Нил Кедров - Капитан Женька. Нелогичные рассказы

Если бы безотцовщиной его назвал кто-нибудь из сверстников, Женька непременно полез бы в драку. Однако так поступали взрослые. Поэтому приходилось терпеть. От невозможности выхода Женькины переживания выливались в слезы. Ночами он плакал в подушку. За это утром ему было стыдно. «Мужчины не плачут, – повторял он слова бабушки, – они огорчаются». Но уже следующей ночью – помимо воли – все повторялось заново. Огорчаться, как мужчина, Женька пока не умел, поэтому оставалось одно – реветь. Или бороться!

Когда эта мысль приходила в голову, Женька с радостью хватался за нее. Конечно, бороться! Как герои его любимых книжек: Капитан Блад, Овод, граф де Ла Фер. Однако тут же скисал. Ведь Женькино толкование слова «бороться» дальше борьбы самбо или дзюдо не простиралось. Вот Коля Бульон со второго этажа такой борьбой действительно занимался. И Женька смотрел на него вежливо. Каждое утро Коля Бульон подтягивался на расшатанном турнике и прыгал через скакалку. «Скакалка – занятие для девочек», – рассуждал Женька. Однако соседу, когда бугры на его спине, мокрой от пота, принимались блестеть, такое извинял.

4

Как это бывает, Женьке помогла случайность. Перелистывая бабушкин календарь, пухлым томиком висевший над кроватью, он обнаружил диковину. Сегодня день его рождения и сегодня же родился самый главный человек в стране – Никита Сергеевич Хрущев!

Никиту – так Хрущева называли взрослые – знал в Поселке каждый. Он работал первым секретарем ЦК КПСС и одновременно председателем Совета Министров СССР. Взрослым было все равно. Они привыкли, что наверху знают, как надо. А вот пацанам было не все равно. Их родители мозолили руки на Заводе, единственном – считай, пожизненном – рабочем месте, и две должности у одного человека казались им делом чудны́м. Поэтому пацаны спорили: положены Никите две получки или нет? Женька тоже спорил. Он считал, что положены. И в пример приводил Римму Ивановну.

– Мама приносит деньги два раза в месяц.

– Это почему это? – удивлялись приятели.

Ни Женька, ни его приятели понятия не имели, что зарплата – или получка, как говорили во дворе – бывает «авансом» и «под расчет». Но Женька добавлял: «Биологию и химию преподает». И все замолкали. Выходило, что Женька прав. Две работы, значит, и две получки.

А вот напористые речи Хрущева забирали всех – и детей и взрослых. Особенно про американскую невидаль – кукурузу, которую стали высаживать по стране. «Да вон она, царица полей!» – кивая в сторону стадиона, подмигивали соседи. Стадион был рядом с домом. И прямо за ним на самом деле росла кукуруза. Шуршала невысоким зеленым заборчиком. Женька с ребятами ходили туда рвать початки, варили их в ведре, подвешенном над костром, терли солью и ели. По осени, когда кукурузные початки начинали дыбиться в небо маленькими желтыми ракетами, во дворе – уже с каким-то потаенным для Женьки смыслом – заявляли:

– Чтоб Америка знала!

Про ракеты, которые Америке было положено знать, в Поселке стало известно тоже через Никиту Сергеевича. Ведь в тот год случился Карибский кризис. Он случился далеко, там, где росли пальмы и море было синим как небо. Но Женька, слышавший пересуды, которые выплескивались из соседских кухонь прямиком во двор, тоже начинал приходить к мысли: Америка – не подарок!

Набравшись новых слов, он прибегал к бабушке и спрашивал:

– А что такое «воинственно настроенные реакционные силы»?

На что бабушка отвечала:

– Да как тебе сказать…

Она хотела уберечь внука от реальности, не дать ему соприкоснуться с ней раньше срока. Но в одиночку это было не под силу даже ей.

Когда через 13 месяцев был застрелен 35-й президент США Джон Фицджеральд Кеннеди, и об этом сообщило Всесоюзное радио, Женька с одноклассником Сашкой так радовались, что начали баламутить один другого петушиными задиристыми возгласами.

– Так им и надо! – кричал Сашка.

– В Америке президентов, сколько хочешь! – кричал Женька.

Обнаружив совпадение с днями рождений, Женька не знал, как поступить в такой ситуации. Оторвав страничку календаря, он задумчиво вертел ее в руках.

Наконец спросил бабушку:

– У тебя есть открытка?

– Тебе зачем?

Бабушка лучше других знала, что внук мог придумать каверзу. К тому же в его глазах замелькали огоньки.

– Зачем-зачем?

Этот своеобычный повтор был Женькиной манерой разговаривать. Кого-то она раздражала, кому-то наоборот – нравилась. По мнению Нины Алексеевны, она была просто некультурной и никак не соответствовала привычкам семьи.

– Вон их сколько, – сказала бабушка.

И показала на верхний ящик комода, где хранились открытки и письма от родственников.

– А новая?

Нина Алексеевна немного помедлила. «Ну, точно! Придумал!» – решила она. Но открытку внуку все же дала. Внук уселся за стол и принялся писать. Высунув кончик языка – это была еще одна «манера», – Женька свалил голову вбок, скрипел железным пером, а ладонью старательно прикрывал свой текст.

– И что мы там прячем?

– Что-что? – снова «некультурно» отреагировал Женька, потом тщательно промокнул открытку и вручил ее бабушке.

«Дорогой Женька! Поздравляю тебя с днем рождения», – читала Нина Алексеевна. А когда добралась до конца, – обомлела. Внизу красовалась подпись: «ХрущОв».

Пинком распахнув дверь, Женька выскочил из подъезда во двор, налетел на приятелей и сунул им открытку прямо в нос.

– Нате!

Самые «догадливые» тут же встали вплотную к Женьке:

– Мы, это самое… мы тоже.

А те, кто были попроще, побежали рассказывать. Вскорости из окон повываливались взрослые, с удивлением всматриваясь в Женьку, хорошо им знакомого. Наиболее любопытные спустились вниз.

– Покажи-ка? – спрашивали они.

Но разглядев подпись, с опаской отодвигались от Женьки в сторону.

В тот вечер Женька долго не возвращался домой, сколько бы бабушка его не окликала. Даже день рождения не помог.

В конечном итоге Женьке не поверили! Почерк не тот и фамилия написана через «о». Но мало кто догадывался, что по факту это была не какая-нибудь шутка, не Женькин хитроумный розыгрыш, а бой за безотцовщину. Последний, как у Пролόвича!

Потом Женька придумал вообще железную вещь, которая защищала его от любых подколок. Он придумал отговорку! Теперь, если кто спрашивал: «Где твой отец?», Женька четко, по-военному, отвечал:

– Погиб на фронте! Он был танкистом!

Это работало, от Женьки отставали.

Потом подоспела песня. Как и отговорка, она тоже попала в яблочко. По радио ее исполнял известный певец Гуляев. Под проникновенные слова «Должен и сын героем стать, если отец герой… » Женькина душа сразу перелетала на поля сражений, где его отец, весь в дыму и огне, мчался на танке, подбитом немцами, и весело махал сыну рукой. «Где-то я уже видел эту картину», – беспокоился каждый раз Женька. Вот только никак не мог вспомнить, – где?