Алан Брант - Назад дороги нет. Часть 1

Маленькая тонкая фигурка сестры, ведомая властной рукой, удалялась, становилась всё меньше и меньше, превращаясь в чёрное размытое пятно. Её уводили от него, и Тео замер, опустив руки, не в силах что-либо сделать и просто смотрел, как исчезает в неизвестность его младшая сестра.

«Она будет рядом, просто на другом этаже. Совсем скоро ты сможешь её увидеть», – мысленно попытался убедить себя Тео, но всё равно никак не мог избавиться от опустошающего чувства потери, от липкого первобытного страха, что она покинет его так же, как отец, и оставит совершенно одиноким.

Сам того не желая, он снова вспомнил последние минуты, проведённые с отцом: его бледное, перекошенное от боли лицо, затуманенные серые глаза, смотрящие на своих детей с любовью, кровь, просачивающаяся сквозь его пальцы, зажимающие рану на животе. В ушах звенел собственный отчаянный крик. Тео почувствовал, как внутри неприятно скрутило, а к горлу подступил ком. Мальчик не мог принять того, что всего лишь за одну ночь их с Габби жизнь сделала крутой поворот, и теперь только они остались друг у друга. Он ведь даже не подозревал о подобном. Собирался пойти с приятелем Уэсли на пустырь, там они курили втайне от родителей и обсуждали девчонок. Думал, что с утра немного подразнит Габби, а она смешно наморщит свой маленький носик и обзовёт его дураком. Отец спросит, как дела у него в школе, а он, как всегда, что-нибудь ему соврёт, состроив невинный вид. Всё было бы по-старому.

Он как-то слышал, как друг его отца, мистер Уотсон, высокий, красивый мужчина солидного вида, носивший очки в чёрной оправе, который был довольно неплохим адвокатом, делился с отцом историей одного своего подзащитного. Тот, кажется, застрелил молодого парня, изнасиловавшего его дочь. Мистер Уотсон сказал тогда одну фразу, и Тео надолго её запомнил: «Чтобы сойти с ума, хватит всего лишь одного плохого дня» . Тео считал, что она сейчас подходит ему как нельзя кстати. Он, кажется, действительно сошёл с ума.

– Чего замер?! – пробасил вдруг недовольный воспитатель, который не заметил состояния Тео и, думая, что мальчик идёт за ним, успел дойти до конца коридора.

Тео вздрогнул от звука его голоса, провёл пятернёй по волосам, убирая мешающие пряди, упавшие на глаза и, не моргая, посмотрел на воспитателя. Всем своим видом тот вызывал у мальчика чувство брезгливого отвращения. Тео было противно даже просто смотреть на него, чего уж говорить об остальном. Но, тем не менее он поплёлся за воспитателем. Сэм привёл паренька к кладовке. Позвякивая связкой ключей, он отпер дверь, и в нос Тео тут же ударил запах затхлости, пыли, давно не стираных вещей и старости. В комнате, прямо на грязном полу лежали старые, изъеденные молью, матрасы, подушки и постельное бельё, в которых наверняка жили клопы.

– Ты у нас будешь двенадцатым номером. Не стой столбом! – Сэм толкнул Тео в спину, да так, что тот чуть не упал. – Бери матрас, бельё, и иди за мной.

Тео смерил его презрительным взглядом, усилием воли подавляя в себе желание врезать кулаком по уродливому жирному лицу воспитателя. Он понимал, что этим скорее всего, нарвётся на неприятности и не увидит Габби, а он не сможет жить, если с ней что-то случится.

Мальчик прошёлся по кладовке и, водрузив себе на спину более-менее пригодные для использования вещи, слегка согнувшись под их тяжестью, двинулся за воспитателем. Этот урод наверняка весил как несколько Тео, вместе взятых, и мог бы и сам донести вещи. Но ему больше нравится, когда мучаются дети. Сраный мудак! Как же всё-таки хотелось его ударить. Выместить на нём всю ту злость, которая копилась в Тео и с каждой минутой приумножалась.

Они поднялись по шаткой скрипучей лестнице на третий этаж и зашагали по очередному пустынному коридору. Из закрытых дверей доносились взрослые и детские голоса. Кто-то грубо ругался, слышался детский плач. Тео, тянувший груду вещей, заметно отстал от бодро идущего вразвалочку Сэма. На мгновение мальчик остановился, желая передохнуть, спину ужасно ломило от давящей тяжести и хотелось просто плюнуть на всё, сбросить вещи и сбежать отсюда как можно дальше, чтобы не видеть уродливую рожу этого ублюдка, но он не мог. По крайней мере, пока.

Тео потёр рукой лоб. Он отчётливо понимал, что им с Габби нужно будет как-то выбраться отсюда, плевать, что там говорил Тайлер. Они с Габби не останутся в приюте, не будут ходить под началом мерзких воспитателей, слушать их приказы и смотреть, как других детей отправляют в рабство. Они выберутся, и он узнает, что за тварь заказала его отца. Он обязан узнать.

Тео напрягся, он ощутил вдруг на себе чей-то прожигающий внимательный взор. Мальчик немного повернул голову влево и встретился взглядом с насмешливыми блёклыми глазами. На подоконнике, у раскрытого окна, скрестив на груди жилистые руки, сидел неприятного вида крупный пацан. Он выглядел явно старше Тео. Отросшие соломенные волосы, падали на его близко посаженные глазки, щеку пересекал уродливый розовый шрам, а тонкие губы кривились в противной ухмылке. Он смотрел на Тео так пристально, что создавалось чувство, будто что он знает всю его подноготную.

Тео скривился. Что-то ему подсказывало, этот пацан – один из тех отбросов, кто любит считать себя самым главным. Всегда ходит, задрав кверху голову, и ждёт, что его будут бояться и беспрекословно слушаться. Очередной моральный урод. Тео уже встречал таких, и ему было абсолютно плевать. В его классе учился один такой пацан, Стив Эванс. Тупорылый придурок, который окружил себя компанией таких же тупых дружков. Однажды, ещё в начальной школе, когда они сидели в столовой, Стив Эванс, решив, что Тео лёгкая добыча, обозвал его лягушачьей мордой и попытался отобрать обед. Только Тео, будучи довольно вспыльчивым, даже не побоявшись, что на тот момент он был ниже и мельче Эванса, схватил со стола железный поднос и со всей силы врезал им по лицу того мелкого ублюдка, разбив ему нос и выбив зуб. Это был первый случай, из-за которого его отстранили от занятий, и он об этом ни капельки не жалел.

Тео тряхнул головой и, не обращая никакого внимания на того парня, зашагал дальше. Но мальчишке, видимо, не понравилось такое игнорирование. Он соскочил с подоконника, быстро догнал Тео, подбежал к нему сзади, и зацепил его ногой так, что Тео упал на живот. Тело болезненно заныло. Мальчик, морщась от боли спихнул с себя вещи и перевернулся, упираясь локтями в пол.

– Смотри, куда прёшь, Чудила! – злобно сказал пацан. Он грозно навис над Тео, засунув руки в карманы своих грязных штанов. Смотрел, не моргая, и в глазах его отчётливо читалось неприкрытое самодовольство.

Тео вдруг почувствовал такой прилив ярости, что перед глазами возникла чёрная пелена, ладони автоматически сжались в кулаки, и ему нестерпимо захотелось ударить, начисто стереть с этого злобного лица самодовольное выражение. Весь гнев, который он копил в себе, сдерживал, не желая неприятностей, в этот момент вырвался наружу.