Александр Бунин - Страсти по Михееву

Со временем меняются и предпочтения. Многое из того, что вчера было дорого, сегодня без сожаления летит в мусорный бак. И предметы обихода тоже. Кроме ежедневников и старинных телефонных книжек с зашифрованными девичьими номерами.

А что тебя действительно немного смущает, так это воспоминания. Неожиданные двери и коридоры лиц. Ты, конечно, не ходишь по округе с лимонным видом, вспоминая срамные вещи. Нет, ты весел. И не пичкаешь идеологически невинных граждан событиями из прошлого, хватая их за текстильную сбрую, кроме, пожалуй, старинных закалённых друзей, частично выживших после длительного общения с тобой. Но эти и сами горазды.

Но жизнь это не только воспоминания. Вспоминая прошлое, ты не забываешь о настоящем и вполне вероятном будущем. И не бредишь прожектами. Прожекты и будущее разные вещи. Один лёгок, а в другое надо ещё суметь угодить. Ты собираешься в будущее, собираешься жить дальше. Потому что ты не самоубийца. У самоубийц слишком много свободного времени, а у тебя его нет, тщательно продуманный хаос на плоскости письменного стола стучит в беспокойное сердце, не допуская мягкотелой праздности.

При всём умении забывать людей и события в душе скопилось много ненужного, но ты всё ещё помнишь, как много лет назад держался за свадебное платье будущей третьей жены второго лучшего друга с целью не упасть, облокотившись головой на близлежащую дружественную грудь в уютной кружевной распашонке. Ты помнишь волнующий запах детства: мокрые варежки в передней на чугунной батарее, бархатную подушечку с иголками, висящую высоко над кроватью и тёмный жжёный сахар в мельхиоровой ложке. Ты помнишь, как придумал новый вид футбола: одни ворота на обе команды. Какая была драматургия! Какие костры страстей пылали во дворе!

Добродушный дворник Рашид, знающий всё обо всех. Вечерние песни с загадочно-сексуальным подтекстом как вестник грядущего полового созревания. Взрослые парни на Сретенке, с «писками», в куртках-вельветках, с двумя бриолиновыми проборами. Ты помнишь, как ходил с ними на танцы и тебя просили последить за стаканами, пока они под томную буржуазную музыку обнимаются с девушками. Старших было много, и ты мог бы открыть небольшой бар и торговать допоздна, поправ святые нормы социалистического общежития.

Пятёрки в табеле, руки в «цыпках», спички в карманах, карбид в воде, гвозди на рельсах, пистон в стволе, высокомерие официантов и гегемонов прилавка на подходе. И это не ностальгия, которая проявляется всё-таки по географическому признаку, это просто память. Ты помнишь всех, кто тебя забыл. Особенно предателей, бывших когда-то друзьями. Совершить скверный поступок трудно лишь в первый раз, потом это становится нормой, не вызывая сожалений. Предатели успешно справились. Переступили порог. Но ты не думаешь о них плохо, ты просто о них не думаешь.

Музыка и предметы – воплощение воспоминаний. Книги с дарственными надписями детским почерком, пластинки «на костях», «Шестнадцать тонн» и «Лодка с бананами», «Полчаса в Париже» и мгновенно проникший в сознание Гленн Миллер. Пресли, Пол Анка и Синатра, твисты Чабби Чекера. Музыку тогда слушали бережно, уважительно, она не была фоном для жарки котлет.

Воспоминания делают тебя моложе, хоть ты и слишком пессимистичен для юнца, поскольку всю жизнь общался с нормальными людьми, а не с гуманитариями-коммерсантами при власти, сочиняющими речи-сказки для отары политиков. После них любой текст с малейшим намёком на реальность можно возводить в ранг высокого искусства. Позорный отъявленный журнализм.

«Стрелки часов замедлили ход», как пишут в романах. Описание событий, происходивших в течение десятилетий, уместилось на нескольких страницах текста; наши читательские и писательские навыки и литературные условности возвели этот факт в норму.

Вывод, который можно сделать из содержания этой стопки (не рюмки) бумаги, очевиден: старым быть плохо. В любом возрасте. Поэтому самый разумный способ стареть – это не стареть, не доставлять дополнительных хлопот своему окружению. Двигаться. Тело не упадёт, если не потеряет скорость. Будь всегда как гроссмейстер, поправляющий твёрдой рукой фигуры на доске перед началом очередной партии и предвкушающий продолжение успешной карьеры. Пусть и в формате «блиц».

Смерть, конечно же, вещь неожиданная. Но ожидаемая. И всё равно – умирать никакого смысла нет. Не стоит покидать этот мир. Мир, где Уимблдонский турнир не исчезнет никогда и будет проходить без твоего присмотра, мир, где свадьба внука состоится без тебя. Смысла нет. Спортивные костюмы и кроссовки почти новые, породистые европейские пальто (pardessus) озадачены редким вниманием и требуют повышенного. Музыки – слушать – не переслушать, фильмов – смотреть – не пересмотреть, книг – читать – не перечитать. И всё это после тебя останется. И только тайны ты унесёшь с собой. Временами прекрасные, временами не очень. Наступило замечательное время для нервного срыва. Но ты рассудителен и спокоен. Словно затухающий огонь в песке. А как же иногда хочется потерять голову! Но нет. Уж слишком фундаментально она расположилась на твоих хорошо развитых и всё ещё сильных плечах.

Всё исчезает в старости. Остаётся только профессия и Луна, уходящая в ущерб, наблюдающая за волнующейся на ветру занавеской. И твоё мастерство принимается окружающими как издевательство.

Ты хорошо знаешь, чего ты хочешь. И наконец-то ты точно знаешь, чего ты не хочешь, что гораздо важнее. И ты избавился от пафоса общности, став другим. Вся литература для тебя постепенно становится детской, игрушечной, и ты, как известный герой, начинаешь искать ответы в «Робинзоне Крузо».

Пока ты никому не проиграл, никто не смог одолеть тебя. Но рано или поздно поражение неизбежно случится. Тебя победит старость. И, наверное, станет легче. От ненужности борьбы с ней.

Но пока: осторожно, двери не закрываются! Грачи не улетели. Доброе утро, полночь! Празднуйте юбилеи вовремя и ваши волосы навсегда останутся мягкими и шелковистыми.

P. S. Автоэпитафия: «Было неплохо. Всем спасибо»

Природа определила, что мир будет разнообразен. Очень верное, надо сказать, решение. Негоже всей толпой уныло ходить «по линеечке» в одинаковых тёмно-серых пальто. Пусть вселенная пестрится и играет. Пусть. И вселенная запестрилась и заиграла.

Появились коварные жёлтые красавцы-тигры, невоспитанные красно-зелёные попугаи, бесцветные истеричные депутаты и нарядные, но шибко кусачие душки-панды.

Разнообразие проявляется не только в окраске, форме и содержании человека как основного вида разумного животного, но и в манере его поведения в каждом из предложенных судьбой обстоятельств, проще говоря, в каждом локальном социальном микроконтексте.