Маша Трауб - Ласточ...ка

Там же, на кладбище, к Пете подошла незнакомая женщина. Петя заметил ее еще на входе – она как будто ждала кого-то. Когда он возвращался к машине, женщина кинулась наперерез.

– Можно с вами поговорить? – спросила она.

– Мы знакомы? – удивился Петя.

– Нет, я мама Жени.

– Какого Жени?

– Он тоже разбился. – Женщина вытерла платком уголки глаз.

– Соболезную. Чего вы от меня хотите? – Петя чувствовал, что сейчас сорвется.

– Компенсации. Женечка же умер по вашей вине.

Пете показалось, что он разговаривает с сумасшедшей, которая приняла его за другого.

– Почему по моей? Я-то тут при чем? Всего хорошего, – сказал Петя и невольно ускорил шаг. Женщина стояла и смотрела ему вслед.

Только уже в машине до Пети дошло: Женя – тот молодой человек, который разбился вместе с Наташей. Ее любовник. А эта женщина – его мать.

На поминках, которые Петя устроил в дорогом ресторане, сидели молча, под звук разливаемой официантами водки и морса.

Вета не могла есть – она думала о Наташиной однокласснице. Они в ресторане столкнулись в туалете. Вета зашла, но единственная уборная была занята. Она слышала звук льющейся мочи, смываемой воды. Слышала, как женщина за дверью кряхтит, натягивая колготки, и застегивает молнию на брюках. Одноклассница Наташи вышла, но руки мыть не стала. Подтянула привычным движением лямку лифчика, состроила рожу в зеркало, крася губы. Достала из сумки флакон с духами и побрызгала под мышками. Подняла руку, наклонила голову и понюхала. Осталась довольна результатом и вышла.

К однокласснице – тетке в куртке – приехал муж. Быстро сожрал блины с блюда, опустошил бутылку водки – наливал сам, официанты не успевали – и сказал жене: «Поехали». Одноклассница еще долго что-то говорила Пете про Наташу, пока говорила, принесли горячее, одноклассница опять уселась на место, съела филе лосося на гриле и уехала. С тяжестью в желудке и облегчением во взгляде.

Когда уехала одноклассница, Ольга не выдержала.

– Это ее Бог наказал, – сказала она.

Петины круги под глазами стали еще темнее, и он тоже не выдержал.

– Вета, у меня, кроме тебя, родственников нет, – казал Петя. – Ты поняла?

Ольгу понесло.

– Да она тебе изменяла направо и налево! – закричала Ольга. Вышколенные официанты тут же сбежали на кухню. – Ты ей был не нужен. Ей никто был не нужен. Только о себе и думала, вот и осталась одна. Даже проводить ее в последний путь по-человечески некому. И вот скажи мне, – Ольга уже завелась, – может, ты хотел от нее избавиться? Ты зачем ей новую машину купил? Знал же, что она рано или поздно разобьется.

Из ресторана Ольгу вывела под руки Вета. Мать продолжала орать. Петя, зайдя на кухню и расплатившись, уехал раньше.

По дороге домой он думал, что хуже ему уже не будет. И теперь ему все равно. Петя решил поехать к отцу в Америку и к матери в Германию.

Петя знал, что отец болен. Альцгеймер. Знал, потому что ему звонила новая жена отца – Соня. Рассказывала, что отец еще помнит, а что уже нет. Петя слушал и посылал деньги. Все удивлялся – как Соня чувствовала, когда ему стоит звонить, а когда нет. Если у Пети дела в бизнесе не шли – не было и Сониных звонков. Если удавалось заработать – Соня звонила.

Он прямо из аэропорта приехал в дом отца. Его встретила еще молодая женщина. По голосу он понял, что это и есть Соня. Энергичная, чуть полноватая. Ничем не выдающаяся внешне. В джинсах и футболке. Соня отвела его в комнату отца.

Отец Петю не узнал. Соня, стоявшая рядом, сказала, что он никого не узнает. Но Петя подумал, что и без Альцгеймера отец бы его не узнал – слишком много лет прошло. Соня говорила, что сиделка стоит дорого, что давно собиралась переводить отца в специализированную клинику, где уход, и вот уже наконец сейчас все документы будут готовы. Это «наконец» Петю резануло, но он промолчал.

– Как Наташа? – спросила Соня. Женщины разговаривали пару раз, но внутреннего интереса не было у обеих.

– Нормально, – как всегда, ответил Петя. Он замолчал, хотел рассказать, что Наташи больше нет, но не стал. Соне это было неинтересно.

– А ты в какой гостинице остановился? – поинтересовалась Соня.

– Пока ни в какой, – ответил Петя.

Соня хоть и улыбалась, но Петя почувствовал, как она напряглась.

Она ушла в магазин – купить продукты для ужина, если уж Петя приехал без предупреждения. Петя прошелся по дому в поисках туалета, не удержался и заглянул во все комнаты. Искал себя – на фотографиях, расставленных на тумбочках. Тетя Геня говорила, что отец специально отбирал из альбома снимки сына, когда уезжал. Но с фотографий ему улыбался незнакомый мужчина – подтянутый, загорелый. Петя понял, что это отец, только потому, что фотографий с мужчиной было больше. Он один, с Соней, в компании друзей. На кровати лежал совсем другой человек. Петя еще походил по комнатам, не зная толком, что ищет. Следы, напоминавшие о нем, о Пете.

Когда Соня вернулась, Пети уже не было. Он улетел назад, в Москву, не попрощавшись, поняв, что с отцом его связывает только родимое пятно – на руке, чуть ниже локтя. На столе он оставил деньги – все наличные, что были.

В Москве он пробыл несколько дней – улетел в Германию, в Мюнхен. Номер телефона матери ему еще несколько лет назад дала Соня. Петина мать звонила бывшему мужу – интересовалась судьбой квартиры тети Гени. Соня тогда перезвонила Пете и нервно продиктовала мюнхенский номер – пусть сам разбирается с матерью.

Петя поселился в гостинице и набрал номер. Волновался, хотя давно, еще в подростковом возрасте, с юношеской категоричностью решил для себя: у него нет ни отца, ни матери. Есть только тетя Геня. Ответила запыхавшаяся женщина. Петя представился. Женщина не отвечала.

– Давайте встретимся, – предложил Петя. Он обращался на вы. – Где вам удобнее?

Женщина долго не могла выбрать место. Предлагала одно, другое, сама с собой спорила. Петя листал гостиничный путеводитель. Увидел название популярного туристического кафе и предложил его. Женщина, мать, радостно согласилась.

Петя пришел заранее. Сидел и смотрел на дверь, разглядывая входящих. В кафе было многолюдно. За столиками сидели и одинокие женщины, по возрасту вполне годящиеся Пете в матери. Несколько раз он собирался встать и уйти – глупо было подходить к каждой посетительнице кафе и спрашивать: «Простите, не вы моя мать?» Прошло уже сорок минут с назначенного времени. Петя допивал вторую чашку кофе, когда к нему подошла женщина и спросила:

– Петя?

Петя рассматривал свою мать. И она ему не нравилась. Не нравилось все: бесформенное грязное пальто, берет на неухоженной голове, лицо, руки…

Мать села, взяла меню, кофта в катышках съехала, и Петя увидел ее запястья. С белыми бороздками шрамов. Она не смогла удержать в трясущихся руках папку, отложила и схватила сумку. Повернулась, повесила сумку на стул. «Нервная какая-то», – подумал Петя. И тут же себя одернул. Конечно, она нервничает – все-таки такая встреча.