом, даже маленьким детям делают, и ничего. Коньяк делал свое дело. Тепло разливалось по телу. На голодный желудок коньяк – убойная вещь.

«Жаль, что тучи сегодня. Спать хочется от этого – жуть. А детей-то как жалко будить. И хоть бы снег шел, а то тучи одни серые, – так думала Лера, собирая растрепавшиеся за ночь волосы. – Не буду Ди будить. Пусть поспит. Сон – лучшее лекарство».

Через пять минут она тихо будила Катю. Девочка не хотела просыпаться, сонно говорила невпопад в ответ, но в конце концов проснулась, тихо собралась и поехала в школу. Лера тоже поехала в школу, надо было переговорить с учительницей о готовящейся контрольной по математике…

Леонид проснулся от какого-то непонятного ощущения, что с ним что-то не так. Вроде ничего не болело, но ощущения были странные. Знаете, как это бывает, вроде все так, но что-то не так.

Он поднялся с кровати и поплелся в ванную умываться. Лицо в зеркале было хмурым и перекошенным. Леонид еще толком не проснулся, плеснул на зеркало водой в надежде, что зеркало исправится. Вода скатилась вниз, а изображение в зеркале так и осталось кривым.

– О господи! Что это? – произнес он, спрашивая то ли себя, то ли зеркало.

Зеркало по-партизански молчало. Перекошенное изображение тоже. Леонид неспешно начал ощупывать свое лицо. В зеркале тоже появились руки, которые начали щупать кривую физиономию. Руки такие нормальные, не кривые.

– Ай! – произнес Леонид. Вот с этим «ай» и пришло понимание, что правая щека распухла и зеркало не врет.

– Зуб! – трагически заключил Леонид.

Я проснулась, потому что чихнула, и увидела Селентия, который катился по подушке. Хи, я его сдула моим чиханием. Селентий таращил глаза и показывал руками, как он недоволен. Он такой смешной, когда злится, зеленый, руками размахивает и такой маленький. Я поймала его и накрыла одеялом. Одеяло для него очень тяжелое, и его придавило. Я испугалась, что он задохнется, и снова приподняла одеяло. Селентий выбрался наружу и продолжал размахивать руками. Такой смешной.