Иззи Астер - Шелковый билет

Даже за сорок секунд я успел не хило замерзнуть. Я закинул пакет на заднее сидение, включил печку и осторожно поехал домой.

Через полчаса я уже был дома. Я отправил сообщение Ксю, принял душ, тщательно почистил зубы и загрузил белье в стиральную машину. На работу завтра идти не нужно. Я решил поваляться дома и пересмотреть пару фильмов из своего с каждым месяцем растущего списка, до которого все никак не доходили руки.

Выключив свет, я улегся в свою постель. «Ну вот, Вадик. Никакого дерьма не произошло, а ты боялся! – Ну да, кроме того, что мне тридцать один».

Подумав пару минут об ананасовой брюнетке, я отключился.

Сигнал будильника, который я не додумался с вечера отключить, ударил по левому виску агрессивной звуковой волной. Меня нельзя назвать соней, но утро всегда было и остается для меня самой тяжелой частью суток. В хрупкие предрассветные часы, единственное, на что способен человеческий мозг, это активировать части, ответственные за раздражительность и жалость к себе. Если возможно когда-либо чувствовать себя большим говном, так это в пробке или после тяжелого наркоза. Хотя и эти моменты иногда можно чем-то скрасить: подглядыванием за привлекательной особой, сосредоточенно подкрашивающейся в соседней машине, или счастливыми глазами на взволнованном лице близкого человека, сидящего на краю твоей больничной койки.

Я вспомнил, как сломал оба запястья, когда мне было восемь. Тогда у меня и моего лучшего друга Вовки появилось новое любимое занятие: прыгать с раскаченной до предела качели и соревноваться, кто дальше допрыгнет. Я, само собой, всегда побеждал. Самый мой дальний прыжок, на котором наша практика в сем «виде спорта» навсегда прекратилась, обернулся мне двумя открытыми переломами, парочкой операций и кучей дружеских пожеланий одноклассников, зафиксированных на гипсе. После падения я ненадолго потерял сознание. Открыв глаза, я увидел лицо Вовки, попытался пошевелить рукой и истошно заорал на весь двор. Наша семья тогда жила на первом этаже и Ксюша, болтавшая с подругой на кухне, молниеносно среагировала на отчаянный крик своего младшего братца, который невозможно было ни с чем спутать: травмировался в детстве я часто, так что ор у меня был персональный и давно отработанный.

Не помню, как мы добрались до больницы, не помню подготовку к наркозу. Все, что я помню, это глаза отца. Первое, что я увидел, придя в себя: два встревоженных голубых глаза. Папа преподавал в университете психологию и антропологию. Когда Ксюша позвонила на кафедру, у него как раз шла пара со студентами выпускного курса. Серьезная лекция перед тяжелыми государственными экзаменами. Отец был самым ответственным человеком из тех, кого я знал. Но забота о его студентах не шла ни в какое сравнение с его перманентной заботой о его семье. Узнав о том, что сын в очередной раз попал в беду, он, не раздумывая, собрал все материалы в чемоданчик и помчался в больницу.

Когда его не стало, у меня будто почва из-под ног ушла. Я осознал, что теперь я абсолютно одинок. Во всей вселенной. Мне было девятнадцать. Да, у меня были мама, Ксю, друзья. Но уход отца открыл для меня простую истину: мы приходим в этот мир и уходим из него одинаково: совсем одни. Но пока был жив отец, я всегда знал, что у моего маленького королевства есть сильная и надежная армия, которая никому не позволит его разрушить. А теперь у ворот никто не стоял.

Я жил с этим страшным ощущением тотального одиночества и уязвимости до той минуты, пока я первый раз не увидел Егорку. Его рождение вернуло мне ощущение земной тверди под ногами. И не потому, что малыш стал тем, кто защитит меня. Теперь я стал той самой маленькой армией для его царства. И я был готов на все, чтобы оно крепко стояло, процветало, и было основательно защищено со всех сторон самыми сильными солдатами и самыми прочными стенами. Это мой долг, дело моей жизни, мое предназначение.

Запланированный просмотр фильмов, которые я, видимо, никогда и не посмотрю, я решил отложить до вечера. Нужно было навести порядок в квартире и разобраться с документами. Предстоящая поездка целиком занимала все мои мысли. Я решил порыскать в гугле, чтобы заранее расписать нашу с Егоркой культурную программу в Нью-Йорке. Его кроме Центрального парка, похоже, ничего не волновало. А вот меня влекло в музей Гуггенхайма [5] музей искусства в США, созданный меценатом и коллекционером Соломоном Гуггенхаймом. Одно из старейших и самых посещаемых собраний современного искусства в мире. , в Бруклин, на Стэйтон Айленд. Я хотел побывать везде. Моя давняя детская мечта вот-вот должна была сбыться, и я загадочно улыбался в монитор, внимательно рассматривая фотографии и читая короткие ознакомительные статьи о достопримечательностях Большого Яблока.

День в интернете пролетел ужасающе быстро. Очнулся я около четырех часов дня, сидя за столом, заставленным чашками из-под кофе. Я даже не помнил, как варил себе этот самый кофе.

Нужно было срочно что-нибудь съесть. Лень сегодня торжествовала. Я нашел в быстром наборе номер любимой пиццерии. Вежливая девушка на том конце провода назвала меня по имени отчеству. Я даже слегка смутился. Вроде бы не так уж и часто я позволяю себе заказывать еду на дом. Я заказал маргариту на тонком тесте, кальмаров в кляре, какой-то салат по акции и светлое пиво. Повторив мой заказ, девушка вновь назвала меня по имени. Я поблагодарил ее, сбросил звонок и заметил, что смущенно улыбаюсь, как пацаненок. Да, Вадик. Кому-то тут срочно нужна женщина. Я снял халат, громко включил «роллингов» и пошел в душ. Да-да, бабушки! Негодуйте! В этой квартире есть молодость и жизнь, так и знайте!

Удивительно приподнятое настроение мое граничило с безумием. Но, не могу сказать, что это меня не радовало. Лучше уж так, чем мой бесконечный несвоевременный экзистенциальный кризис и «скажите, что я здесь забыл».

Я еще не разбирал пакеты с подарками. Помимо маленьких ценных презентов, имелся еще огромный коричневый бумажный пакет со всякими полезными штуковинами типа гелей для душа, шампуней и нового постельного белья. Кстати, о нем: сестра-демонесса, видимо, решила меня грязно подколоть, и подарила мне комплект черного шелкового постельного белья с красными наволочками. Когда я открыл коробку, сверху лежала маленькая нейтральная открыточка, внутри которой огромными красными буквами было написано ксюшиным подчерком: «устрой уже свою личную жизнь, мудачек». Я невольно рассмеялся. Да и стоило заметить, что, при всей своей чрезмерной пафосности, качество у белья было отменное.

Я прихватил новые туалетные принадлежности и пошел в душ где-то на середине «She’s a rainbow» [6] (англ) – «Она – радуга» – песня из альбома Their Satanic Majesties Request британской группы The Rolling Stones. Написана Миком Джаггером и Китом Ричардсом. .