Екатерина Ростовцева - Южная сторона

Я встал с кровати и не спеша пошёл умываться. Ванная комната, как и всё остальное, находилась на первом этаже.

Но как маме самой жилось всё это время? И как она может до сих пор любить папу, если он так к ней относится? Она его просто прощает из раза в раз? Она не устала от такого его поведения? Он же просто манипулирует ей, грозясь… бросить, или выгнать, как и сказала мама? Не знаю, правда это, или нет. Лучше не испытывать судьбу. Осторожность с этого момента – мой лучший друг. Продолжить их подслушивать?

Я спустился по лестнице и направился к ванной. Дверь в спальню родителей закрыта. Но они ничего особенного последнее время не говорили, да и мама мне много подсказок дала. А хотя, с этого не убудет, мало ли, вскользь упомянут что-нибудь, с помощью чего смогу докопаться до истины, которая сейчас кажется недосягаемой. Для начала надо разложить всё по полочкам. Первое – папа меня ненавидит непонятно почему. Второе – я всё-таки их родной ребёнок. Третье – мама меня любит и оберегает. Четвёртое – папа, по словам мамы, может отказаться от нас с ней в любой момент.

Я вошёл в ванную, включил воду, достал щётку и пасту, начал чистить зубы.

Перспектива остаться на улице зимой меня совсем не радовала, но знать я всё хочу. Значит, нужно что-то придумывать. Но что? План, как заставить папу всё выложить? Это будет нелегко, но у меня нет иного выбора, кроме как справиться с этой задачей. А пока умоюсь.

Они вчера соврали, что я остался дома из-за плохой учёбы. Значит, родители Джесса и Реи не знают о нашей ситуации, а ведь наши мамы дружат втроём гораздо дольше, чем я живу. Они познакомились то ли в школе, то ли в институте. Я узнал это от Джесса и Реи. Они мне когда-то в детстве это рассказали, и я очень удивился: сохранять близкие отношения на протяжении такого долгого времени достаточно непросто.

Я закончил чистить зубы и принялся умывать лицо. Над раковиной висело зеркало. Я смотрелся в него только для того, чтобы удостовериться, что лицо чистое, и на нём ничего не осталось. Я мельком оглядел себя – всё было нормально – и отвернулся. Странное ощущение вдруг окутало меня с головой. Я посмотрел на себя ещё раз. Мои глаза, мои горячо ненавистные красные глаза. Они стали ярче, теперь издалека было видно, что они кроваво-красного цвета. Мне казалось, если я выключу свет, они засветятся. Раньше я такого не замечал за собой. Может, это всё из-за того, что вчера я сильно переохладился? Точно, мама не простыла, интересно? В это время они с папой обычно собираются на работу, а сейчас в доме тихо.

Я уже хотел выходить из ванной, но запнулся обо что-то. Это маленькая коробочка. Точно, день рождения, а я и забыл. Я уместил коробочку в карман своей пижамы и быстрым шагом пошёл до комнаты, чтобы спрятать заветный подарок. Папа не должен о нём узнать. После я оделся, собрал всё для школы в рюкзак и спустился вместе с ним на кухню, чтобы позавтракать. На первом этаже до сих пор пусто. Стен между кухней, прихожей и гостиной нет, поэтому всё хорошо просматривалось. Я поставил портфель около обеденного стола и подошёл к окну. Машины на стоянке не оказалось. Тогда я направился к двери в спальню. Она закрыта, но не заперта. Осторожно, тихо-тихо я приоткрыл её и увидел маму, одиноко лежащую на кровати. Я оглядел остальную часть комнаты, и папы там не оказалось. Тогда я шёпотом сказал, всё также стоя в дверном проёме:

–Мам, ты заболела?

Она тут же подорвалась и уставилась на меня.

–Папы дома нет, – успокоил я её, – я всё проверил, его точно тут нет, не бойся.

Её взгляд стал мягче, а поза – расслабленной. На лбу у неё проступал пот, она тяжело дышала и не могла нормально сфокусировать взгляд. Точно простыла.

–Значит, он ещё не вернулся, понятно… – она растерянно посмотрела в окно, – Хидэте, мне сегодня нехорошо, сможешь сам приготовить себе завтрак? Точно, с днём рождения тебя, сынок!

–Ты уже мне говорила это, спасибо. Сделать тебе горячий чай?

–А ты не опоздаешь в школу?

–Нет, у меня ещё есть время. Подожди немного, сейчас я тебе всё принесу.

С этими словами я побежал на кухню, поставил чайник, нашёл в холодильнике малиновое варенье и хлеб. Я намазал кусочек хлеба вареньем, достал мамину кружку, чайный пакетик и молоко. Через пару минут я принёс ей всё это и поставил на тумбочку около кровати. Она улыбнулась и чуть не расплакалась. Но потом собралась и сказала:

–Хидэте, папа может прийти в любой момент. Иди скорее кушай, а потом в школу, сынок. Удачи тебе сегодня.

–Хорошо, мам. До вечера, отдыхай.

Я медленно закрыл дверь в спальню и пошёл делать себе завтрак. Когда я ел мою любимую булочку, запивая её ароматным чаем, с улицы послышались звуки работающего автомобиля. Через некоторое время они оборвались. Ещё через минуту дверь открылась, и вошёл отец. Я тут же почувствовал отвратительный запах алкоголя. Папа еле-еле стоял на ногах. Когда он увидел меня, мирно сидящего за столом, то, не разуваясь, подошёл. Он злобно посмотрел на меня, я хотел что-то сказать, но не успел придумать, что. Он опередил меня. Резко схватив меня за галстук, он начал кричать:

–Как ты, урод, можешь преспокойно тут сидеть и попивать чаёк, а?

От его «а?» у меня зазвенело в ушах, настолько громким был его возглас. От такого жуткого поведения у меня невольно тут же подкосились ноги, и полились слёзы.

–Пап, пусти, – промямлил я.

В тот момент я до жути его боялся. До этого он мог разве что смотреть на меня своим презрительным взглядом. Никогда он не поднимал на меня или на маму руку. По крайней мере, с мамой я не застал подобного ни разу. Но на мою просьбу он только сильнее разозлился.

–Да что ты говоришь, отпустить тебя? Почему именно ты остался жив, а? Сидишь тут такой весь радостный, ешь тут свои булки, улыбаешься, – он наклонился ко мне, и слюни из его рта, пока он кричал, попадали прямо на моё лицо, – катись отсюда, пока я и тебя не зашиб, тряпка красноглазая.

Он поднял меня, держа при этом за шиворот, и швырнул на пол. В этот момент мама вышла из спальни. Я полетел вниз, ударился спиной об холодильник и сполз по нему на ламинат. Лёжа на полу, я увидел, как мамино лицо исказилось от ужаса, и выступили слёзы. Она подбежала ко мне и положила одну руку мне на щёку. Отец в это время продолжал что-то выкрикивать.

–Мам, я в порядке, – прошептал я.

Я не был в порядке. Физически – это не так больно, а вот сердце разрывалось от грусти. Тогда я чётко ощутил, где находится душа у человека, потому что она начала чертовски сильно болеть. В груди всё готово было разорваться, вывалиться наружу, пробив рёбра. Мама шепнула мне:

–Уходи скорей, я тут разберусь. Постарайся сегодня переночевать у кого-нибудь, прости меня за это…

–Ты не виновата, мам. Всё хорошо.