Ирина Степановская - Ноев ковчег доктора Толмачёвой

– А не пошли бы вы куда подальше! – по-русски сказала Татьяна и, гордо перекинув сумку через плечо, встала и попыталась обойти мужчин.

– Ну, я же тебе говорил! Москвичка! И нечего было спорить, – вдруг сказал на чистейшем русском тот, что был повыше и постарше, с седой щетиной.

– Каюсь, не разобрал сразу! Прошу извинить, – нарочито закивал головой Лис. – Я-то думал, что хохлушка. Только крашеная. Готов понести наказание за самонадеянность!

– Какого же черта вы тут комедию ломали! – Возмущенная Таня остановилась и уставилась на незнакомцев.

– Подурачиться решили, простите идиотов! – миролюбиво сказал седоватый. – В Париже так и тянет на приключения. Что, вообще-то, нам не свойственно, вы не подумайте. – Седоватый смотрел на Таню шутливо и вместе с тем изучающе. – Мы шли с приятелем да и поспорили, какой национальности самые красивые девушки в Париже. А тут вы сидите. Я посмотрел на вас и сказал: «Москвичка!», а вот он, остолоп, стал утверждать, что вы с Украины.

– Откуда-нибудь из Днепропетровска! – добавил Лис. – Я сам оттуда родом. Там оч-чень красивые девушки!

Таня не знала, рассердиться ей или рассмеяться.

– А как вы определили, что я из Москвы?

В мужчинах она не чувствовала больше опасности и спросила это без кокетства, без напрашивания на комплимент. Заданный тон был принят. Лис прекратил изгибаться и спокойно встал рядом с товарищем. Со стороны можно было подумать, что они ведут обычный, несколько шутливый разговор.

– Да я как глянул, как вы сидите здесь на скамейке – одинокая, грустная, задумавшаяся о чем-то своем, – сообщил седоватый, – так сразу понял: так сидеть может только русская женщина.

– Я это тоже понял! – сказал Лис. – Только я подумал, что вы здесь на работе, – без обиняков добавил он. – Нет?

Таня посмотрела на него с недоумением.

– Вы меня за проститутку, что ли, приняли? – Она так удивилась, что даже не сумела как следует рассердиться. – Сразу видно, что вы Парижа не знаете. Здесь проститутки на лавочках не сидят.

– А где они сидят? – с подковыркой спросил Лис, и Таня вдруг поняла, что он притворяется, все ему на самом деле прекрасно известно. Она уже хотела сказать что-то резкое, как седоватый бросил Лису: «Помолчи!»

– У меня мать вот так, задумавшись, сидела в деревне на завалинке под Рязанью, – сказал он серьезно. – А почему я подумал, что вы из Москвы... – он сделал паузу. – Так это я просто так сказал, наугад!

Седоватый вдруг весело рассмеялся, и у него запрыгали от смеха щеки и подбородок, и дрогнул немаленький уже живот, выглядывающий из дорогого пиджака.

– Вот ведь надул! – хлопнул себя по коленкам Лис, будто в полном восторге. – Вот ведь умеете вы надуть, Филипп Иванович! А ведь я поверил, честное слово, поверил! – Лис еще долго крутил потом головой.

– Филипп Иванович, – протянул седоватый для знакомства руку Тане.

– Таня. – Она почувствовала, что он на самую малость задержал ее руку в своей.

– А вы что делаете в Париже, Таня? На экскурсии?

– Нет, работаю здесь. Я на стажировке, – произнесла Таня не без некоторой гордости.

– Неужели у кинозвезд бывают стажировки? – тут же вылез вперед Хитрый Лис. – А-а-а, мы догадались, вы модель!

– Я врач, – улыбнулась Таня грубой лести. – Стажируюсь по клинической биохимии.

– А у меня дочка тоже врач, – сказал седоватый.

– Бывают совпадения. Мне пора.

Таня действительно собралась уходить. Лис со значением взглянул на седоватого.

– Знаете, – седоватый осторожно взял Таню за руку. – Вы нас не бойтесь. Мы безобидные. Поедемте с нами на Елисейские Поля! Мы скоро уезжаем, собрались там поужинать. Составьте нам компанию!

Таня попыталась решительно отказаться.

Хитрый Лис тоже состроил самую серьезную мину.

– Без всяких задних мыслей, – сказал седоватый и отпустил руку Танину. – А потом мы вас доставим, куда скажете.

Таня заколебалась: она никогда не была в дорогих ресторанах на Елисейских Полях, с Янушкой они довольствовались маленькими кафе. Задумчиво вздохнула. Люди, кажется, приличные.

– Значит, едем! – покровительственно улыбнулся седоватый.

– Метро в ту сторону! – показала Таня и собралась вести своих спутников к бульвару Сен-Мишель.

– Поедем на такси!

Филипп Иванович как бы просительно подмигнул Тане, и она остановилась в нерешительности.

– Тогда нам лучше выйти на улицу Вожирар...

– Да, как скажете.

Лис, моментально определив направление, обогнал их и, когда Таня с седоватым вышли из сада, тут же остановил такси.

– К площади Согласия или к Триумфальной арке? – Таня вопросительно посмотрела на Филиппа.

– Где поприличнее, – заметил Лис, и Таня велела таксисту остановиться посредине, у так называемой Клумбы.

– Если столик не заказан, в пафосное место не пустят, – на всякий случай предупредила она. – Да и я в своей куртке не пройду дресс-контроль.

– Да ради вас, Танечка, мы и не пойдем сейчас в самое пафосное место, – успокоил ее Хитрый Лис.

Потом Таня не смогла бы вспомнить в деталях, как выглядел ресторанный зал. Место действительно оказалось не самое пафосное, но все равно с яркой позолотой, обилием цветов, картинами на стенах и роскошно оформленным меню с винной картой. Она была напряжена, и даже вино (какое-то, по ее понятиям, безумно дорогое) не могло снять напряжение. По спокойной простоте манер, с которой оба ее спутника держались в ресторанном зале, она определила, что они достаточно часто бывают в таких местах. Но и Тане не хотелось показаться пустышкой. Она скромно поддерживала разговор, сдержанно улыбалась шуткам, которыми перекидывались Лис и седоватый, но не расслаблялась и в дешевое кокетство не ударялась.

Вечер удался. Скучно никому не было. Филипп Иванович расспрашивал Таню о ее работе, о родителях, о Париже... Лис налегал на еду и внимательно слушал. Как Таня узнала потом, он оказался очень знающим и тонким юристом.

Когда они вышли на улицу, был уже поздний холодный вечер. Таня подняла воротник куртки, запрокинула голову. В зареве огней совсем не было видно неба, только высоко вверху шумели кроны платанов. Ветер подхватил ее длинные светлые волосы, запутал их и стал развевать, как флаг. Таня схватилась за голову обеими руками, закрутила волосы в жгут, спрятала под куртку. Филипп Иванович с прищуром следил за ней, за ее руками, за фигурой, за тем, как она быстро убирает волосы и со лба.

– Пройдемся, Таня?

Седоватый кинул взгляд на Лиса, и тот, сославшись на усталость, умчался на такси к себе в гостиницу.

Таня вытащила из сумки косынку, повязала на голову, в нерешительности остановилась. Филипп Иванович весело подмигнул ей. Таня не возражала пройтись. «На таком ветру вполне могу подхватить инфлюэнцу, как и соврала сегодня мадам Гийяр», – весело подумала она.