Ахмад Амиров - И все они жили в России

– Павел Владимирович, можно к столу, – Вера погрела пюре с котлетой.

– Можно хоть дома без официальностей? – на лице мужчины читалась усталость.

Жена достала из авоськи огурцы. Через 5 минут вечерний стол дополнил салат.

– Как прошёл день? – супруга села напротив.

– На удивление без сложностей. Задержание нетрезвых граждан и мелкое хулиганство. Как твой день? – Павел наполнил стакан водой.

– Тяжеловато сегодня. Двенадцать перевязок и три операции. Мы с врачами еле на ногах стояли.

– Ты у меня самая сильная медсестра, – он подмигнул жене.

После ужина легли на диван. Сил для культурной программы не осталось – до полуночи смотрели телевизор.

С первыми лучами солнца сержант Громов вышел из квартиры с вечными попутчиками: табельным оружием, выглаженной формой и тройным одеколоном.

В 7:50 блюстители порядка отделения слушали отчёт в кабинете начальника за последние сутки.

– Все молодцы, всем спасибо. Не расслабляемся, работаем в том же темпе, – после дежурной фразы майора, милиционеры один за другим выходили из кабинета.

– Громов Павел, а вас я попрошу остаться, – начальник перебирал бумаги и, найдя нужную, положил на стол. – Павел, на тебя опять жалоба. Превышение должностных полномочий.

– Олег Николаевич, это вынужденная мера. Нетрезвый гражданин своевольничал в общественном транспорте. Противился аресту, – милиционер поправил фуражку.

– Я всё понимаю, Павел. Но граждане – народ пугливый. Убедительная просьба силу применять в крайних случаях и без фанатизма, – начальник подошёл и похлопал по плечу подчинённого.

– Разрешите идти? – милиционер выпрямился по стойке смирно и ждал ответа.

– Идите.

Павел вышел из кабинета. День только начинался, и никто не знал, какие сюрпризы он может преподнести.

У автомата с газировкой выстроилась очередь. Гранёный стакан воды спасал от жары. Трое крепких мужчин в трениках и сигаретами, зажатыми между зубами, обошли очередь. Помешать им никто не решился. Парни, не обращая внимание на людей, налили напиток.

Толпа затихла в ожидании, когда к нарушителям подошёл мужчина в форме.

– Сержант Громов. МУР. Почему нарушаем общественный порядок?

– Кто? Мы ничего не нарушали. Наоборот, мы проверили: работает или нет.

– Ну и как? – Павел пристально смотрел в глаза хулиганов.

– Всё работает.

– Тогда в конец очереди, – сержант проводил взглядом мужчин. Очередь зашумела благодарностями Громову.

Автомобиль, рыча, завёлся и сержант продолжил путь. Следующая остановка – общественная столовая. Гречка с подливой, овощная нарезка, стакан компота. Люди разных профессий и социального статуса были завсегдатаями заведения. Разговоры о насущном оживляли столовую.

Громов любил эту столовую за практически домашнюю вкусную еду. Закончив трапезу, Павел направился к машине. По рации передавали ориентировку: «Внимание! Совершенно нападение на девушку. Адрес Рокоссовского, 13».

Через 15 минут сержант был на месте. Врачи оказывали девочки первую помощь. Наживой негодяя стали серьги. Мочки ушей оказались порваны и отекли, шея и подбородок в крови. Жертву посадили в машину скорой помощи.

– Средь бела дня, да ещё так дерзко! – Павла переполнила злость. Найти преступника стало делом чести. Образ испуганной и окровавленной девочки не покидал мысли.

Громов понимал, что если вор быстро скрылся, значит, хорошо знал улицу. Описать нападавшего толком никто не смог. Длинный плащ и шестиклинка – единственное, что удалось узнать.

Домой сержант вернулся за полночь. Вошёл тихо. На столе стоял остывший ужин. Супруга пристально наблюдала как муж ходит на цыпочках, чтобы её не разбудить.

– Ты не спишь. Почему? – Павел ощутил пристальный взгляд жены.

– Моего мужа нет в одиннадцать ночи дома, как я должна заснуть? – голос Веры дрожал.

– Случилось жуткое преступление, – он хотел объяснить всю серьёзность произошедшего.

– Каждый раз одно и то же! – по её щекам потекли слёзы.

– Пойми, преступник должен быть наказан.

– Когда нас поймут? У нас даже жилья своего нет, – Вера отвернулась и разревелась.

Павел обнял жену. Чувствовал, как тёплые слёзы увлажняли форму. Супруги долго не могли заснуть.

Четверг – любимый день Павла. В столовой подают пюре с котлетой. Он был любимцем поваров, которые чуть не стали жертвами бандитов. Вовремя оказавшийся рядом сотрудник доходчиво объяснил хулиганам, что за еду надо платить.

– Здравствуйте. Сержант Громов?

Павел осмотрел с ног до головы юношу, стоящего у стола. Видавшие виды потёртые ботинки, изношенный фартук, залатанный на скорую руку, и выцветшая фуражка красноречивее слов говорили о профессии. Очки добавляли интеллигентности. Внимание милиционера привлекли часы «Заря» на правой руке.

– Да. Приветствую вас, – он мысленно попрощался с обедом, подумав, что нужна помощь.

– Видел, как вы проучили хулиганов у аппарата с водой. Разрешите поблагодарить? – парень вытащил руку из кармана брюк.

– Разумеется. Я просто выполняю свою работу, – сержант встал из-за стола. Мужчины обменялись рукопожатием, на удивление Павла достаточно сильным.

Милиционер подошёл к мойке, положил свой поднос к остальным немытым и остановился у зеркала причесаться. Чёрные волосы отдавали сединой и нервами у висков. Поправив фуражку, направился к машине.

Павел весь день провёл за рулём. Ничего экстренного по рации не передали, лишь мелкое хулиганство и безбилетники. Дело о девочке с серёжками стояло якорем.

До дома остались две улицы. Громов, будто что-то предчувствуя, медленно ехал, оглядываясь по сторонам. Из арки, ведущей во двор, раздался резко оборвавшийся крик.

Не заглушив машину, Павел бросился на помощь. Свет уличного фонаря не доставал до арки. Из темноты доносились звуки борьбы.

– Стоять, милиция! Стрелять буду! – сердце милиционера билось, как отбойный молоток.

С плачем на свет выбежала девушка в порванном платье и с растрёпанными волосами. По шее стекала кровь.

Громов водил пистолетом, не понимая, где преступник.

– Сдавайся! Тебе некуда бежать, – Павел старался дышать тише, прислушиваясь к звукам.

Острая боль. Звук бьющего стекла. Это последнее, что произошло прежде, чем потух свет в глазах милиционера.

– Не сегодня, сержант! – прозвучал насмешливый басовитый голос.

Проснулся Громов уже в госпитале от ужасной головной боли. Супруга, прикрыв ладонями лицо, сидела у кровати.

– В-е-е-ера-а… – он еле выговорил потрескавшимися сухими губами.

– Паша… Я сразу приехала, как узнала. Ну что за работа у тебя? А если бы он тебя убил? Не о себе, так подумай хоть обо мне. Героями не становятся, ими умирают. А мне муж нужен, – Вера разрыдалась. Наплачь подошёл дежурный врач.