Маша Трауб - Не вся La vie

Меня примирила с действительностью Сонина мама. Точнее, даже спасла. Я поняла, что мамы – они у всех мамы.

– Какой Иванов? – спросила Сонина мама. – Который был министром?

– Да, – ответила Соня.

– А его разве сняли?

– Да, мама, он теперь вице-премьер, – раздраженно объяснила Соня.

– Да что ты? Неужели? А кто теперь в МИДе?

– Ма-а-а-ма!

– Нет, ну мне интересно. Это такой лысоватый?

– Нет, мама, он не лысый.

– Ой, а какой тогда? Ты про какого говоришь?

– Ма-а-а-ма!

– А что я такого спросила? Я, между прочим, новости тоже смотрю, – обиделась Сонина мама.

– Мама, Иванов, который был министром обороны. Теперь он вице-премьер. Бывший кагэбэшник. Преемник.

– Боже, как же он в МИДе работал после КГБ? Он мне всегда нравился. Такой интеллигентный с виду. И голос приятный. Ну надо же. А преемник в каком смысле?

– Ма-а-а-ма! Вот возьми меню и выбери, что ты будешь – паннакоту или сорбет. – Соне не терпелось рассказать мне конец истории. Я ей так и не призналась, что тоже не отличаю одного Иванова от другого и маму очень понимаю.

– А сорбет – это щербет? – спросила Сонина мама.

– Ма-а-а-ма!

Мы заказали десерт.

– Съешь у меня ягодку. Смотри, черничка. – Мама взяла ложечку, зацепила черничину и поднесла к Сониному рту.

– Мама, у меня свои ягоды есть. Зачем мне твоя черника? – отпихнулась от ложки Соня.

– Ну ладно. Не хочешь, не надо. А клубничку?

После этого мне с Соней легче стало разговаривать.

Я, чтобы не чувствовать себя тупой, представляла, как она отпихивается от маминой ложки. И сразу на душе тепло становилось.

Мусор у нас в деревне все жгут в овраге. Овраг неглубокий, через дорогу. Граничит с забором пионерлагеря. Отец пошел жечь мусор и не затушил. Было жарко, трава загорелась. В общем, тушили всем поселком с привлечением пионеров. Пока тушили, Райку вспоминали.

Райкин дом стоял на соседней улице. Дом ей достался от мужа, которого она давно бросила. Или он ее, как считают в деревне.

Райка – женщина еще молодая, чуть за сорок, сын у нее – взрослый. На дачу они приезжали по очереди – сын гулянки с друзьями устраивал, Райка с подругами расслаблялась. И решила Райка по весне баню построить – чтобы маску медовую сделать, чай травяной попить, а не только винище хлестать. Наняла бригаду молдаван, как водится, с бригадиром Витьком. Слово за слово, проект, фундамент, стройматериалы, – у Райки с Витьком роман случился. Сына с подружками она от дачи отлучила, а поселила в доме своего распрекрасного молдаванина. Строительство бани зависло на стадии фундамента. Молдаванин на другие объекты стал ездить, но возвращался к ней, к Райке. Жил он там, в общем. Райка была счастлива. Весь участок завален стройматериалами, мусором, бревна валяются, тележки громоздятся, а она счастлива. Райка на неделе в Москве жила, только на выходные приезжала. Ей уже и одна соседка, и другая сказали, что, мол, гони своего Витька в шею – он и цемент Райкин уже оприходовал на другом объекте, и бревна туда отвез, и не один тут живет… А Райке все нипочем. Решила, что соседки от зависти поклеп на ее молдаванина наводят.

Как-то утром деревня проснулась ни свет ни заря. От запаха дыма. Горел Райкин дом. Пожарных вызвали, те приехали, постояли, посмотрели, как дом догорает, залили все и уехали. Но что-то там еще тлело. От Райкиного дома пожар на соседний перекинулся – Губановых. Опять пожарных вызвали. Соседский вспыхнул – и нет дома. Как раз пожарные доехали, а тушить уже нечего.

