Иван Диго - Бумеранг желаний

– Олег, привет! Как ты уже заметил, наверное, я не в офисе.

– Хм, заметил уже. Леночка по тебе исскучалась вся.

Леонид нахмурился.

– Слушай, я сегодня в офис не приеду, наверное, ты там все запланированное выполняй, а поговорим завтра.

– Ну, завтра так завтра. Ты о дивидендах подумай.

Леонид еле сдержался от того, чтобы не сорваться. Олег еще вчера его достал непонятными рассуждениями.

– О дивидендах я уже подумал, никакие дивиденды выплачиваться не будут, так что если тебе нужен четкий ответ, то ты его получил.

В зуб резко кольнуло болью. Леонид скривился и чуть не уронил телефон.

– Понятно, значит, дивиденды платить ты не хочешь. Ну что же, дело твое, – протянул Олег.

– Вот именно, Олег, ты правильно подметил – ДЕЛО МОЕ. – Зуб ныл все сильнее. – И вообще, мне сейчас некогда разговаривать, завтра будь в офисе, пожалуйста, там и поговорим. Пока.

Леонид со злобой то ли на зуб, то ли на Олега нажал на кнопку «выключить», уселся в машину и поехал домой полоскать зуб и пить болеутоляющее и противовоспалительное. По дороге домой Леониду позвонил Александр Иванович, тот самый клиент, который дом заказал построить на Рублевке и полтора миллиона долларов единоразово подписался заплатить. Стоит ли говорить, что Александр Иванович был большим человеком в нынешней России. Как сам он сказал по поводу проекта нового дома: «Эх, рискнем, пока денежка появилась!» Александр Иванович не торговался, просто коротко сказал: «Леня, живем один раз, скажи, сколько стоит самое лучшее». Леонид попытался выяснить, что, по мнению Александра Ивановича, есть самое лучшее. Александр Иванович оборвал его на полуслове и произнес: «Леня, давай по-другому, у меня есть два, так вот, за полтора построй и меблируй тот метраж, который будет оборудован, как «самое лучшее», я надеюсь, что это будет не меньше трехсот квадратных метров. Получится больше, значит, сделай больше. Так вот, полтора на дом и мебель, а половинку я на всякие мелочи потом потрачу, вилки, ложки, ну, ты понимаешь. По дизайну это ты с моей супругой все определи. Контракт с моим юристом подписывай, ему указания я уже дал. А меня не трогай, мне работать надо».

Вот так у нас в России дела решаются. Три года на бильярде молча играли раз в неделю-две. А потом так вопрос в лоб: ты мне дом построишь? Ну, вот и строй. И все. Юрист приехал, привез договор на английском языке, по которому получалось, что строительство дома заказывает одна английская компания. Чтобы не получать деньги из-за границы, что не всегда приветствуется нашими российскими службами мониторинга, деньги по согласованию сторон отправлялись на офшорную компанию, которая была нашим промежуточным карманом. Таким образом, вроде как признавалось по поступлении денег, что мы их получили и дом обязаны построить, а по факту деньги могли оставаться за границей сколь угодно долго, и это было уже наше дело, заплатит ли нам наш офшорный карман или нет. Так все получали полную свободу действий, и так как деньги по этому договору мы в России на наш счет не получали, то и договор могли не показывать по бухгалтерии тоже долго. А английская компания-заказчик, наоборот, договор подписала, деньги заплатила, по этим расходам отчиталась. И главное, никакого Александра Ивановича нигде нет. Так вот и дом строится, будто по волшебству. Чудеса. Как в том анекдоте, где муж домой приходит, а в спальне шорох. Он дверь открывает. Голову наклонил, смотрит, пытается понять, в другую сторону голову наклонил, опять смотрит. А перед ним на кровати три мужских черных голых тела и где-то в глубине что-то белое мелькает. Муж спрашивает: «Дорогая, и как же это называется?» Дорогая выныривает откуда-то из-под черной ноги и отвечает: «Чу-де-са!» Вот и наш российский бизнес часто, если копнуть, – сплошные чудеса.

Александр Иванович звонил Леониду на мобильный узнать, пришли ли на офшор деньги:

– Да, Александр Иванович, слушаю вас.

– Леонид Андреевич, милейший вы мой. Там вашей жене отправлено полтора килограмма замечательного зеленого чая. Вчера килограмм и сегодня еще полкило. И как вы находите чай? Уже пробовали?

– Александр Иванович, ну как же – конечно, пробовал. Тот, который вчера, совершенно замечательный чай, очень понравился. Ну а тот, который сегодня, я еще не узнавал.

– Ну что же, я рад, что вам нравится, вы уж мне по поводу сегодняшнего тоже сообщите, пожалуйста, как попробуете.

– Всенепременно, Александр Иванович, спасибо большое за беспокойство.

– Ну что вы, это вам спасибо.

Ну разве не чудеса?

Вечер в Москве зимой – это ночь и выхваченные фонарями световые пятна, дорога, посыпанная солью, снег, превращенный в черную грязь, вечная слякоть и хлюпанье под колесами автомобилей и ботинками пешеходов. И суета, вечная суета мегаполиса, торопливое топтание ног около станций метрополитена, бибикающие в пробках автомобили и однообразие спальных районов.

И только дома уют, ворчанье телевизора и писк детей.

Стол давно накрыт, дети уже поклевали котлетки из говядины и картошку пюре, выпили сок, пошли смотреть мультфильмы по двадцатому разу и что-то делили в своей комнате. Наверное, опять какую-то игрушку.

Леонид неспешно разбирался со своей порцией еды, ковыряя вилкой котлету. Обычно он ел быстро, но сегодня больной зуб вносил свои коррективы. Боли не было, но зуб был. А когда такая ситуация, ты интуитивно пытаешься жевать на здоровой стороне. Больной зуб будто создает вокруг себя поле, в которое ты боишься ступить. Леонид жевал на одной стороне. Потом выпил таблетку от воспаления.

Лера смотрела на мужа с жалостью, но молчала, зная, как он не любит, когда над ним причитают.

– Ну как у тебя с Дианой? Эта энцефалограмма? Вы ее уже сделали?

– Да что ты, только на следующей неделе на прием записалась. Так что ждем.

– Понятно, – сказал Леонид.

Мысль об этом исследовании и радовала, и не радовала одновременно. С одной стороны, скорее бы уже, а с другой стороны, страшно. А вдруг ребенок серьезно болен? Одна только мысль об этом заставила сердце сжаться в груди. По глазам Леры он понял, что она думает о том же.

Он вспомнил, как однажды Катя серьезно заболела. Температура сорок держалась три дня. Таблетки и уколы не помогали. Маленькая девочка в беспамятстве металась по кроватке, а они не знали, как ей помочь. Все, что могли, они уже сделали. Оставалось только ждать, подействуют ли уколы. У Леры было дело, она постоянно протирала влажным платком лоб, лицо, шею ребенка. Леонид только смотрел, сидя в кресле, и ждал, и молился, хотя не знал слов ни единой молитвы. Он просто мысленно обращался к Богу и просил здоровья для ребенка. Он не знал, как и чем можно помочь. В медицине он разбирался слабо. Что нужно делать в такой ситуации, он не знал. Поэтому просто сидел в кресле, нервно сцепив руки, смотрел на девочку и жену и молился.