Екатерина Ростовцева - Южная сторона

Мы оказались в большой комнате. Тут стоял большой письменный стол, на котором красовался граммофон. Посередине несколько диванов и стеллажи, забитые виниловыми пластинками. Чёрные обои нагнетали атмосферу, а чёрные лампы по углам предавали особый стиль. На одной из стен на вкрученных деревянных крюках висели скрипки. Я как будто попал в восемнадцатый век, только свечей не хватает. Но тогда мне было не по себе. Успокаивало лишь то доброе выражение лица этого человека, которое он показал нам на улице.

Мама села на диван, я рядом с ней. Мужчина пристально посмотрел на нас.

–Что-то случилось, как я вижу. Оставайтесь пока тут.

Он вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ. Вся моя храбрость испарилась, и я уже был готов начать плакать, но мама меня обняла, как только мы остались одни.

–Не бойся, Хидэте. Тут жутковато на первый взгляд, но здесь мы в полной безопасности, поверь.

Её голос не дрожал, а наоборот, стал ровным и спокойным. Я знал, что мама не станет делать что-то сумасшедшее, но не мог просто взять и поверить ей, находясь в подобном месте. Ещё несколько минут мы сидели, обнявшись. Потом дверь открылась, звук приближающихся шагов настигал нас. Диван, на котором мы сидели, стоял спиной ко входу, поэтому мы ничего не видели. Шаги становились всё ближе и ближе. И вот уже прямо за нашими спинами кто-то стоял. Я зажмурился, и в следующую секунду почувствовал небольшую тяжесть и тепло на плечах. Когда открыл глаза, увидел, что мужчина принёс плед, которым только что укрыл нас с мамой, и три кружки чая. Он взял маленький журнальный столик, который прятался за стеллажом с пластинками, и поставил его между двумя диванами, расположенными друг напротив друга. На одном из них сидели мы, а на второй сел он. Мама укрыла меня и сама укуталась в плед. Потом она взглянула на мужчину, который выжидающе смотрел на неё.

–Даже не знаю, с чего начать… – растерянно сказала она.

–Начни сначала, и по порядку, – понимающе ответил он.

–Хорошо, постараюсь, – она глубоко вдохнула, – это Хидэте, мой сын, ему десять. Яо никогда его не любил, но сегодня это перешло все границы.

Мама не представила отца, а просто назвала его по имени, значит, папу этот человек знает.

–А я тебе говорил, выбирай меня, – абсолютно серьёзно сказал мужчина.

–Я не должна сожалеть о самом важном выборе в моей жизни, Ягер, – не менее серьёзно ответила мама.

Картина начинала потихоньку вырисовываться. По крайней мере, я понял, почему до этого дня понятия не имел о существовании этого человека. Значит, фигура из прошлого. Да ещё и отношения между ними сохранились хорошие. Значит, отнюдь не плохой человек. Посмотрим, что же дальше.

–Должна – не должна, бред это всё. Важно то, чего ты хочешь, – возразил мужчина.

Он мне начинал нравится всё больше. Конечно, на контрасте с отцом любой бы казался замечательным.

–Я хочу спокойствия, искренности и открытости.

–Но ничего из этого у тебя нет.

–Да… – мама сказала это, как ребёнок, которого отчитывают за серьёзную ошибку.

–Шораки, ты же умная. Так почему осознанно совершаешь глупости, о которых сама же потом жалеешь?

–Я не жалею.

Тут она повернула голову в мою сторону, переместила руку с моего плеча мне на голову, потом снова посмотрела на Ягера. Он понимающе кивнул.

–Что он тебе ещё даст? Вымотанные нервы, сорванную психику? А парню твоему? – взглядом он указал на меня, – Он же совсем мелкий ещё. Десять тебе, да, малец?

–Да, сегодня исполнилось, – ответил я.

–Любишь своего папу? – спросил он.

–Ягер, не надо… – возразила мама.

–Он говорит, что я – мямля красноглазая, а ещё, что я должен был умереть, – я рад ответить на такой вопрос.

Сам не понимаю, почему, но мне захотелось рассказать ему всё, о чём умалчивала мама.

–Хидэте, не воспринимай папины слова всерьёз, он просто разозлился, вот и наговорил глупостей – обеспокоенно сказала мама.

–Похоже, твой сын не против поговорить, в отличие от тебя. Но разве ты не за этим здесь? Я тебя знаю, будь всё в порядке, ты бы ни за что не приехала ко мне, в эту дыру, – он сделал небольшую паузу, но мама ничего не ответила, тогда он обратился ко мне – Хидэте… да?

Я кивнул.

–Знаешь, мы с твоими родителями все втроём были одноклассниками, – начал Ягер.

Мама отвернулась от меня так, что я не мог видеть её лицо. Не получив от неё никакой реакции, Ягер продолжил.

–Мне твоя мама очень нравилась ещё с начальной школы. В восьмом классе мы с ней начали встречаться, а в одиннадцатом – твой папа увёл её у меня, представляешь? Мы не виделись больше двенадцати лет, и тут я открываю дверь, а на пороге стоите вы. Как думаешь, я сильно удивился?

Эти слова были адресованы не мне, а маме, но я ответил.

–Сказать, что вы удивились – ничего не сказать, полагаю. Вы были ошарашены, и, наверное, сейчас сильно злитесь на маму. Я бы злился.

Ягер встал, обошёл столик и сел рядом со мной. Он положил руку мне на плечо, посмотрел на маму, которая отвернувшись сидела с другой стороны, и сказал:

–Знаешь, чем прекрасна любовь? С её помощью ты можешь простить человеку всё. Я не злюсь на твою маму, и никогда не злился. Я видел, как твой папа ухаживает за ней, как они счастливы друг с другом, и не имел права вмешиваться, ведь это был выбор твоей мамы. Мы не можем указывать другим людям, кого им любить. Мы не властны над собственной любовью, что уж говорить о ком-то другом.

–А вы можете нам помочь? Мне и маме страшно возвращаться домой, ведь там злой папа. Можно нам тут сегодня переночевать?

Ярег рассмеялся.

–Шораки, ты с самого начала так и задумывала, самую сложную часть предоставить твоему сыну? – спросил он.

Мама вытерла глаза и ответила ему надрывистым голосом.

–Нет, это…

–Нет, она ничего мне не говорила, – перебил я её, – но я же вижу, что происходит, я не слепой. Иначе зачем ещё мы бы поехали в соседний город? Я был бы рад, если бы мама набралась смелости поговорила с папой, но она не может. Она, наверное, сильно любит его.

–Или просто привыкла и не хочет менять устоявшийся уклад жизни, – добавил Ягер.

–Хидэте, я тебя не для того взяла с собой, чтобы вы на пару с Ягером меня отчитывали, – обиженно и с нотками отчаяния в голосе сказала мама.

–Оставайтесь, разве я могу вас сейчас выгнать? Да и никакого желания нет. Шораки, полагаю, спрашивать, почему ты в таком виде, смысла не имеет. Да и я не хочу об этом знать. Сейчас попрошу что-нибудь у девочек, подождите немного. Хидэте, а у тебя сегодня день рождения, да?

–Ага, – ответил я.

Я сказал это между делом, а он запомнил.

–Тогда давайте сходим куда-нибудь. Шораки, ты неважно выглядишь. Болеешь, да? Заодно поищу таблетки, приведём тебя в форму.

Он вышел из комнаты, но на этот раз не стал запирать её. Мама повернулась ко мне.