Райке соседи позвонили в Москву, про пожар рассказали. Все сгорело. И дом, и баня недостроенная, и соседский дом. Но Райка, пока в деревню мчалась, не о доме думала, о Витьке своем.

– Витя, Витя, – бегала Райка по улице. – Витя там был? – спрашивала она у соседей. Те только плечами пожимали.

– Труп вроде не находили, – сказала соседка.

– Труп? – Райка чуть сознание не потеряла.

– Ну да, – подтвердила соседка. – Если б в доме был, то угорел бы. – Чё делать-то будешь?

– Что? – Райка была в прострации.

– С домом, говорю, что делать? Нельзя строить на пепелище. Примета. И не продашь его. Кто купит-то?

Райка впервые с момента приезда посмотрела на свой дом. Обвела мутным взглядом участок. И только заплакать собиралась, как в калитке Витек появился. Живой. Только шел неровно.

– Витя! – кинулась к нему Райка.

– Раюш, да нормально все, – сказал он.

– Ты пьяный, что ли? – Райка почувствовала запах водки.

– А когда он трезвым бывает? – сказала соседка, которая так и не ушла. – И угорел бы, не заметил.

– Витя. Что ж такое? Что же теперь делать? – запричитала Райка.

Витек встал поустойчивее и задумался. Райка молчала и смотрела на молдаванина. Витек долго молчал.

– Надо, это, в магазин бы съездить. Поллитровочку взять, – наконец сказал он.

Райка никак не ожидала такого простого и банального решения проблемы.

– Раюш, съезди, а? – продолжал Витька.

Райка съездила. Потому что тоже очень хотела выпить. От нервов. Сели, выпили – сосед Сашка пустил.

– С Губановыми нехорошо получилось, – сказал Сашка.

– Да, – подтвердил Витек.

– Но я же не виновата, – сказала Райка.

– Ветер был, – сказал он. – Не было бы ветра, не понесло бы.

– Точно. Наливай, – сказал Сашка.

Утром Райка проснулась и сначала не поняла, где находится. Она лежала под лоскутным одеялом, пахнущим плесенью. Рядом с ней лежал Сашка. На полу, подложив под голову куртку, спал Витька.

– Господи, – сказала Райка. Голова гудела, а в носу застрял запах дыма. До Райки доходило медленно – почему пахнет дымом, почему она здесь, почему Сашка рядом, а не Витька. Райка с ужасом похлопала себя по бокам – одетая, даже обутая. В сапогах каких-то. И на том спасибо. Райка спустилась с кровати, переступила через Витька и вышла на улицу. Пошла в сторону дома. И у колодца очнулась – дома-то нет. Сгорел. Райка набрала воды в ведро и стала пить, проливая на себя.

– Ну чё, очухалась? – спросила подошедшая соседка. – Вот люди, дом сгорел, а ей хоть бы что. Этот бабу и дом водит, эта – ни в одном глазу, всем хорошо, только Губановым одним плохо. Вот люди…

– Какую бабу? – спросила Райка.

– С сиськами и жопой, – огрызнулась соседка. – А ты что думала? Они тебе баню строят? Щас.

– Какую баню? – спросила Райка.

– Райк, ты бы опохмелилась. Чё-то ты совсем того, – сказала соседка.

– Говорите, – потребовала Райка.

– А чё говорить-то? Ваше дело, вы и говорите, – сказала соседка. Но не удержалась и рассказала, как дело было.

Оказалось, что Витька, пока Райка в городе была, бабу в дом водил. Местную. Ну, ее все знают, шалаву эту. И в тот день, когда пожар случился, Витька тоже с ней был. Водку распивал и развратничал. Странно, что только сейчас дом загорелся. Они тут такое устраивали – по три дня. Как начнут, так только за водкой и выходили. Даже Райкин сын потише себя вел.