Тимур Агаев - Самый веселый день

Так где же он сейчас? Этот вентиляционный проход, в который залез Гриша, ведет только в один конец – в канализацию…

Я был рад, что наконец покинул то жуткое место, как «Пиццерия Фредди». Больше никогда туда не вернусь после этого. Да и плохой отзыв оставлю на сайте, будут знать… К слову, мне бы сначала домой придти. Это было моим единственным желанием сейчас. В канализации было менее сыро, но больше воняло отходами и гнилью. Странно, но даже здесь была видна рука аниматроника кролика Ванни. Тут всюду были кровавые надписи. Ну как… В том, что они именно кровавые, я уже начал сомневаться. Возможно, что они попросту были написаны какой-то красной краской, и, скорее всего, так оно и есть. Но меня пугало то, что краска была совсем свежей – эти надписи сделали недавно…

Позади послышался смех Ванни. Она была здесь… Она все еще ищет меня… И я все еще в опасности…

Я побежал. Побежал так, как не бегал еще никогда. Но вдруг… Я споткнулся и упал на грязную землю… Канализационная вода в рот и уши. Я был весь в грязи. Смех Ванни доносился от меня все ближе и ближе, и вот-вот уже казалось, что совсем скоро она вонзит нож в мою грудь. От таких представлений и мыслей у меня начало колоть в груди. Или, возможно, вместе с грязью на мне могли быть еще и иголки, или что-либо другое, очень острое и колючее. Не знаю.

Вставать и бежать снова времени у меня не было, как и сил. Пришлось рискнуть – я начал лихорадочно зарывать себя во всю эту грязь. Было противно, отвратительно, жутко и вот-вот рвота желала тошнотворным звоном вылезти из моего рта наружу. Но я держался, и я точно знал, что это был мой последний шанс выжить.

И вот, грязь покрыла меня целиком. Я лежал, лежал не шевелясь, в надежде на то, что мне удастся выжить. Я слышал ее шаги… Она была совсем рядом… Она жутко смеялась, и ее смех вызывал дрожь у меня на руках и спине. У меня затряслись руки, колени явно уже не могли держаться прямо и не выдавать своего хозяина, а голова завертелась в ужасе. Я не мог управлять своим телом.

Вдруг я, сам не желав того, вскочил из-за своего укрытия и побежал. Ванни заметила меня и бросилась вдогонку, крича:

– Стой! Я знаю, что ты одинок. Может, лишь потому, что люди достойны чего-то лучше, чем ты?

Но я все также бежал.

– Я не трону тебя! Заметь же, эти люди – уроды и мрази! Ты можешь помочь мне избавиться от них. Наконец научить этих сумасшедших, как быть!..

Я точно знал, что сумасшедшие тут не они. Да и чему ты, убийца, будешь учить мир, когда твое учение – смерть? Если общество и прогнило, то она – часть этой гнили. Немалая часть…

Не может плесень учить, как быть хлебом…

А я бежал. Бежал, но не по своей воли. В меня будто что-то вошло. В меня как-будто кто-то вселился.

Я все еще в «Пиццерии Фредди». Это место полно духов… И они помогают мне. Но зачем?

Когда опасность миновала, тело вновь стало подчиняться мне. Я огляделся. Да, Ванни действительно оказалась далеко позади. Вдруг я посмотрел на стены. На одной из стен была надпись, которую я тут же разобрал и прочел: «Всегда беги. Это место не для трусов…»

Да, это явно духи. И они помогают мне. Это души всех тех людей, души всех тех детей, души убитых ею… Они хотят мне добра. Но что-то тут не так… Не только этого они хотят. Они… Они желают мести. Нет… Все не то… Они хотят остановить все это. Они хотят прекратить все это. Они хотят ее смерти…

***

– Никогда еще не видела настолько назойливого ребенка.

Она скидывала сюда, в канализацию, трупы убитых ею людей. Вот почему тут так пахнет. Ну правда, в подвале места мало, а прям в пиццерии оставлять их было нельзя. Куда же еще их скидывать. Позади слышно, как духи шепчут мое имя: «Гриша… Гриша… Гриша…»

Страх в моем сердце сменила ненависть. Все эти дети, они ведь просто хотели повеселиться. А теперь они обречены на бесконечные страдания и блуждания по этим канализационным ходам, вспоминая своих друзей и родителей, ту самую веселую и беспечную жизнь, которой они лишились. Это ведь всего-то дети…

Ненависть съедала меня, и я был уверен, что как только отыщу здесь оружие – убегать мне не нужно будет. Любое – нож, лом, топор. Последние вполне могут иметься во всех этих ходах. Да даже если и просто встречу ее сейчас, я ее голыми руками разорву. Это же просто человек, и пусть она и маньяк, у меня есть шансы порвать ее в клочья. Меня радовало, что я могу больше не бояться. Теперь бояться стоит меня… Ведь я готов был отомстить. Я готов был убить…

Раньше от мысли того, что я могу кому-то причинить вред, меня шугало. Но сейчас, мысли о том, как я режу эту сраную Ванни – они сильно тянули меня. Я был готов в любой момент превратить их в реальность.

– Хочешь убить меня? Я знаю это чувство. Оно исходит на многие километры. Мне вселил его Вильям, а я вселила его тебе – чему очень и очень рада, хотела бы сказать… – позади меня была Ванни. – Ну, подходи. Убей же меня.

Вот он, тот самый момент. Я побежал на Ванни. В моих глазах были видны и ненависть, и страх, и бесконечный поток боли. Она видела все это, и даже сделала шаг назад. Мои чувства напугали маньяка – это пугало и придавало сил. Я закончу все это… Голыми руками…

И вот она совсем близко. Я цепляюсь в ее голову руками, и тут маска падает на землю… А в костюме никого…

Тело Ванни подняло маску и надела ее обратно. Я стоял прямо перед ней.

– Ты дух… – говорю я ей.

– Да…

– Зачем ты делаешь это…

– Прости.

– Это не ответ на вопрос.

– А он и не должен им быть.

– Ты убила столько невинных людей. Ты убила столько детей…

– Которые бы выросли и стали маньяками, убийцами, алкоголиками, и прочим мусором этого мира…

– А если нет?

– Общество прогнило. Иначе не будет.

– Будет…

– Нет!

– Да…

– Нет…

– Ты сама – часть этого прогнившего общества.

– Я – его часть? Нет… Я его спасительница.

– Часть… Ты же маньячка.

– Это они меня так прозвали, когда сами же и не лучше.

– А ты их прозвала ужасными и плохими, алкоголиками и проститутками. Это же ты дала им такое прозвание… Это ведь ты прозвала общество гнилым, верно?

– Нет, не я. Оно само себя. Оно звало меня на помощь, вот я и пришла.

– И стала продолжать веять гниль на это общество… Может, что его и спасет, но точно не смерть.

– А что же?

– Точно не смерть. Ну умрут все. Станут города – городами духов и убийц. Мир станет чище?

Ванни молчала. Она явно не знала, что ответить.

– Мир станет обителем духов и убийц. Я повторяю – от этого мир станет чище?

Ванни захотела достать свой канцелярский нож и убить меня, но вдруг передумала. Кажется, я смог ей доказать, что ее борьба – бессмысленна. Но у меня все-равно было желание ее прикончить. Но как прикончить духа? Уничтожить тело, в которое дух вселился. Ее тело – этот костюм. Значит, поможет только огонь… Я считал своим долгом сжечь Ванни и доставить на растерзание всем этим бедным душам. Но у меня не было огня… А действовать нужно было сейчас. Вряд ли будет еще один подобный шанс с ней вот так поговорить.