Я.В.А. - Грани

– Ли! Джек! – Закричал капитан. – Уведите ее! – Азиат быстро вывел ее из каюты. Таким образом закончился еще один разговор леди Лилит Ага́полис и капитана Черного Роджера. «Все закончится послезавтра» – говорила себе пленница. «Послезавтра» – напоминал себе капитан.

Снова тесное пространство каморки, но, оказавшись здесь, Лилит испытала небывалое облегчение. Он убил герцогиню и герцога, потому что никто не подал прошение о выкупе. День в день. Он не дал им шанса. Могло произойти что угодно: письмо могло затеряться. Да и откуда такая уверенность с его стороны в банкротстве Гроссов? Он просто искал повод, чтобы убить их. «Хныкающие женщины несносны» вспомнилось ей.

«Да нет же, – понимая всю нелепость подобных рассуждений, девушка рассердилась. Она не хотела его оправдывать, да и едва ли бы это у нее получилось, но и незаслуженно обвинять претило ей… – Да какое обвинять?! Он убил их! Он наверняка приказал Джеку привести меня к себе, чтобы тоже убить, но получил письмо… Представляю, какое он испытал разочарование, поэтому и был так зол и мрачен».

***

Расклад был очень плох. Два пленника не окупились. Он мог хотя бы продать их работорговцам, но, поддавшись искушению, убил. Теперь он ничего не получит – это косяк. Придется как-то объясняться с командой, хотя, когда он вел герцогскую чету в «пыточную», никто не сказал ему ни слова. «Они просто побоялись вставать между нами» – догадался он. «Так, скажем им, что это мера запугивания, – какой бред – понимает он. – Плевать, я их капитан, – «но не бог» – вмешался рассудок. – Капитан на корабле – второй после бога, – не отступал Роджер. – «Но капитан смертен в отличие от бога, не зарывайся. Правильно тебе говорит эта девочка». – Наставляло мудрое чутье вторе с разумом.»

«Ах девочка… – Из-за нее он назначил за гроссов такую огромную сумму – «Она не виновата» – Нельзя разговаривать самому с собой, тем более, нельзя с собой не соглашаться». И зачем он пообещал ей, что отпустит ее, даже если за нее не заплатят? Даже пообещал, что не посягнет… Он пообещал ей слишком много всего, а ведь она просто мило поболтала с ним… Мягкотелый тюфяк.

И ему стало так досадно. Столько злости зашевелилось в душе. Теперь вместо теплой симпатии он испытывал к ней едва ли не обиду. Он не понимал, что все это означает, да и не хотел разбираться.

Дверь широко распахнулась. Это он. Еще один странный визит к ней? Как бы он ни стал последним для принимающей стороны… Чертов пират. Он самодур, и, кажется, сейчас он докажет ей это. Ему нельзя было верить – она и не верила. Не зря, но ее это не спасет. Вот он стоит в проеме. Он сильный и он здесь почти бог, в то время как она – всего лишь женщина в этом царстве мужчин, всего лишь пленница, его собственность. Он убил герцога и герцогиню, что помешает ему убить и ее? Или кто? Ничто и никто.

Он вошел в «гостевую», Лилит лежала в гамаке, не смея шевельнуться. Подошел. Дыхание замерло на губах. Так близко. Так пристально смотрит на нее, будто видит не лицо, а душу. Дрожь гладит ее руки и плечи, шею, спину, сжимает ноги. Он сминает ее защиту. Он давит на нее собой, своей силой, почти могуществом. Хочется сбежать отсюда, здесь так тесно. Она мечтает превратиться в порыв ветра, чтобы он не смог остановить ее, запереть здесь. Сминает ее, сдавливает, сжимает.

