Борис Пугачев - Игры желтого дьявола

За этими размышлениями он добрался до своего дома. Его обычное место парковки было залито дождевой водой. Он окинул двор взглядом и не нашел поблизости свободного места. Пришлось заехать на площадку для мусорных контейнеров, а потом прыгать под моросящим дождем через лужи до спасительного козырька подъезда. Лифт не работал, и Родик, чертыхнувшись, стал подниматься по загаженной и плохо освещенной лестнице.

Окса явно не ждала его, и когда Родик отворил дверь, то попал в темную прихожую. Лишь из-под двери ванной пробивалась полоска света. Родик надел тапочки и, стараясь не шуметь, заглянул в ванную. Окса принимала душ. Ее потешно закрытые глаза, налипшие на лоб волосы и немного мальчишеская фигура умилили Родика. За шумом воды Окса не слышала звуков его появления. Родик постоял, наблюдая, как по ее бронзовому телу струится мыльная пена. Зрелище возбудило в нем сексуальное желание, и он, тихо закрыв дверь, быстро разделся и вернулся в ванную.

– Ох! Как ты меня испугал! – вскрикнула Окса, открыв глаза, и глупо спросила: – Почему ты голый?

– Меня раздели на улице хулиганы, – пошутил Родик. – Однако мне повезло. Самое основное они оставили, и я намерен этим сейчас воспользоваться.

– Ну хоть помойся с дороги… Давай я тебя намылю… Ну подожди… Лучше в спальне…

Родик уже не слушал. Им овладело сильнейшее возбуждение, требующее немедленного удовлетворения.

Ужинать они поехали в кооперативное кафе, хотя Родик этого не хотел. Однако, как сообщила Окса, поскольку его не ждали, в доме было шаром покати, а есть готовые пельмени не хотелось.

Родик слегка повозмущался по поводу такого безобразия, но, заглянув в бар и найдя там початую бутылку водки, загасил раздражение, выпив несколько рюмок, пока Окса приводила себя в надлежащее для вечернего выхода состояние.

Наступил декабрь. Родик необычно рано ощутил приближение Нового года. Каждый день, приближающий его к празднику, приносил новые предвкушения, обостряющие желание ускорить ход времени. Так происходило впервые. Возможно, накопившаяся за бурный год усталость требовала хотя бы кратковременного отдыха, а чувства инстинктивно откликались на это. Причина могла быть и в том, что Родик решил нарушить традиции и провести это время за границей, в Египте. Покупаться в теплом море, расслабиться и отвлечься там, где его не могли застать повседневные заботы. Идея была не его – сестры. Она вместе с мужем собиралась уехать на курорт в середине месяца.

Родик же не мог себе позволить столь долгого отдыха и согласился присоединиться к ним в канун новогодней ночи. Окса, узнав о такой перспективе, начала заранее готовиться. Приобрела себе несколько модных купальников, вечерами демонстрировала Родику летние наряды. Это приятно отвлекало и еще более возбуждало чувства ожидания Родика, трудовой день которого изобиловал совсем иными событиями, которых после приезда из Лондона стало непомерно много. Временами Родик поражался объему осуществленной за столь короткий срок работы, но главным было другое – он поменял стратегические подходы ко всему, чем занимался. Пришло понимание того, что развитие страны происходит не так, как он себе представлял последние годы.

С неимоверной скоростью осуществлялись предсказания лондонских докладчиков. Это убедило его в жизненности выводов Экерсона и в наличии некоторой таинственной силы, управляющей происходящими экономическими и политическими процессами. Что ее порождало, объективные ли законы или чья-то воля, Родика интересовало не столь сильно.

Временами он, вспоминая лондонские умозаключения, пытался мысленно дискутировать, но такое происходило все реже, а прошедшие выборы в Государственную думу и последовавший за этим референдум по новой Конституции окончательно убедили его в неотвратимости предсказанного пути развития и, как следствие, невозможности возврата к социализму.

Наконец, отбросив сомнения, он начал формировать жизненные цели на основе тех рекомендаций, которые усвоил в Лондоне. Поэтому Родик сосредоточился всего на двух направлениях: светильники и продажа автомобилей. Все остальное, развиваемое им в последние годы, перестало интересовать по причине появившегося убеждения в том, что оно, как и предсказывал Алпамыс, отомрет вместе с остатками горбачевской перестройки.

Такая работа почти не оставляла свободного времени, но он все же умудрялся ежедневно выделять несколько часов на развитие клуба, чем несказанно радовал Лейтенанта и Майора. Тратя деньги и время, он убеждал себя, что это необходимо для привлечения покупателей, рекламы салона среди нарождающейся элиты, а также в связи с обязательствами перед Комиссией. В действительности изучение общественных отношений стало доставлять ему удовольствие, поскольку питало, хотя он и не желал себе в этом признаваться, снобизм, зародившийся еще во время лондонского банкета.

Несмотря на все усилия, продажи продвигались слабо, хотя на рынке все складывалось благоприятно: отечественное производство остановилось, импорта не поступало, а конкуренты – магазины «Свет» – один за другим закрывались. Поэтому Родик, подсчитывая свои убытки, наблюдал этот процесс и не терял надежду на успех. Наоборот, его уверенность в своей правоте укреплялась, хотя, возможно, и из-за чувства противоречия, вызываемого постоянными сомнениями Михаила Абрамовича.

В первых числах декабря произошел ожидаемый прорыв. Продажи дали невиданный оборот – около трех тысяч долларов с квадратного метра. Стенды оголились. Родик, опасаясь антирекламы, срочно потребовал от Вольфганга присылки товаров. Тот сначала сообщил, что для этого потребуется более месяца, но, получив отчет о продажах, умудрился направить две фуры в течение недели. Родик день в день растаможил их и к окончанию первой декады декабря пополнил экспозицию. За это время, несмотря на отсутствие товаров, покупателей только прибавилось. Люди отдавали огромные деньги в виде предоплаты за товар, который мог поступить лишь в следующем году. Это был новый тип торговли – заказы.

К середине декабря оплата таких покупок перевалила за миллион дойчмарок. Московские газеты восторженно освещали эти события, помещая фотографии светильников и известных личностей, их приобретающих. Журналистские эпитеты типа: «Осветим Москву венецианским светом», «Купите осьминога из венецианского стекла», «Изящество и стиль света» перекочевывали усилиями Родика на рекламные стенды. Апогеем явилось появление в салоне сначала Аллы Пугачевой, а затем самого Ельцина. Фотография президента, рассматривающего светильники, облетела российскую прессу, а через несколько дней Родик получил факс от Вольфганга с копией статьи в известном итальянском журнале, где анализировалось мировое развитие светотехники и та же фотография иллюстрировала российские достижения.