Маша Трауб - Ласточ...ка

– Это ты во всем виновата. Я же видела, как ты на него смотришь, – рыдала Ольга.

– В чем я виновата?

– Юра пропал. И вещи забрал. Я с работы пришла, а его нет. И вещей нет. Он меня бросил.

– А я тут при чем?

– Ты эгоистка. Я же для тебя старалась, чтобы у тебя семья нормальная была. А ты только хамила ему. Вот он и ушел.

– Мам, прекрати. Ты говоришь ерунду.

– Или ты, или Наташка – больше некому. Что вы ему сказали? Что вы сделали?

Вета положила трубку. Не могла больше слышать истерику матери.

Вечером с работы пришла Таня.

– Юрик бросил маму, – доложила Вета.

– Ну и слава богу, – спокойно сказала Таня. В дверь стучали. Не звонили, а стучали. Ногой.

– Я открою, – сказала Таня. – Сиди в комнате.

Вета из комнаты слышала, как Таня открыла дверь и с кем-то разговаривает. С мужчиной.

Вета вышла посмотреть, кто пришел.

В коридоре стоял молодой парень. Странный. Глаза странные.

– Я же тебе сказала – потом, – говорила Таня. – Зачем ты сюда приперся?

– Танька, мне сейчас нужно. Давай неси, – говорил парень. Он ежился, как будто замерз.

– Уйди отсюда.

– Не-а, пока не дашь, не уйду. Давай, как договаривались. Меня там это – ждут.

Парень плюхнулся на пол прихожей.

– Ты же его наверняка обобрал.

– Не твое дело.

– Ладно, сейчас, – сказала Таня и потащила Вету назад в комнату.

– Деньги есть? – спросила Таня.

– Есть те, что на квартиру тетя дала. А это кто?

– Брат мой, Костя.

– А что он такой странный?

– Наркоман. Дай пятьдесят баксов. С него хватит. Давай скорей, пусть уже валит отсюда.

Вета достала деньги и отдала Тане. Они вышли в коридор.

– На, держи. И чтоб я тебя больше не видела, – сказала Таня Косте.

– Ой, ой. Ладно, не парься. Уже ухожу, – сказал Костя, поднимаясь с пола. – А это твой мужик-то? – спросил он у Веты.

– Нет, не мой, а что? – Вета уже поняла, что речь идет о Юрике.

– Да мне по х… чей.

– А вы его что, убили? – Вета испугалась.

– Не-а, а что, надо было?

– Нет, не надо.

Вета окончила училище, но в консерваторию поступать не стала. Понимала, что не потянет. Да и жить на что-то нужно. Устроилась в музыкальную школу. Взяли сразу, платили мало. Танька советовала набрать частных уроков. Как делали другие преподаватели. Но Вета уставала от детей и на работе. Усталость была взаимной – ученики ее не любили и еле высиживали за инструментом.

Бегство Юрика окончательно рассорило Ольгу с дочерью и сестрой. Наташа приезжала к Ольге – успокоить, но закончилось все скандалом. Вета тоже приезжала к матери. Смотрела на нее и корила себя за то, что сделала. Мать сдавала на глазах.

Ольга начала попивать. Сначала по рюмке коньяку на ночь, потом с обеда. Первое время она пыталась найти Юрика. Звонила ему домой, выспрашивала у брата и невестки, где он. Но те отвечали: «Уехал», «Здесь больше не живет». Куда уехал, не говорили. Ольга прокручивала в голове их с Юриком последние дни. Гадала, может, он обиделся на что? Или она что-то сказала? Или все из-за свадьбы? Но Юрик сам предложил расписаться. Ольга так и не поняла, почему он пропал. Знала, что точно не из-за нее. Она и Пете звонила – думала, что Наташка мужа подговорила, и тот опять вмешался. Но Петя резко сказал, что про Юрика и слышать не хочет. Значит, Вета. Из-за нее он пропал. После коньяка Ольга начинала думать, что Вета тут ни при чем – она совсем еще девчонка. Что она могла такого сделать?

Вета волновалась, что мать сопьется, но Ольга нашла себе занятие поинтереснее. Она стала ходить по гадалкам и колдуньям. Снимать обет безбрачия, искать разлучницу, наказывать неверного возлюбленного, возвращать возлюбленного. Ольга верила каждой. Потому что как же не верить – гадалки говорили всю правду про прошлое: и личная трагедия была, и ребенок остался, и родственники плохого желают. Дальше гадалки расходились во мнениях – то Юрик ушел к молодой, то не ушел, а пропал в другом, чужом, месте, то он где-то рядом и скоро вернется. Ольге и раньше до зарплаты не хватало, а теперь она жила в долг – все уходило на амулеты, обереги, привороты…

Вета жалела мать. С Юриком она была более нормальной. Вета хотела помочь, но не знала как. Делала что могла – приезжала, когда матери не было дома, и оставляла деньги.

С Сашкой Вета встретилась случайно. Она приехала на дачу на выходные. Вета и раньше приезжала на дачу – с тяжелыми ногами, чувствуя, как колотится сердце. Зачем она сюда ездила? Мать не появлялась здесь с тех пор, как пропал Юрик. На даче слишком многое напоминало о нем. А Вета надеялась, что когда мать образумится, то снова будет приезжать, и нужно, чтобы дача была в приличном виде. Вета убирала, пыталась дергать сорняки на цветочных клумбах.

Поселок быстро менялся. От Сашкиного покореженного забора ничего не осталось. Там построили один забор на три участка. Но Вета вздрагивала, когда слышала гудок машины. Ей казалось, что там ее ждет Сашка на мотоцикле. На дороге стояла другая машина – автолавка. Вета шла туда, надеясь в очереди за макаронами и сосисками встретить тетю Раю или дядю Гену. Или видела чью-то обнаженную спину и дергалась всеми внутренностями – Сашка. Оказывался не Сашка, а другой, незнакомый, парень, совсем еще мальчик.

На плотине она тоже оглядывала пляж, угадывая знакомые плавки и полотенце. Она специально надевала самый красивый купальник – на всякий случай. На случай Сашки. На тот же случай красила ресницы. А потом расслабилась.

То, что Сашка женился и родил ребенка, Вета знала от Лизки. Та объявлялась периодически. Они даже встречались – раз в год. На дне рождения. Лизка свой отмечала всегда и всегда приглашала бывшую близкую подругу. Вета каждый раз идти не собиралась, но все равно шла. Лизка не менялась совершенно. Ни внешне, ни внутренне. Развлекалась, меняла мужчин. Вета думала, что и Сашка не изменился. И жена – это, как Ритка-Панадол или Ленка-Скутер, явление дачное, сезонное.

Вета увидела его на плотине и даже не сразу узнала. Она помнила молодого парня с прыщами на спине, а к ней подошел мужчина с наметившимися складками на талии.

– Вета? – спросил он.

– Да, – ответила Вета. Она давно перестала красить на пляж ресницы и была в старом, не самом удачном купальнике.

– Привет, – сказал Сашка.

– Привет.

Вета его не узнавала. Он стал взрослым. Должен был остаться тем, прежним, а не этим мужчиной с брюшком и растяжками. О том, как изменилась она за это время, Вета старалась не думать.

– Как живешь? – спросил Сашка, присаживаясь на полотенце. Вета потянулась за темными очками и поправила купальник. Она тоже села, сделав вдох, чтобы втянуть живот.

– Нормально, а ты как? Говорят, ты женился?

– Да, женился.

– А где жена?

– На своей даче. С ребенком.