Такая маленькая, беззащитная. Едва дышит от страха – это подзадоривает. Откуда эта низменная страсть к уничтожению слабых? Или это закон природы – слабым нет места в мире. Но она не слабая – она не боится: она растеряна…

Его горячее прикосновение – он легко, будто опасаясь нападения в ответ, дотронулся до ее щеки. Лилит густо покраснела. Роджер улыбнулся. Вся злость и обида испарились – это очаровательное детское смущение ее ужасно красило. Сейчас он назвал бы ее самой красивой женщиной, какую только встречал, только вот ему даже в голову не пришло сравнивать ее с другими. Он шумно сглотнул.

Еще никогда, даже во время своего дебюта в высшем свете, она не чувствовала к себе такого пристального внимания. Роджер молчал – ее это смущало, она краснела еще гуще, хотя, казалось, куда уж больше? Она не смела посмотреть на него, дышала-то с трудом! Дрожь отступила, оставив после себя мерзкий холод. Пленница была готова молиться, лишь бы он перестал, лишь бы отошел хоть на шаг назад. Он ее уничтожает.

– Ты пришел, – Она замолкает, несмело поднимая на него взгляд, – чтобы убить меня? – Он кивает.

– Но я передумал. – Добавил он почти шепотом, гладя ее по щеке.

– Не делай этого… – Взмолилась девушка, но вовсе не о том помиловании говорит она, теперь уже бледнея. Он сосредоточенно думает о чем-то, продолжая гладить ее. – Отпусти меня. Уходи. – Молча покачал головой.

– Я не хочу. – Тихо прошептал он, неведомым образом изменившись до неузнаваемости: сейчас он был похож не на пирата, не на хищника, а на ребенка – беззащитного, потерянного, одинокого.

– Роджер…– Тихо шепчет, губы дрожат.

– Лео, – «Что?» Не поняла она. – Я Лео, а не Роджер. – Он провел по ее губам. В зеленых глазах стояли слезы. – Тебе так страшно? – Она сглотнула ком в горле. Еще одна «вспышка» понимания.

– Нет. – Собравшись с духом, пересилив желание разрыдаться в голос, наконец, ответила девушка. – Мне так жаль тебя.

– Тебе не за что жалеть меня. – Его горячие сильные руки с двух сторон сжали ее лицо. Он уперся лбом в ее лоб. – Мне надо идти. – Внутри что-то остро кольнуло. Кто бы мог подумать, что этот сдержанный и суровый мужчина окажется таким горячим? Кто бы мог подумать, что Черный Роджер умеет так испуганно и потеряно смотреть? Но ведь это Лео, а не Роджер.

– Не надо. – Он оторвался от нее, удивленно взглянул. «Лил» – прошептал он одними губами. Его поцелуй оказался еще горячее прикосновений. Он целовал ее медленно, но властно – так огонь сжирает ветку: ласково, но губя. Он притянул ее к себе, еще чуть-чуть и девушка выпадет из гамака. Не отрываясь от ее губ, он снимает ее сверху. Такая легкая, маленькая – как можно ее убить? Напряжение внутри возрастает, трещинка… Осыпалось, оставив после себя неприятную горечь. Они смотрят друг на друга удивленно и испуганно.

– Прости… – Он стушевался. Это выглядит забавно. А еще доказывает, что он такой же человек, как и все. Что он не просто монстр.

– Все-таки ты юнец. – Улыбается Лилит. На мгновение в синеве что-то радостно и ярко вспыхивает, но тут же исчезает. – Еще. – Тихо приказывает она. Роджер пытается взвесить все «за» и «против», но получается плохо. Еще один поцелуй. Теперь уже быстрый, стыдливый, будто украденный у кого-то. Роджер мрачен. Молча выходит из «каюты». Лилит не смеет обращаться к нему. «Он вернется» – почему-то решает она, но до самого дня отправления домой Роджер не напоминал о себе. Впрочем, этого и не нужно было: она и так не забывала о нем ни на минуту. Эти странные встречи и разговоры… Ей нужно бояться его, но теперь она уже не может. Теперь она видит в нем человека, а не монстра. Человека, который так же, как и другие, может улыбаться и сердиться, может бояться и может умереть.